Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Я же тебя сто лет знаю, – улыбнулась ей Мария Маневич. – И ни на что не рассчитываю. Нет, мы сейчас спустимся в ресторан грузинской кухни в соседнем доме, там целый пикник завернут с собой в пять минут. И прямиком на дачу. Сейчас сентябрь, учебный год начался, будний день, пробок не должно быть. Я туда все лето собираюсь, но ни разу не попала. У девочек то один кружок, то другой… И они не любят там бывать, в отца пошли! Ваня терпеть не мог дачу. А вот Ксения очень любит туда ездить, даже газон сама косит триммером. Да!
Издав это восклицание, женщина взяла со стеклянного столика красные наушники.
– Вот как раз верну в магазин, пока нам еду будут собирать. Это тут рядом, возле метро. Ксения второй месяц просит. Представляете, купила на собственные деньги дорогие наушники, а они оказались бракованные, не работают. Надо вернуть, пока есть гарантия.
– Вернула бы сама, – проворчала Натэлла, направляясь к двери. – Она тобой помыкает совсем как отец.
– У нее нет времени. И, по ее мнению, я бездельничаю, вот она и дает мне поручения! – засмеялась Мария Маневич, оборачиваясь на пороге гостиной. – Ничего! Александра, идемте! Я только возьму коробку и чек.
– Так наушники не работают? – спросила художница, уже переступив порог гостиной. За то время, пока их не было, здесь появились две девочки. Они были так похожи, что могли сойти за двойняшек – смуглые, черноволосые, черноглазые. Девочки забрались на диван, притащив с собой собачку и большой планшет. Рядом с ними сидела женщина лет пятидесяти, в домашнем халате, с широким спокойным лицом.
– Катя, Варя, Елена Николаевна, – представила всех Мария Маневич. – Елена Николаевна, я вернусь около десяти. Может, Ксения вернется еще позже. Хотим посмотреть, как там дача.
– Пожалуйста-пожалуйста, – ответила няня. – Я сегодня совершенно свободна.
Проходя мимо девочек, Александра улыбнулась им. Сестры ответили дежурными улыбками воспитанных барышень и проводили ее одинаково непроницаемыми взглядами. Александра вышла из гостиной, чуть поеживаясь. Казалось, на нее только что вновь взглянул Маневич. Младшие дочери были удивительно на него похожи.
– Сейчас… – Мария Маневич вынула из обувницы кроссовки. – Наташа, возьми из шкафа, с верхней полки, коробку! Ты повыше меня. Там наушники нарисованы.
Натэлла исполнила ее просьбу. Мария Маневич завязала шнурки, уложила наушники в коробку, нашла и просмотрела чек.
– За такие деньги и такое барахло, – бросила она, засовывая коробку в пакет. Повернулась к Александре: – Вы о чем-то спросили, извините?
– Наушники были бракованные? Они не работали?
– Ни одной минуты. Надо было сразу вернуть в магазин, но то одно, то другое…
Мария Маневич открыла ключницу, висевшую возле входной двери. Сняла с верхнего крючка связку ключей. На кольце блеснул золотой брелок в виде восьмерки.
– Это ведь ваш брелок? – спросила Александра, не сводя глаз с ключницы.
– Конечно, мой, – обернулась Мария Маневич. – Ксения подарила. Она купила в Италии два брелка, подарила мне и Ване. В знак бесконечности нашей любви, наверное!
Светловолосая женщина тихо засмеялась.
– Но, как сейчас выяснилось, она купила тогда три брелка, – продолжала она. – Третий подарила лучшей подруге, Галине. У Галины хватило такта не носить этот брелок.
– Вы ведь знаете, что такой брелок был найден на месте убийства Федора Телятникова? – спросила Александра.
– Да, конечно. Мы со следователем об этом говорили. Это и был брелок Галины. Ее брелок и ключ от вашей мансарды.
Снова тихий смех, в котором не было ничего веселого.
– В этой мансарде Ваня назначил свидание Валерии. Романтический необычный вечер. Галина сама покупала свечи, он послал ее днем в магазин. Свечи и шампанское. Кольцо, правда, он купил сам.
