— Тогда скорее раздевайся и ныряй ко мне под бочок. Согрею тебя, мой странник и осыплю жаркими поцелуями.
— Насколько жаркими? — поинтересовался он, забравшись ко мне в постель и обняв меня нежно погладил живот.
Прикосновение губ, сплетение тел — сладкая дрожь — предвкушение — радость — маленькая смерть и рождение… Прекрасная встреча после недолгой и такой долгой разлуки.
Глава 28
* * *
На Руслане был лёгкий светло серый льняной костюм. Он выглядел бы потрясающе красивым, не будь таким злым и раздражённым.
На меня.
И он совсем не походил на любящего мужчину, который с нежностью обнимал меня несколько часов назад и шептал на ухо всякие приятности.
Он смотрел на меня своими неправдоподобно чёрными глазами, желваки на его скулах ходили, выдавая его гнев или даже ярость.
— Тамара… — его тон не сулил ничего хорошего. Но я не могла не рассказать о том, что ездила к его деду. — Что ты творишь, а? Какого чёрта ты потащилась туда?
— Руслан, выслушай меня. Твой дед рассказал мне правду о твоей маме, правду о том, что произошло на самом деле. Она не бросала тебя… — произнесла я с горячностью. — Твой отец… он… случайно убил её. Она хотела уйти от него вместе с тобой, Руслан. Хотела тебя забрать и начать жить заново, без твоего отца и деда. Но твой отец не отпустил её… Ударил и твоя мама упала… Упала неудачно, Руслан… Тебе нужно поговорить с ним. Твой дед знает, где её могила и…
— Замолчи, — Руслан стиснул зубы, словно пытался заставить молчать себя, а не меня. — Я не хочу ничего слышать. Я не хочу ничего знать.
Он отвернулся от меня к окну и резко сложил руки на груди — закрылся от меня.
— Но ты должен, — проглотив комок в горле, произнесла я тихо и подошла к мужу совсем близко. Положила на его широкие плечи ладони и, чуть сжав, продолжила: — Он страдает, Руслан, слышишь меня? Твой дед страдает и раскаивается. Ему нужно увидеть тебя.
— Ему может и нужно, но не мне, — резко заявил он и дёрнул плечами, стряхивая с себя мои руки. — Я безумно зол на тебя, Тамара. Ты не должна была ехать в тот город. И ты нарушила данное тобой обещание. Ведь ты сказала, что ни ногой из дома!
Я вздохнула, начиная злиться сама.
— Прости за это. Но если бы я тебя предупредила о своей задумке, то бы ни за что не согласился поехать вместе со мной. Верно ведь?
— Зачем тебе это нужно? — вдруг взорвался он. — Я рассказал тебе о своём детстве и родителях не за тем, чтобы ты лезла к ним и выясняла, где правда, а где ложь! Они виноваты во многих вещах, и я никогда их не прощу! Это моя позиция.
— Тогда ты полный кретин! — зашипела на него. — Или ты трус! Потому что ты цепляешься за своё прошлое, Руслан. Ты сам об этом говорил, что оно тебя не отпускает и терзает. А знаешь почему?
— Не хочу ничего знать, — прорычал он.
— А ты всё равно слушай! Руслан, ты подсознательно чувствуешь, что тебя много лет кормили ложью. И ты сам желаешь узнать правду, но боишься, ведь это будет больно. Но освобождение чаще всего приходит с болью… Ты-то это знаешь как никто другой. Я твоя жена и хочу, видеть тебя счастливым. Хочу и детей наших видеть счастливыми. А пока тебя терзают едкие воспоминания прошлого, ты не станешь счастливым. Никогда.
Он положил руки на мои плечи. Я подняла к нему своё лицо. Его чёрные глаза блестели. В них застыла невидимая мною до сих пор мука.
— Услышь меня, Тома. Я. Не. Хочу. — По слогам произнёс Руслан. — Всё. Тема закрыта.
— А я думаю, что не закрыта, — стояла я на своём.
Руслан гневно сузил глаза, а я вскрикнула.
— Ты делаешь мне больно, — Руслан слишком сильно сжал мои плечи.
Он поспешно разжал руки и выругался. Потом привлёк меня к себе и сказал:
— Прости. Не хотел причинять тебе боль.
— Ничего страшного, — произнесла тихо. — Но если хочешь загладить вину, то согласись. Поехали к твоему деду, а?
— Тамара… — выдохнул он как-то устало. — Я уже всё сказал. И прошу тебя больше не поднимать тему моего детства и моей семьи. Нигде и никогда.
— Ты бы видел, как он живёт, — не унималась я. — Дом почти развален. Территория вокруг дома заросла. Из живых душ рядом с ним обитают равнодушные богатые соседи, которые пытаются убедить старика продать землю. И чёрный котёнок. Он носит старые башмаки, не пойми, каких годов и одежду в заплатах… Он стар, одинок, забыт и никому не нужен…
— Мы сейчас поссоримся… — с угрозой в голосе произнёс Руслан.
Боже! Какой же он твердолобый! Заладил как Попка, одно и то же!
Я взяла в руки его лицо, жёстко сжала и сказала, едва сдерживая свой гнев:
— Значит так. Слушай меня внимательно. У меня есть одна большая пребольшая тайна, которую я тебе ещё не открыла, и не открою, если ты не поедешь к своему деду. Эта тайна касается тебя, меня и нашего с тобой будущего. Но клянусь, Руслан, что не открою тебе эту тайну, пока ты не поговоришь со своим дедом. А тайна эта, поверь мне, тебя о-очень заинтересует.
Пришлось идти ва-банк.
— И что за тайна такая? — нахмурился он.
— Не. Ска. Жу. — Произнесла по слогам, потом смахнула с его плеча невидимую пылинку и спросила: — Так что ты решил?
Руслан снова отвернулся к окну и целую минуту молчал, переваривая мои слова и размышляя о чём-то своём, а потом глухо произнёс:
— Поехали, пока я не передумал.
* * *
Я не стала мешать им разговаривать и делиться своими чувствами. Мы с Матвеем остались у ворот. Я стояла, прислонившись к автомобилю, и просматривала свою электронную почту на планшете, отвечала на вопросы своих коллег и просто ждала.
Матвей сидел в машине и слушал музыку.
Я старалась не думать о том, что сейчас чувствует Руслан и его дед, но им обоим было, что сказать друг другу. Оба испытали много душевной боли. Один был терзаем чувством вины, другой, чувством, что его недолюбили.
Прошёл ни один час, когда Руслан и Фёдор Николаевич, наконец, вышли к нам.
Я напряжённо вглядывалась в какое-то потерянное лицо своего мужа и могла только догадываться, как всё прошло.
Только хотела спросить об этом, шепнув свой вопрос Руслану на ухо, но он вдруг сказал:
— Матвей, отвези всех нас, куда скажет мой дед.
Потом Руслан притянул меня к себе, крепко обнял и, зарывшись в мои волосы, тихо, с надрывом в голосе, произнёс:
— Спасибо, Тома. Мне это и правда, было нужно.
Обняла мужа за талию. Я знала это.
