— Да ладно, уговорил… — закатила глаза красотка и вяло поплелась вдоль огромной скалы. — Только помните, всё в нашем мире имеет свою цену.
— Да мы и не против, если ты прихватишь несколько драгоценных побрякушек у этой сумасшедшей. — запросто ответил Артур. Ведьма только усмехнулась и, как-то странно посмотрела на Кощея.
— Вот я вам удивляюсь, красавчики, ну неужто ж кроме энтих пришлых в Тридевятом баб нет? — виляя лохмотьями, съязвила Яга. На что услышала за спиной громкий рык, и получив разрядом пониже пояса, подпрыгнула и рванула вперёд.
— Ягушкина избушка! — удивился кот, появляясь из-за цветущего кустарника. — Так и думал, что это она… Ну не могла ты просто так отстать…
Вслед за учёным к скале вышли и остальные.
— Какая бесстрашная и до дури назойливая ведьма. — кивнув в сторону женщины, сказал Дрейк.
Обуреваемый же беспокойством и нетерпеливостью Кощей руками ощупывал каменную стену.
— Кажется был где-то здесь. — задумчиво шептал он, продолжая исследовать стену. — Ну, чего стоите? Ищите!
Пока все шестеро спасателей прижимались к горе, Яга противненько хихикала, потирала ладони да смотрела в своё заветное зеркальце.
— Я не понимаю, почему мы ищем вход, а эта гадкая старуха сидит и только посмеивается! — негодовал Артур.
— Да вы ищите, соколики, ищите, а как пристанете, скажете, я покажу. — хохотнула Ядвига.
— Чего? — хором вскрикнули все мужчины.
— Так, я давно уже нашла его… да токмо удержаться не могла — столько времени смотреть на цельных четырёх красавцев!.. — восхищённо пропела она, уже направляясь к заветной магической расщелине.
— Ну ты даёшь, Ядвига. — шепнул волк, проходящей мимо хозяйке.
— Вот вход! — крикнула она и, произнеся заклинание топнула ногой и трижды сплюнула через правое плечо.
Спустя мгновение на ровной каменной поверхности проявилась широкая щель.
— Идёмте! — крикнул Бессмертный и было кинулся внутрь, но его резко окрикнула ведьма.
— Стой, убогий. Первым должен пойти Леопольдыч. — повернувшись к коту, сказала: — Разведай всё, найди девок да дорогу запомни. Сделаешь, как велю, скажу, где твоя зазноба.
После этих слов Василий опрометью бросился внутрь, внимая последним наставлениям, словно камнепад, сыпавшимися на него одно за другим.
Глава 38
Пещера в Туманных горах.
— Эй, ты, гадина пресмыкающаяся! — неистово кричала Серафима и била браслетами о камень. — Что испугалась? К стене приковала, да браслеты антимагические надела…
— Сима, Симочка! — прорвался в её сознание голос подруги, но она решила, что это обычная галюцинация и продолжила бесноваться.
Обуреваемая гневом на Малахитницу и страхом за Кощея, она металась из стороны в сторону, всеми силами стараясь порвать цепи, но те, были слишком крепки…
— Освободи меня и давай сразимся. Кто сильнее, тот и получит мужика!
— Сима, слава Богу я тебя нашла! — кинулась к ней Люба, но оказалась застигнутой врасплох злым взглядом подруги. — Зачем так громко кричишь, вдруг Малахитница услышит?!
— Что ты задумала? Зачем притворяешься Любашей? Я же понимаю, что ты не она. — презрение так и сквозило в глазах разгневанной брюнетки, а отблески агата и рубина придавали её образу ещё больше гнева и ненависти.
— Ты чего, рехнулась, старая? — тоже повысила голос блондинка. — Не узнаёшь единственную подругу? Я это, я!
— Ха-ха… как Станиславский — «Не верю!» — швырнула в сторону Любы Симка, но тут же остолбенела, во все глаза глядя за спину блондинки.
— Что, Серафима, не ожидала? — громкий голос Хозяйки, словно льдом опалил плечи и спину неудачливой кухарки. Девушка замерла, боясь пошевелиться, она кожей ощущала злость взгляда и яд ненависти каменной девы.
— Отчего же?! Очень надеялась на встречу! — с вызовом сказала она и виновато стрельнула глазами в сторону застывшей подруги.
— А ты не дурно меня провела, белобрысая. Эх, а могла бы жить ни в чём не нуждаясь… — Лёгкий взмах руки зеленоглазой красавицы, и мгновение спустя Любаша уже стояла, крепко прикованная толстой цепью к противоположной стене. — Теперь вам будет не скучно…
— Гадина, зачем тебе Любаша? Отпусти её и можешь делать со мной всё, что хочешь! — с вызовом выкрикнула девушка и вновь попыталась вырваться из оков.
— Нет, дорогая, теперь ты сделаешь всё, что я захочу, иначе, — злодейка подняла руку и на уровне глаз Симы, щёлкнула пальцами.
— И что? — усмехнулась прикованная брюнетка. — Ты научилась работать пальчиками? Какая молодец…
Но голос девушки стих, когда она услышала от противоположной стены тихие стоны. Малахитница сделала шаг в сторону и взору пленницы предстала ужасная картина: толстенная цепь, обвившись вокруг тонкой шеи подруги, пригвоздил её практически уже бессознательное тело к серой каменной стене.
— Что ты делаешь, маньячка? — прошипела Сима и попыталась дотянуться до мучительницы, но та лениво отступила назад.
— Ах, какая жалость… — разглядывая ногти на руках, пожала плечами Хозяйка. — Ещё пара минут и твоей подруге будет проще умереть, чем выжить… со сломанной шеей.
— Что тебе нужно? — выпалила испуганная Сима.
— Ты уже знаешь — откажись от него, и Любка твоя будет жить. — Высокомерно взглянув на корчившуюся в муках девушку, Малахитница взмахом руки освободила её и вновь повернулась к другой пленнице. — В следующий раз ей так не повезёт!
Она резко развернулась и, обратившись ящеркой, шмыгнула в открытую расщелину, да видно, впопыхах запамятовала и оставила её открытой.
— Люба-а, ты живая? — срывающимся от волнения голосом, спросила Серафима.
— Кажется, да. — шепнула та и громко закашляла.
— Ну, что Серафима, смотрю нам крупно повезло! — услышала блондинка старческий голос с дальнего конца пещеры и притихла.
— Кто здесь? — тихонько поинтересовалась она у подруги.
— Да, мастер Ханн, в нашей камере пополнение! Это моя единственная подруга — Любаша!
— Это плохо. — выдохнул старик и тихонько захрапел.
— Кажется, он не рад меня видеть… — грустно усмехнулась блондинка и попыталась освободить руки от каменных браслетов.
— Даже не пытайся, — дала совет Сима, — эти украшения не поддаются силе. Только запястья поранишь.
— Господи, какая же я дура! — запричитала кухарка. — Могла бы догадаться, что эта каменюка не просто дорогу мне покажет до твоих апартаментов, но и подслушивать станет. И что теперь? Мы с тобой погибнем, это пол беды, — от этих слов даже зеркальщик проснулся, — а что будет со всеми теми детками, что надрываются на каменоломне?