– Мерзавец, – сквозь зубы процедила Натэлла. В луче солнца, падавшем из открытой двери кухни, ее лицо, обрамленное черными всклокоченными кудрями, казалось чеканным, как лик античной боевой маски.
– Почему мерзавец? – пожала плечами Мария. Она поставила ногу на край обувницы и заново перевязала шнурок. – Просто он окончательно решился на развод. Я тоже. Мы оба хотели расстаться. И, конечно, не так, как вышло в итоге. Мы же цивилизованные люди.
Выпрямляясь и отряхивая руки, она закончила:
– В тот вечер Валерия на свидание не явилась. Она так сказала следователю. Иван ждал напрасно. Потом погасил свечи и поехал домой. Он до утра не произнес ни слова и всю ночь пролежал без сна.
– А Галина заманила мужа Валерии в мансарду и прикончила его, – не выдержав, повысила голос Натэлла. – Хватит! Не желаю больше об этом говорить! Пошли!
Мария закрыла дверцу ключницы, отперла дверь и тут же обернулась:
– А ключ-то от дачи…
Она снова открыла ключницу, сняла ключ, висевший в самом нижнем углу и с извиняющейся улыбкой обернулась к Александре:
– У меня все-таки голова не на месте. Мы ведь могли не попасть в дом.
– Тоже мне – дом, – проворчала Натэлла, первой выходя на лестничную клетку. – Семьдесят пятого года постройки. Если бы не участок, там вообще делать нечего.
– Ну, можно дышать воздухом, – Мария вышла из квартиры последней и заперла дверь. Натэлла уже вызвала лифт. – А Ксения играла там в теннис. Когда ей было десять, Ваня всерьез рассчитывал, что она чего-то достигнет в большом теннисе. Он ведь сам играл. И половину участка отвел под корт. Летом Ксения там занималась с инструкторами. Потом мечта о спортивной карьере сошла на нет. Стало ясно, что Ксения успехов не добьется. Теперь этот корт зарос травой и поганками.
Подошел лифт, женщины вошли туда, Натэлла нажала кнопку.
– Странно, что она ничего не достигла в теннисе, – заметила Натэлла, внимательно рассматривая себя в зеркале, занимавшем половину стены. Она наклонилась к стеклу и кончиком ногтя поправила линию бровей. – Девочка такая упорная и спорт любит.
– Все так, – кивнула Мария Маневич. – Более того, у нее ведь было преимущество, которое сбивало с толку противника. Особенность физиологии. Но именно поэтому она ничего и не достигла. Выяснилось, что в большом теннисе такие вещи не приветствуются. Разве что, в боксе…
Лифт остановился. Александра, стоявшая ближе всех к дверям, первой вышла в пустынный холл, украшенный аляповатыми пейзажами в золотых рамах.
– Преимущество? – обернулась она. – Какое преимущество?
Эпилог
Первые заморозки превращали асфальт утренних переулков в голубоватый бархат. Через час поднявшееся выше солнце отогревало мостовые и тротуары, иней таял, оставляя влажные темные пятна – словно следы слез или поцелуев.
Слегка нахохлившись от холода, еще не совсем проснувшись, Александра быстро шла к метро, то и дело поправляя на плече ремень тяжелой брезентовой сумки, испачканной масляными красками. Обычно она шагала автоматически, не выбирая дороги, интуитивно выбирая самый короткий путь. Но в последнее время, выходя из дома, Александра старалась пройти переулком, где жила прежде, чтобы взглянуть на особняк, где раньше располагалась ее мастерская. В доме начались, наконец, строительные работы. Там слышался шум отбойных молотков, удары по железу, сухой угрожающий ропот осыпающейся старой штукатурки. Возле подъезда в двух контейнерах громоздились мешки со строительным мусором. Александра, проходя мимо, замедляла шаги, хотя каждое содрогание старого дома передавалось ее собственному телу. У нее не было никаких шансов вновь вернуться в этот особняк после реконструкции – ходили слухи, что Союз художников собирается использовать его частично как выставочную площадку, частично – сдавать в аренду. И все же, она приходила сюда. Так преследуют навеки утраченного, но все еще любимого человека, растравляя рану и надеясь взглянуть на него хотя бы издали.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
