Поднявшись, я вышел на улицу. Уже было темно, но веяло майским теплом. Что делать? Очевидно, что нужно возвращаться домой, к детям. Илья недавно заболел. Теперь вот лечимся. Температура, кашель. Ему сейчас необходим близкий человек.
Константин уже терпеливо ожидал меня у «Ягуара», но внезапно я услышал за своей спиной тихое и жутко удивленное:
- Халит?
Я на секунду замер, затем медленно обернулся. Неподалёку стояла Кира и смотрела на меня так, будто увидела призрака. В определённой степени я и был призраком, призраком из прошлой жизни.
- Здравствуй, - так же тихо ответил, внимательно рассматривая Киру, но намерено, не встречаясь с ней взглядом.
- Здравствуй, - всё с тем же удивлением вторит мне.
Я сделал несколько шагов вперед и остановился ровно там, где начиналась незримая граница чужого личного пространства.
- Это тебе, - я протянул букет, абсолютно не чувствуя себя. Всё мое внимание было сосредоточено исключительно на Кире. – Поздравляю с окончанием обучения, - язык едва подчинялся мне.
- Не нужно было убивать цветы из-за меня, - она глянула с невыразимой тоской на букет, но всё же взяла его и обняла так, будто младенца на руках держала. Заметил кольцо. Почему она его всё еще хранит?
Повисло неловкое тяжелое молчание. Я хотел сказать так много, а теперь не мог связать и двух слов. Никогда не нуждался в дополнительной тренировке своей уверенности, но перед этой молодой женщиной робел как мальчишка.
- Как ты? – Кира первая решает нарушить тишину. В глаза тоже старается не смотреть.
- Справляюсь, - ответил я.
- Это хорошо.
Снова пауза. Наш разговор явно не складывался.
- У тебя, наверное, запланирована какая-нибудь вечеринка в честь окончания учебы?
- Вика всё решила за меня, но я, наверное, откажусь.
- Я хотел бы украсть тебя на пару часов, если, конечно, это возможно, - я расстегнул несколько пуговиц на воротнике рубашки. Из-за эмоционального перенапряжения казалось, что сейчас задохнусь.
- Возможно, - немного помолчав, ответила Кира.
Я не надеялся на ее согласие. Несмотря на разницу в возрасте между нами, сейчас именно Кира проявляла всю свою мудрость и сдержанность, пока я едва ли не выл из-за ноющей боли в груди.
- Только мне нужно дядюшку предупредить, - добавила Кира.
- Я могу поговорить с ним, если нужно.
- Нет.
Наши взгляды впервые встретились. Зеленая листва и холодный металл. Дыхание перехватило от той глубокой задумчивости и муки, что отчетливо считывались по взгляду Киры.
- Я сама. А ты, лучше подожди в машине, - в голосе холод.
- Хорошо.
Я судорожно пытался привести все своим мысли в порядок и подготовиться к нашему нелегкому разговору. Нервно барабанил пальцами по колену и напряженно всматривался в окно. Через несколько минут Кира вышла из здания консерватории и торопливо подошла к машине. Я открыл для нее дверцу.
Внешний мир застыл за пределами автомобиля, а в салоне вот-вот должна была родиться новая галактика.
- Куда хочешь поехать? – прочистив горло, спросил я.
- Неважно. Главное, чтобы нам никто не мешал.
=Двадцать семь.
Мы приехали на квартиру, которую я купил совсем недавно. Так как мои бизнес-дела снова сосредоточились в этом городе, я не мог бесконечно ночевать в отели или ездить туда-сюда. Оставив машину на подземной парковке, мы молча поднялись ко мне. Квартира была абсолютно необжитая, потому что я здесь только спал и не видел смысла в ее детальном обустройстве.
Молчание убивало. Я чувствовал, что мои нервы сейчас напряжены как никогда прежде. Казалось, если только коснусь их, то они порвутся, и я сойду с ума. Мы прошли в гостиную. Я снял с дивана защитную плёнку, но Кира не спешила садиться. Она окинула квартиру быстрым взглядом и подошла к окну. Желание аккуратно сжать ее плечи закололо на кончиках пальцев даже больше, чем необходимость коснуться сухими губами нежной кожи на шее.
Это слишком чудовищные желания. Я снял пиджак, небрежно бросил его на спинку дивана и сел, сомкнув руки в замок. Взгляд уперся в пол. Начать разговор, о котором я так часто мечтал, оказалось слишком трудно. Хотя, что здесь особенного? Выталкивай воздух из лёгких, преобразуй его в звуки, звуки в слова, слова в предложения и продолжай в том же духе. Вся эта идеальная схема рушилась уже на этапе выталкивания из себя воздуха.
- Как дети? – это было первое, о чем меня спросила Кира, после длительного тяжелого молчания.
- Хорошо. Правда, Мелек часто о тебе вспоминает. Думаю, ей тебя очень не хватает, хотя она не привыкла жаловаться.
- Я понимаю, - Кира обхватила себя руками и опустила голову, - и всё еще чувствую перед ней вину.
- Прекрати. Почему ты постоянно думаешь о других? Время идет, а что-то остается неизменным, - я невесело улыбнулся.
- А о ком мне еще думать?! – внезапно взрывается Кира и бросает в мою сторону колючий взгляд.
Я готовился к тому, что наш разговор непременно перейдет на повышенный тон. Когда эмоции в тебя сидят, а, особенно, когда это длится так долго, всё равно рано или поздно они вырвутся наружу. Кира пыталась иногда выглядеть холодной и непоколебимой, но это не ее черта характера. Она умеет быть темпераментной. И я даже обрадовался тому, что именно его, темперамент, Кира сейчас демонстрировала.
- О себе?! А толку?! – она умолкла и отвернулась.
- Мне жаль, - сорвалось с моих губ бестолковое признание.
- Жаль?! – Кира вновь посмотрел на меня. – Может, уточнишь, о чем именно ты жалеешь?! О смерти нашего ребенка?! О смерти Ирины?! Или о моей разодранной в клочья душе?!
- Обо всём, - спокойно ответил я. – Мне жаль, что всё это случилось с нами. Я тоже свою душу уже который год собираю по кусочкам. Мы оба потеряли ребенка и наша боль одинаковая.
- Ты так думаешь? – во взгляде столько хлёсткой насмешки, горечи и призрения. – В тебе умирает человек. Маленький, совсем еще неокрепший человек. Ты начинаешь любить этого человека еще задолго до его появления на свет. Выполняешь все предписания доктора и невольно начинаешь мечтать о том, каким твой ребенок будет. Твое тело меняется, твое сознание становится другим. Уже никогда и ничего не будет как прежде. Возникает чувство ответственности. А потом в один момент всё рушится. Твой ребенок мёртв. Его нет. А любовь и привязанность к нему по-прежнему остались. И когда тебе говорят, что нужно еще долго и методично лечиться, чтобы в дальнейшем стать матерью это просто убивает. Так что не говори мне об одинаковой боли, - губы Киры дрожали, по щекам лились слёзы.
В голове царила только одна мысль – крепко обнять эту молодую женщину и забрать всю ту боль, что отравляет ее по сегодняшний день. Но я сдерживаюсь, потому что знаю, что Кира сейчас не подпустит к себе так близко. Единственное, чем я могу сделать, достучаться до нее, до ее сердца словом.
