– Да, две дочери.
– Девочки, – сказала она, подумав о Сьюзан. – Сколько им лет?
– Шесть и восемь.
– Это такой замечательный возраст! – Произнеся это, Сара поняла, что сказала бы это о любом возрасте.
Какой возраст Майка не был замечательным? Даже последние годы, те, что были наполнены злобой, враждебностью…
Дочери Луизы сейчас спят. Кто присматривает за ними? Есть ли у нее муж? Любит ли он девочек так же сильно, как она? Или она доверяет их бабушке? Или оставляет с нянями, как поступала Сара с Майком?
– Когда заканчивается ваша смена?
– В восемь часов утра.
Девочки, должно быть, будут уже на пути в школу к тому времени, как Луиза придет домой. Сара тяжело вздохнула. У них с Майком все было не так уж плохо. По крайней мере, они провели большую часть времени вместе под одной крышей, просыпаясь и поедая на завтрак овсянку за одним кухонным столом. Она водила его в школу, пока ему не исполнилось семь лет…
Слезы струились по ее щекам, когда Луиза присела на край кровати:
– Я читала вашу историю болезни.
Сара сглотнула, кивнув. Желтый свет струился из коридора. Ее знобило, и она натянула на себя одеяло. Луиза достала из тумбочки еще одно покрывало, укрыла им Сару и присела рядом.
– Вы говорили с доктором Боусвелл о возможных для вас вариантах лечения? Химиотерапия сейчас дает все лучшие результаты.
Сара могла почти слышать ветер, гудящий в соснах, обонять воздух своего родного острова. Она была островитянкой из штата Мэн. Медицина не смогла спасти ее тело, а она не хотела быть частью какого-нибудь эксперимента. Она хотела Уилла и соленой воды на губах.
– Все это время я думала, что буду знать, когда придет время, – тихо сказала Сара.
– Знать, что? – не поняла Луиза.
– Как… уйти.
Слезы стекли в уголки ее рта. Прошлым летом все казалось проще: Майк ушел, она была больна, и в ее жизни еще не было Уилла. Сара обсудила тогда свои прогнозы с доктором Гудейкером и доктором Боусвелл и решила: если будет рецидив опухоли, не будет продолжать лечение. Она представила свою болезнь как волну, которая может уйти в море, а может вернуться, чтобы забрать ее. И вот теперь знала, что ничего не смогла сделать против моря.
– Как я уйду? – спросила Сара у доброй незнакомки.
Прикусив губу, она думала о Майке и об Уилле.
Луиза не поняла, что Сара задает вопрос ей. Она была лишь молодой медсестрой, которая скучала по своим детям, пытаясь успокоить больную женщину. А Сара страдала, испытывая страстное желание, чтобы кто-нибудь сказал ей, как следует поступить. Как попрощаться со своим сыном и мужчиной, которого она полюбила?
Сьюзан проснулась рано. Доктор Дэрроу спал с ней всю ночь, свернувшись в тугой комочек под ее подбородком. Когда он почувствовал, что она потягивается, то начал мурлыкать, тыкаясь в нее своим холодным носом. Смеясь, девочка поцеловала его мордочку.
Лежа в тепле под пуховым одеялом, Сьюзан пыталась представить, что она опять на острове. Слышать шум волн, свист холодного воздуха в щелях стен. Она была такой счастливой, чувствуя себя частью семьи Сары. В доме было тепло благодаря камину, кошкам и, главное, людям. Неудивительно, что Сара такая замечательная – она ведь родом с этого острова. Свернувшись калачиком, Сьюзан думала о Саре. Неужели она все еще в больнице? Отец должен был позвонить вчера вечером, чтобы рассказать, как обстоят дела, но телефон молчал.
На улице было еще темно, когда прозвенел будильник. Время шесть тридцать, пора собираться в школу. Как там Майк? Сьюзан надеялась, что он все-таки решит вернуться в Форт-Кромвель, чтобы окончить школу, если все оставят его в покое и позволят принимать собственные решения. Это не значит, что Сьюзан обвиняла Сару. Та просто была хорошей матерью, желая лучшего для своего сына.
Выбравшись из кровати, Сьюзан наблюдала, как Доктор Дэрроу, подскочив к окну, прислонил нос к стеклу, но, вздрогнув от холода, отпрыгнул назад. Потом он заметил овсянок около птичьей кормушки и начал подкрадываться к ним, однако снова на его пути возникло стекло. Громко засмеявшись, девочка взяла его на руки. Это был ее котенок. Ее и Майка, и он напоминал ей об острове. Он будет ее другом в этом замке наживы и навязчивой любви. Опять изо дня в день наблюдая, как мать смотрит на Джулиана, пытаясь определить, что он думает, доволен он или расстроен, она сойдет с ума, и ей снова понадобится настоящий доктор Дэрроу. Собираясь в школу, Сьюзан решила, что поедет на велосипеде, а на обратном пути заскочит в магазин Сары, чтобы узнать, как она. Кроме того, поездка на велосипеде позволяла спокойно думать о путешествии на остров, о своем новом имени, ведь лучшие из идей посещали ее, когда она крутила педали.
Уилл долго не мог уснуть, думая о Саре. Она осталась одна в больнице. После того как доктор Гудейкер сообщил страшную новость, он был с ней, пока не закончилось время для посещений.
Они посмотрели шестичасовой выпуск новостей, где показывали авиакатастрофу. Как самолет кружил в воздухе, крупный план неисправного носового шасси, их лица в иллюминаторах, посадка, объятый огнем самолет. Смотря это по телевизору, Уилл, наконец, понял, что им грозило: если бы что-либо пошло чуточку иначе, они все могли бы погибнуть. Держа его за руку, Сара восторгалась тем, каким он был героем.
Но что значило аварийное приземление по сравнению с тем, перед лицом чего сейчас оказалась Сара! Он пристально смотрел в телевизор, будто все это происходило не с ними. Видя на экране себя, выносящего на руках Сару из горящего самолета, он так сильно сжал ее руку, что она вскрикнула.
«Если бы все было так просто, – подумал он. – Если бы этого было достаточно для ее спасения».
Когда медсестра вошла, чтобы ввести больной еще одну дозу демерола, она, казалось, удивилась, что Уилл все еще здесь. Секунду она колебалась, решая, позволить ли ему остаться. «Разве вы не знаете, – хотел спросить он. – У нас слишком мало времени…» Но правила победили. Медсестра попросила его уйти, а Сара не пыталась остановить его…
Уилл проснулся, как только рассвело, и думал только о том, чтобы поехать в больницу и изменить ее решение. Две недели – это слишком мало. Им нужно гораздо больше времени провести вдвоем. Они могут вместе отметить их сорокалетия, пятидесятилетия, шестидесятилетия, семидесятилетия, если она будет бороться.
Было шесть тридцать. Он приготовил кофе и выпил его за кухонным столом. Кухня была маленькая, безликая. Переезжая в эту квартиру, он не особенно беспокоился о ремонте, держа все в чистоте, как камбуз на «Джеймсе». Школьная фотография Сьюзан улыбалась ему с дверцы холодильника. Она нарисовала его портрет на субботних занятиях по рисованию, и тот висел на стене.
«Сара сделала бы это место красивым», – подумал он, оглядев маленькую кухню. Он никогда не был у нее дома, но видел ее магазин и был на ее родном острове. У нее был свой стиль, непохожий на стиль ни одной из женщин, которых он когда-либо знал. Она любила природу и жизнь. Он представил, как они украшают эту квартиру к Рождеству, рубят сосновые сучки вдоль дороги, ведущей за город, устанавливают елку. Просто живут вместе.
