Фсбэшник играл желваками, глядя перед собой, сжимал зубы, губы, но не отвечал, а продолжал слушать ее нескончаемый поток вопросов.
— А чтобы сказал ты, если бы оказался на моем месте? — распалившись, она все же перешла на «ты». — Стал бы извиняться и руки целовать?
Волков оказался придурком, психом, а еще весьма обидчивым малым. Оставшуюся часть дороги, после он предпочел преодолеть молча. Чему Таня была только рада. Желания общаться после всего сделанного и сказанного не было еще вчера, улыбаться и кокетничать, как того советовал Никитка тем более.
— Кофе Гранд, «Шримп Ролл», — начал перечислять заехавший в МакАвто Волков, затем взглянул на нее вопрошающим взглядом и, поймав отрицательный жест, продолжил. — Холодный чай, обычный.
Не смотря на ее отказ брать что-либо в некогда любимом кафе быстрого питания Тане достался холодный чай, и он был кстати — солнце пекло нещадно, даже не смотря на работающий в салоне кондиционер.
— Спасибо.
На том и закончили бы. Таня вышла из авто, сказала короткое «спасибо» без всяких там «увидимся как-нибудь!», открыла калитку и, молясь всем богам сразу, пошла по тропинке, усыпанной старыми шляпками от желудей, да нападавшими ветками. В конце концов она прибавила шагу, вбежав в гостевой домик с окнами под самым потолком, натолкнулась на «джамшута», то есть на мужчину с ярким поясом для инструментов и чуть было не свалила его, себя, наткнулась взглядом на еще одного «марио» и крутанулась на пятках.
— А вы кто? — Танька отпрянула обратно, распахнув дверь на всякий случай.
Наверное, его руки в перчатках она успела заметить, прежде чем они исчезли внутри.
— «Рубанов и компания», — проговорил круглолицый мужик, показав на свою спецовку с вышитым на ней логотипом. — А вы хозяйка стало быть?
— Да! — без раздумий ответила Таня.
— Тогда принимайте! — широко улыбнулся тот, но с мгновенно ставшими хитрыми глазами. — Стекла поменяли, разбитые собрали до осколочка и пропылесосили, даже на улице, рамы утеплили…
Таня прошлась по еще незнакомому для нее дому, оценив скандинавский стиль обстановки, и пожалела, что не зашла сюда раньше. Теперь нельзя было понять все ли на месте и не лишились ли она чего-то после чужих и возможно шаловливых рук.
— Везде! Во всех трех домах!
Мужчина продолжал идти вперед, вышел на улицу, прошел по палубе указав на новехонькие, начищенные до кристального блеска стеклышки, потом кивнул на замененные щеколды и шпингалеты.
— Их тоже заменили. Болтались на соплях, какие-то проржавели, амбарные замки тоже навесили новые, сейчас покажу, где ключи. Мы взяли на себя смелость и заменили кое-какую фурнитуру. Ничего выбрасывать не стали.
Услужливый рабочий одним ловким движением выудил из-под маленькой стремянки ящик со снятыми крючками для одежды, засовами, крючками для одежды, погнутыми задвижками и засаленными дверными ручками.
— Сами решайте сами, что выбрасывать, что оставлять, — проговорил тот, — но некоторые вещицы старше моей мамы.
С этими словами мужик вынул старинный крючок в виде задравшего морду дракона.
— Интересная вещь, — в глазах мужчины читался какой-то детский восторг. — Отнес бы его в чистку, а потом в ломбард или в ювелирный, наверняка, настоящее серебро.
Танька кивнула, до этого момента едва успевая поворачиваться, то в одну, то в другую сторону, заметила стоящего на отдали Волкова и решила поинтересоваться кого благодарить за чудесное избавление от головной боли в виде поездки в строительный магазин, совсем уж лишних трат, а также поисков тех кто мог бы выполнить весь этот нехилый фронт работ за умеренную, если ни сказать совсем уж за никакую цену.
— А кто?..
— Валерий, — представился работник, — Просто Валерий.
— Я не об этом.
— А вы вообще кто такой? — совершенно логичный вопрос Тани потонул в истерике неизвестного.
Просто Валерий и слова не мог сказать в ответ на поток вопросов вперемешку с ругательствами. Никто бы не смог.
— Так вроде все, — развел руками посеревший от этого концерта Просто Валерий.
Неизвестный продолжал орать и строить из себя умника, размахивая руками не хуже ветряка или темпераментных итальянцев.
— Где остальные?! Водку хлещут?! А потом потребуете почасовой оплаты?!
Свалив на пол уголки со старыми газетами, журналами и рекламными брошюрами, он разорался пуще прежнего, пнул стремянку, свалив с нее коробки со всякой мелочью, заставил их двоих отступить, а там и вовсе «выкатиться» из крохотного домика.
— Тихо!
Суперспособность затыкать рты, орущим, припадочным мужчинам обнаружилась у подоспевшего на этот цирк Волкова, после чего стало ясно, что компенсацию организовало не государство. Не благодарностей ждал силовик, следуя за ней следом, а чего-то другого. Чего именно? Ей предстояло узнать это.
— Что?! — взвыл явно еще бухой скандалист. — Ты вообще кто?!
Волкову ни тон, ни брошенный высокомерный взгляд не понравились.
— Пошел вон отсюда! Полный двор какой-то швали!
Надо было видеть, как преобразился его взгляд в это мгновение. Он стал злым и холодным одновременно, а потом «гестапо» сделал что-то. Что-то быстрое, едва уловимое глазу и действенное.
— Где остальные? — обратился неизвестный урод к просто Валере. — Заявил, что нужно еще трое, а работаешь один!
В следующее мгновение крикуна согнуло в две, а потом и в три погибели. Танька вскрикнула, и сама же закрыла себе рот, глядя на то, как Волков загреб в пятерню темные волосы, стонущего от боли дельца, наклонился и с самым невозмутимым видом поинтересовался:
— Первый вопрос: кто ты? — проговорил он таким мерзким тоном, что Таньку тут же стало воротить с души. — Второй вопрос: что ты, гнида, забыл в этом доме?
— Березин! — прохрипела высокомерная, страдающая похмельем «гнида» и все почти что встало на свои места. — Я его помощник!
— Ясь!..
Таня послушала бы его и дальше, желая услышать какого ляда тот гонит ее прочь, раз они с Березиным договорились о совместном проживании; мелькнула у нее мысль, что Олег на фоне всего происходящего решил пересмотреть их договоренности, но…
— Ясь!!!
Таня отбросила эти мысли прочь, во-первых, потому что это было свойственно Коврову, а всех мерить по нему никак не следовало, а во-вторых, послышался яростный кошачий рев, показалась разбитая кроссовка и чья волосатая щиколотка, а следом за криками кота мужская ругань.
— Тащи его! Тащи!
— Царапается гад!
Голоса были мужскими, но звучали на самый разный лад, образовав малый союз СНГ на территории отдельно взятой дачи.
— Рукавицы тебе на что?
