— Сам? — недоверчиво поинтересовался Грег.
— Да не. Я и выпустила. А то б расстреляли его. Он мне часы свои подарил, хорошие были часы, командирские. В сорок седьмом сменяли их на козу. Коза-то в хозяйстве нужнее.
С тем, что коза нужнее, все согласились. Особенно Бонни, прокомментировавший:
— Вы назвать ее Шельма. В честь сэр Персиваль.
— Ась? А, точно. Как есть Шельма, — закивала баб Клава. — Волка как-то забодала. Хорошая была коза.
Вряд ли кто-то понял, чему так умилился Бонни. Ну кроме Кея и Грега с Аравийским, близко знакомых с козой Мерзавкой. Пояснять я не стала, не сегодня. Ане с Яной еще предстоит это неземное счастье. По крайне мере, я на это надеюсь.
Собственно, о своем предложении я и напомнила. Правда, чуть позже.
Пока же я попросила Аравийского принести мне кофе. Не одну ж минералку мне пить на этом празднике жизни. И только когда кофе он мне принес — а я его попробовала и едва не выплюнула — до меня дошло, что Аравийский… ревнует. Вот этот невозмутимый гад, за весь ужин едва три раза посмотревший на Янку, немножко того от ревности. К собственному шефу.
Ну, в чем-то я его конечно понимаю. Янка отлично вписалась в наше семейство на роли младшей сестрички. С собственной сестрой Сабриной, которая на два года его старше, у Кея отношения не сложились. То есть у Сабрины не сложились со всей семьей. Она удрала намного раньше, чем Кей — в Сорбонну, учиться на археолога. Да так толком и не вернулась, одиннадцать месяцев в году проводя во всяких интересных и очень далеких местах, типа заброшенного храма в Андах. Звонить брату ей было категорически некогда, разговаривать с ним не о чем… Хотя в детстве Кей с Сабриной были очень близки, по его признанию — единственный нормальный человек. Но детство закончилось, а с ним и дружба брата с сестрой.
Я о ее существовании-то узнала только потому, что Сабрина впервые за пять лет прилетела в Англию на какую-то конференцию и зашла поздравить брата с женитьбой. Через полтора года после свадьбы.
М-да. Семейство Говардов только издали кажется идеальным. Неудивительно что Кей получится таким… хм… нестандартным даже по меркам эксцентричной британской аристократии.
Так что сестренка Кею нужна. Такая, чтобы любить и баловать. Аня на эту роль не подходит, она видит в Кее прежде всего лорда. А Янке-поганке начхать. Этакий юный Бонечка, только девочка и блондинка.
Но я не ревную, в отличие от Аравийского. Мне нравится большая семья, и обе Преображенские — прелесть что такое. Лоуренс же… Чтобы он и положил в кофе соль вместо сахара?! Бедняга. И дурак.
— Ань, ты же завтра полетишь с нами? — спросила я, когда шашлычок закончился.
— Разумеется, полетит, — вместо нее ответила Анита Яновна, которую явно Аня ввела в курс дела.
— А… так скоро… — засомневалась Аня. — У меня больница…
— Позвонишь им и предупредишь.
Лиза и Нина, весь ужин сидевшие тише воды и ниже травы, переводили удивленные взгляды с Аниты Яновны на меня, с меня на Кея, и явно ничего не понимали. Кей, которого я тоже пока не успела обрадовать новостью, заинтересованно поднял бровь, но вмешиваться не стал. Как и Янка, тоже ни черта не понявшая.
— Не думаю, что больница будет проблемой, — поддержала я Аниту Яновну. — А нам очень-очень нужен хороший семейный доктор. Правда, Кей?
— Да, — кивнул мой лорд Совершенство. — Энни, решайтесь. Вам отлично подойдет эта работа. Мне нравится, как вы обращаетесь с младенцами, — добавил он и выразительно глянул на нас с Бонни. Ехидна английская.
— Я… — совсем растерялась Аня, — как же я оставлю мам…
— Ты оставишь Лизу и Нины в надежных руках, — подмигнул ей Тренер. — Тем более дамы остаются в Энске. Да, милая?
Лиза застенчиво кивнула, взяв Тренера за руку. Очень трогательно. Я чуть не прослезилась.
— Яна, а ты? Может…
— Нюсь, да успокойся ты, — отозвалась Янка, так и оставшаяся сидеть на подлокотнике у Кея. — Будешь прилетать к нам иногда. А мы к тебе. И вообще, присмотри мне местечко под магазин в Лондоне, Ирвин говорит, мои работы там будут пользоваться спросом. Не смей отказываться от мечты только потому что тебе кажется, что ты кому-то что-то должна! Поняла меня?
— Поняла, — улыбнулась Аня. — Я еду с вами, лорд Говард.
А вот тут наступила моя очередь недоумевать. Какие работы может выставить в магазин акушер-гинеколог? Страшно представить! О чем я и спросила.
— Вообще-то я неплохой ювелир, — скромно ответила Янка-поганка и продемонстрировала замысловатый стимпанковский браслет на собственном запястье. — Делаю всякое такое.
— О, это твоя работа, Дженни? — тут же оживился Бонни. — Можешь сделать такой же, только чокер?
Кей хмыкнул:
— Я же говорил. Один клиент у тебя уже есть, — и потрепал Янку по голове, а Янка расцвела.
Спелись.
Пока эти злые люди обсуждали, что такое интересное делает Янка, я пыталась осознать, что роды у меня принимала не акушер-гинеколог Преображенская, а ювелир Преображенская.
Нет. Не может быть. Она так уверенно все делала! Явно не в первый раз!..
— Боже. У меня принимала роды ювелир, — шепнула я, прислонившись щекой к плечу Бонни. — Как хорошо, что я этого не знала.
— Так ювелирная же работа, не парься, Мадонна. — Меня нежно поцеловали в макушку. — Согласись, на этот раз все было намного веселее. Не хочешь третьего рожать в Антарктиде?
— Да иди ты! — возмутилась я и стукнула нагло ухмыляющегося Бонни вилкой по лбу. — Никакого третьего!
На что он предсказуемо свел глаза в кучку и мемекнул в точности как Мерзавка.
Все радостно заржали, даже величественная Анита Яновна.
А дальше…
Дальше мы потрепались обо всем на свете, доели шашлычок, допили коньячок и разошлись баиньки. Кто в гостиницу, кто к бабе Клаве на постой. Аравийский попытался поговорить с Янкой перед самым отъездом. Выловил ее, отвел в сторонку под яблони, попросил прощения…
Откуда я знаю? Разумеется, я подслушивала! Да они как-то и не особо прятались. Он извинился, объяснил, что не мог сказать про работу на Говарда. Янка извинения приняла, от объяснений отмахнулась и заявила:
— Все ок, Аравийский. Было круто. Увидимся как-нибудь.
— Дженни, я…
— Это было отличное приключение, Аравийский. Береги себя.
И удрала. А этот дурак за ней так и не пошел. Потому что ему, видите ли, нечего ей предложить.
— Печальное зрелище, — прокомментировал Бонни, который подслушивал вместе со мной. Ну не мог же он оставить меня одну в столь ответственный момент. — Ставлю доллар, что он одумается и ее вернет.
— Он-то? Придурок благородный. Принц Датский! — обругала я Аравийского.
