И только в ожоговом отделении, увидев доктора Циссви, Ане поняла, что та не отвечала не из-за занятости. Она помчалась к сестре сразу же, и подбежала к палате сестры одновременно с Ане и Малькунпором, а потом шатнулась назад, на два шага, и стала еще белее, чем обычно.
— Ты! — выдохнула она, на краткое время закрывая лицо крылом в извечном жесте отрицания увиденного.
— И вам день добрый, доктор Циссви, — сказал целитель.
Они знают друг друга, поняла Ане. Знают очень хорошо…
— Ну, почему ты! — воскликнула гентбарка, отбрасывая за спину крылья и заламывая тонкие руки. — Почему — ты?!
Малькунпор слегка развёл ладонями, мол, да, это я, извини.
— Доктор Циссви, — вмешалась Ане, — но он ведь согласился помочь!
— Вы просто не понимаете ничего, Анна Жановна, — сказала Циссви. — Это же Итан Малькунпор!
— У меня, гляжу, репутация, — хмыкнул целитель, подпирая спиной стену.
Ане обернулась к нему и успела увидеть выражение его лица до того, как он вновь надел на себя маску невозмутимости. Нехорошее такое выражение. Неприятное.
— Что же ты ещё хочешь, со своими экспериментами? — горько спросила Циссви.
— Я не прячу свои разработки, как поступают многие, — пожал тот плечами. — Все мои схемы — в открытом доступе. Любой может взять за основу, дополнить, улучшить, даже не спрашивая моего согласия…
— Дополнить! Да за тобой повторить никто ничего не может, какое там дополнить и улучшить! Ты смеёшься над моим горем, что ли?
— Нет, — очень серьёзно сказал Малькунпор. — Не смеюсь…
— А в чём дело? — спросила Ане. — Я не понимаю!
— Исцеление всегда идёт через кризис, — пояснил Малькунпор. — Через ухудшение состояния пациента, при сложных случаях — вплоть до клинической смерти.
Ане кивнула, это она сама видела в исполнении доктора Хименес.
— Новые схемы паранормальных воздействий часто дают побочный эффект в виде дополнительных страданий. Короче говоря, жизнь возвращается ценой боли. Очень большой боли. Не каждый выдерживает. Но ведь когда нечего терять, это, если подумать, не так уж и важно?
Последнюю фразу он произнёс вопросом, с надеждой и мольбой: ну, пожалуйста, подтвердите, что я прав, и оно действительно неважно. Не уверен в себе, поняла Ане. Сам сомневается. Пытается оправдаться.
— Я пытался, — честно признался Малькунпор. — Много раз. Обкатать схему, вынести за скобки избыточную боль. И у меня самого ничего не получается. Очень обидно, на самом деле, ведь схема — работает, она лечит. Каждый раз я меняю параметры и смотрю, что получается, вычёркиваю самые неподходящие варианты, но, в общем-то… Вы ведь не дадите согласие, доктор Циссви, не так ли?
Гентабарка укуталась в крылья, съёжилась, став ещё меньше, чем была на самом деле. Молчала.
— Вот, — печально сказал целитель. — Они не соглашаются. Предпочитают упустить последний шанс. И наука остаётся ни с чем, без необходимых для дальнейшей работы данных.
— Итан, — тихо сказала Циссви, — откуда тебе знать, какова твоя коррекция на вкус? Что ты знаешь об этой боли, кроме научного своего любопытства, будь оно проклято! У тебя первый ранг, ты прячешься за ментальным щитом и ничего, ничего не чувствуешь, и не можешь ощутить, как… как старое обомшелое бревно на берегу тёмного озера! Кто вообще тебя допустил в профессию с таким обширным некрозом эмпатического аппарата?!
— Вот она, благодарность, — обиделся Малькунпор. — Лечишь их, спасаешь… как умеешь, как получается, на запредельных силах порой, а они… Тьфу.
И он пошёл к выходу, не оборачиваясь.
— Стой! — в спину ему, уходящему, крикнула Циссви. — Итан, вернись! Я дам, дам согласие. Спаси её, если хочешь и если сможешь!
Поднялась суета. Вызвали доктора Сануой, согласовали процедуру. Циссви снова заупрямилась, отказываясь ограничивать эмпат-партнёрство с сестрой.
— Вы слабее, — горячился Итан. — Вы — сничаев, вы не выдержите!
— Я её не брошу! — яростно твердила Циссви.
— Вы бы хоть о детях подумали, Циссви, — зашёл Малькунпор с другой ноги.
— Они в кадетском уже учатся, — отрезала Циссви. — И у них есть мой брат. Не пропадут!
Что с нею будешь делать!
Ане устроилась в сторонке, на диванчике. Глубинное ментальное сканирование давало о себе знать: пришла слабость, потянуло в сон. Ане сама не заметила, как задремала, уложив голову на мягкий пуфик.
Очнулась, когда из палаты вышел доктор Малькунпор. Один. Постоял немного, касаясь ладонью стены. Потом неверным шагом подошёл к диванчику и буквально рухнул в него. Ане встревожено смотрела на него. Лицо у него было серым настолько, что характерный для тамме-отов светлый сетчатый рисунок на коже почти пропал, пальцы дрожали. Неприятно вспомнилась доктор Хименес в таком же точно состоянии… Да, целители могли сотворить чудо. Но они расплачивались за него, иногда собственной жизнью.
— С вами всё в порядке? — спросила Ане. — Позвать кого-нибудь…
— Не надо, — закрыв глаза, сказал Малькунпор. — Лучше кофе мне принесите. Вот, — он снял с плеча значок своей паранормы, — приложите к сканеру, и не вздумайте пробовать эту гадость сами!
Ане мгновенно организовала ему кофе. Он вцепился в чашечку, как утопающий за последнюю соломинку, но пил медленно, осторожно.
— У вас получилось? — осторожно спросила Ане.
— Да… — ответил он.
— А где же Циссви?
— Там осталась… Нет, жива, просто ей надо отлежаться, придти в себя. Не могу, ментальный барьер поставил, и не могу снять его, сил нет, вот же идиота кусок, опять… Прямого доступа нет теперь, только приём. Помогите мне, пожалуйста, доктор Ламель.
— Как? — спросила Ане.
— Откройте запись в вашем терминале, я сейчас надиктую несколько соображений, исходя из сегодняшних данных. Вы потом отошлёте документ на мой адрес…
— Мне удалить? — спросила Ане потом.
Она ничего не поняла из слов Малькунпора, поскольку не разбиралась в паранормальной медицине в принципе. Но тот факт, что он первым же делом кинулся записывать важные сведения, наплевав на собственное состояние, вызывал уважение.
— Оставьте… Добавьте, что это поправки к паранормальной коррекции Малькунпора за номером семнадцать-гента-два. И адрес для обратной связи. Обратитесь к знакомым целителям, пусть распространят по своим сообществам. Если кому-то поможет или кто-то сумеет расширить и улучшить, буду рад…
Он поставил локти на колени, потёр ладонями виски.
— Может, вам ещё кофе принести? — спросила Ане.
— Принесите, — устало согласился он. — Не откажусь… Хотя, конечно, непорядок. Кофе вам, доктор Ламель, носить должен всё-таки я.
