«С-у-м-а-т-р-а», почувствуй какое слово».
Как бы рассказать о том, где я оказалась? Проще нарисовать карту. Остров Самосир — конус супервулкана Тоба. Тук-Тук — крохотный полуостров на острове Самосир. Все это обилие островов внутри островов — как обилие цветов и пряных трав — север Суматры, принадлежащий сейчас Индонезии.
Днем мой номер на двоих — бассейн из сине-белого света. Белое плотное солнце. Блики от воды по стенам. Вода качает, облизывает балкон и карниз. Озеро Тобо меняет цвет, шепчет по ночам волнами прибоя.
Время от времени на берегу появляется паром, он отходит каждые тридцать минут — обратно в Парапат.
Если паром не приплывает, то мы все в ловушке.
Дорога вокруг острова — по кругу.
Здесь можно проходить насквозь, срезая сердцевину, прорывая линии рисовых и ананасовых полей.
Широкие пальмы и дерево «супер-фрукта», авокадо и манго — их снимают с деревьев и сразу продают на минирынке. «Волшебные грибы» — самая популярная вывеска среди других туристических.
— Грибы сейчас плохие, слишком молодые, ничего не почувствуете, — объясняет мне случайный встречный парень. — Вот если поехать отсюда в горы, то там можно найти очень много интересного.
— Не знаете ли где найти настоящего шамана? — прерываю я его эмоциональный рассказ о грибных галлюцинациях. Он покачивает головой и уходит, пожелав мне доброго дня. Американцы очень доброжелательны.
Здесь, на Тоба, есть один единственный продавец овощей — велосипедист. Каждое утро он объезжает полуостров на своем велосипеде с тележкой. Он останавливается у каждого кафе и жилого дома и громко поет какую-то песню. Если никто не выходит на его голос, он едет дальше, к следующему дому, снова поет.
Остров маленький, словно игрушечный, сплошь состоящий из отелей и кафе. Главное в таких кафе — это свет. Он пробивается сквозь тонкие линии бамбука, преломляется и создает искристый снежный узор. Кафе «Вулкан» такое же -с верандой из бамбука и недостроенной крышей.
Я поднимаю глаза наверх. Там, где заканчиваются ступеньки крученой лестницы, улыбающееся, обрамленное кудрями лицо: «Мы наблюдаем за вами уже неделю. Вы все время здесь ходите. Что вы здесь ищете? Не двигайтесь! Я сейчас к вам спущусь»!
Он торопится, бежит, летит кубарем вниз по ступенькам. Хрупкое здание качнулось и еще раз качнулось. Вот-вот этот теремок двинется в путь.
— Меня зовут Джимми. Это мой ресторан «Вулкан».
Там, наверху, мои друзья. Видите, они выглядывают сейчас через окно. Мы смотрели на вас несколько дней. Вы все время ходите туда и обратно. Вы не похожи на других туристов. Другие ходят очень быстро, а вы когда ходите, то улыбаетесь. Что вы здесь ищете?
— Возможно, я ищу Бога, — отвечаю я неожиданно для самой себя.
— Ох, это очень хорошо! Этот остров очень подходит для того, чтобы искать Бога. Вы знаете, что много тысяч лет назад здесь было извержение вулкана. Теперь здесь все растет в два раза быстрее, чем везде. Все: овощи, фрукты — огромных размеров! Извержение Тоба было таким сильным, что часть лавы попала в космос и достигла планеты Марс. Знаете такую планету? Она там, на небе. Она красная. Часть Марса упала обратно на Тоба, в центр нашего озера. Поэтому тут все так быстро растет! Пойдемте к нам в кафе! Мои друзья очень хотят познакомиться с вами!
Нет, еще не поздно! Мы проводим вас обратно в отель! Где вы живете?
Я поднимаюсь вслед за ним, проваливаюсь в это длинное здание с полусветом... Всего одна, висящая низко, прямо над столом лампочка. Свет вытекает медленно и тускло.
В комнате все еще много темноты, много природы и улицы. Стекол на окнах нет. Любой желающий может проникнуть сюда без ключей, и так на всем острове: здания открыты днем и ночью.
В темноте, повсюду, джунгли. Дальше несколько километров — ничего, а затем новая деревня.
— Это Бандан и Рикки.
— Добро пожаловать в «Вулкан», — отвечает на мое приветствие один из них, — это наш дом, наше кафе.
На какое-то время все трое говорят между собой на языке батак.
Вытянутое помещение с диванами и мини-столиками друг напротив друга. Позади всего барная стойка без алкоголя. Из барной утвари только музыкальный проигрыватель и стопка CD-дисков.
Люстры, кресла, столики — все из бамбука.
— Вы не боитесь, что мы вас съедим? Батак были каннибалами, — смеется Бандан. Глаза его блестящие, рот — идеальный для улыбок. Все жители Тук-Тук широко улыбаются. — Ты из России, да? У меня много друзей из России. Раньше я жил на Бали. На Бали очень много русских туристов. На Суматру приезжают американцы, немцы, англичане, а русские любят Бали. Я знаю русских.
— А это наш Рикки — он гитарист, — говорит Джимми. — Рикки, поздоровайся!
Но Рикки молчит, уронив голову в ключицу, спрятавшись за длинными волосами.
— У него нет одной руки, но он очень известный гитарист, — говорит Бандан, — Только вот гитары у нас нет. Вот, посмотри, наше фото 15 лет назад. — Протягивает он чуть затертую по краям фотографию. На ней все в едином объятии, все в одинаковых ярких рубашках. Какие цвета любят на Суматре? Ярко-зеленые, малиновые, фиолетовые, темно-голубые. Все цвета природы и неба над островом.
— Рикки здесь выглядит по-другому, да? — говорит Бандан, разглядывая фотографию вместе со мной, — тогда он был самым известным музыкантом Суматры. Он играл без одной руки. Можешь себе такое представить? Тогда здесь было очень много туристов. Затем пришел кризис 1998 года, и туристы перестали сюда приезжать. Наверное, ты заметила, что здесь очень много кафе и отелей, но они почти пустые.
— Тогда он еще не уезжал в Голландию. Затем он поехал в Голландию и потерял свою душу. — Добавляет Джимми.
— Да, Рикки встретил женщину из Голландии. Ее звали Бланка. Она полюбила Рикки, но не по-настоящему. Мы думаем, что она полюбила его только за талант, а Рикки любил ее за душу. Эта Бланка пригласила Рикки с собой в Голландию, они жили в ее доме. Но потом она выгнала его. Вероятно, ее любовь прошла, когда она стала жить с ним как с человеком, не как со звездой. Рикки остался в Голландии и жил на улице. Он играл на гитаре и накопил на обратный билет на Суматру. Но когда он прилетел обратно, на Тук-Тук, он заболел, он потерял душу. Рикки стал ходить вокруг озера. Он перестал говорить с людьми. Люди, которые знали его, отвернулись от него. Ведь дружить с человеком когда у него есть талант — это очень приятно, а с больным человеком дружить трудно.
Рикки не мог есть плохую пищу: отбросы из урн ресторанов. Поэтому, он престал есть совсем. Он ел только фрукты, которые падали с деревьев.
Я нашел Рикки таким, как ты видишь его сейчас. — Говорит Джимми. — Он не мог сказать ни слова. Он просто хрипел и мычал.
Я забрал его в «Вулкан» и начал о нем заботиться.
Когда Рикки был знаменит, он очень мне помог. Тогда у меня не было денег. Рикки платил за меня, он покупал мне одежду.
