сегодня же не твой день? Вроде как за ребенком уже смотреть не надо, раз Марта здесь.
— Марта попросила зайти прибраться. Сказала, что у тебя тут хлев. И это правда.
— Я вроде как сам у себя прибираюсь, — проворчал Элемрос вырывая из рук Элли свои спортивные штаны.
— Как я поняла, у вас сегодня будет насыщенный день, — пожала плечами Элли, смахивая пыль с каминной полки. — Не забыл, что лейтенант Кравец хочет тебя видеть?
— Кравец?… Ах да, Шейн…
— Он спас тебе жизнь, — серьезно сказала Элли. — Кажется несправедливым, что его отстранили от работы, правда?
— Закон есть закон, — сказал Элемрос, явно думая о чем-то другом. Ну не хотел он сейчас думать о несправедливости жизни. Просто не хотел. Он твердо решил запихать всю скорбь, все сожаления и прочие терзания в дальний чуланчик в глубине сознания. Потом он вытащит все наружу, но не сейчас.
— Может уроками займешься? — поинтересовалась Элли. — Тебя ведь за этим сюда прислали.
Элемрос вздохнул, взял ноутбук и вышел из комнаты. Ткот не двинулся с места. От шоколадки еще остался порядочный кус. Краем глаза Элемрос заметил, что Элли обошла кресло, в котором располагался ткот, не прикоснувшись к нему. О том, как взаимодействует обычный мир с пришельцами из других миров, Элемрос тоже решил поразмышлять попозже.
— Слушай, — спросил Элемрос ткота, когда тот нагнал его в коридоре, — если все, чего ты касаешься исчезает в воздухе, почему ты просто не принес мне фотографию Грифа? Зачем было заморачиваться с рисованием, слиянием разумов и все такое?
С нескрываемым удовольствием Элемрос наблюдал за тем, как отваливается челюсть ткота. Понадобилось несколько долгих секунд, прежде чем ткот высокомерно фыркнул:
— И забрать у полиции важную улику? Я чту законы страны, в которой нахожусь и представителям закона мешать не намерен.
Элемрос опустился в стоящее в коридоре кресло, демонстративно глядя слегка в потолок.
Ткот отвернулся, чтобы скрыть изрядно покрасневший даже сквозь покрывающий его шоколад нос.
Элемрос довольно ухмыльнулся и открыл ноутбук.
Заниматься уроками, дело не простое. Тем более летом, тем более если до этого к вам пришел ткот и случилось все, что случилось с Элемросом на данный момент. Надеюсь, никто из вас не знает, каково это. Если знает, то сочувствую. Но продолжим.
Элемрос занялся уроками, отбросив всякие мысли о том, что этих самых уроков не касалось. Воля у него была сильная, а потому у него почти получилось. Кое-как закончив с математикой, которую он, как всегда, оставил напоследок, Элемрос с удивлением обнаружил, что прошло уже два часа и настала пора отправляться в полицейский участок.
Забегая немного вперед, (и не в первый раз) скажу, что разговор с инспектором Кравецем получился странноватый. Элемрос даже пожалел, что не принял предложение Марты.
— Если не хочешь разговаривать с ним, — сказала она, прежде чем выйти из дома, — я могу просто не разрешить ему беседовать с тобой. Это мое право, как опекуна, так как ты несовершеннолетний.
— Я смотрел детективные сериалы, — кивнул Элемрос. — Но думаю, что с ним все же лучше поговорить. Я ведь не сделал ничего плохого.
Самые догадливые из вас уже поняли, что в своих рассуждениях Элемрос не учел ткота. Но об этом позже.
Кравец принял Марту и Элемроса в пустом кабинете инспектора Шейна. И висевший, согласно традиции городка, на стене портрет Шейна, сразу же натолкнул Элемроса на первый вопрос:
— А что с инспектором, сэр, он в порядке?
Прежде чем ответить, Кравец внимательно посмотрел Элемросу в глаза. В этом взгляде маленьких и довольно невыразительных серых глаз не было ничего пугающего или даже настораживающего, но Элемрос внезапно ощутил, как его спина покрывается потом.
— Учитывая все произошедшее, — слегка растягивая слова сказал Кравец, — Шейн поживает неплохо. Разумеется, сейчас инспектор должен пройти через всякого рода проверки…Он все же виновен в гибели человека, так что…
Кравец развел руками и улыбнулся. Вернее, губы его растянулись, но глаза остались все такими же серыми и все такими же холодными.
— Что вы делали там в музее? — спросил Кравец и втянул воздух, словно собирался спросить что-то еще, но внезапно передумал. Если бы Элемрос заранее не продумал ответ на этот вопрос, то вероятно этот нехитрый прием сбил бы его с толку.
— Этот… человек. Он позвонил мне и предложил прийти в музей. «Если ты откажешься, пострадают дорогие тебе люди», так он сказал мне. И еще добавил, что просто хочет поговорить. Я немного растерялся, но все-таки решил позвонить инспектору Шейну и рассказать ему все. Ну а потом просто тянул время, пока инспектор не… спас мне жизнь.
Последние слова Элемрос произнес с трудом. К горлу подкатил комок, так как в ситуации, когда ты выходишь сухим из воды, а другой страдает, чувство вины приходит к тебе даже в том случае если ты подросток, а пострадавший — взрослый и к тому же полицейский.
— И Шейн отправился в музей один, — вроде бы ни к кому не обращаясь протянул Кравец, глядя в сторону. — Не взял подкрепления, никого не поставил в известность… странно все это… похоже на акт мести, а не на полицейскую работу.
— Инспектор Кравец, — сказала Марта, сидевшая неподалеку на черном диване из искусственной кожи, — Я согласилась чтобы вы задали моему брату несколько вопросов и только. Так что будьте так любезны задавайте вопросы, а не пускайтесь в туманные рассуждения. Туман этот ваш мне совсем не нравится.
— Мне тоже, — прошептал ткот, что было довольно смешно, так как его все равно никто не услышал бы кроме Элемроса, даже говори он в полный голос.
— Прошу прощения, — еще одна улыбка губами. — Я просто рассуждал вслух. Почему вы позвонили напрямую Шейну, а не в службу спасения?
— Я не мог говорить по телефону, — пожал плечами Элемрос. — Все что я мог, это включить телефон и надеятся, что инспектор сообразит, что к чему. Он только позавчера предлагал мне звонить ему, если что-то случится… Вот я и позвонил…
— Понятно, — Кравец взглянул на лежащий перед ним блокнот, а потом снова поднял глаза на Элемроса. Больше он не улыбался.
— Ну а шпагу вы зачем
