***
Пока глава общины готовил ложе для первого соития, Алекса осталась одна. Ей позволили покинуть монастырь, снять черное облачение и вернуться к жизни. Осталось замолить последний грех, ибо нельзя просто так уйти от религиозной жизни, в которой она находилась три месяца.
Архиепископ не пожелал, чтобы Алекса себя наказывала больше того, что ей довелось пережить. Он предоставил плеть, чтобы герцогиня высекла себя десять раз, но вместо кожаной плети со шнурами, ей выдали плетку с шелковыми нитями.
Закончив с сечением, герцогиня помылась и облачилась в шелковое платье с кружевами и вышивками на талии. Этот наряд помог ей вернуться к жизни. Шерсть больше не тревожила гладкую кожу, мягкие тапочки больше не волновали ступни, а жесткая кожа на подошве перестала мозолить пальцы. Спускаясь, герцогиня поразила своего мужа и отца. Герцог не смог отвести взгляда, пока Алекса не заняла место за столом. Потом архиепископ спустился сразу за ней.
— Мы все приготовили. — Сообщил он. — Но прежде чем покину вас… нам нужно побеседовать с вами.
— О чем же? — спросил отец, провожая взглядом архиепископа.
— Заговор, — ответила Алекса, — я позволила себе рассказать главному монаху всю истину.
— Этому мы не поверили, — отметил архиепископ, — однако тут вы меня убедили в том, что герцогиня не позволяет себе лжи. Наши опасения подтвердились поведением герцога. Но мы больше не смеем вмешиваться в вашу жизнь. Стоит решить, как повести себя с поведением королевы. Даже она не может себе позволить забрать чужого ребенка.
— Вы можете с ней что-нибудь сделать? — спросила Алекса.
— Нам жаль, — вздохнул архиепископ, — но мы не можем действовать. Мы тебе верим, герцогиня Масур, поэтому просим помощи. Придется достать доказательство, дабы предотвратить сие богохульство. Принеси их нам, и мы сможем действовать. Ни одна королева не посмеет идти против священного писания.
— Что вы предлагаете? — спросил муж.
— Остаться подле королевы, — ответил архиепископ. — Через два года эта богохульная женщина посмеет опозорить корону, наделив властью карлика из империи. Нам не довелось узнать о нем, но это позорит не только корону, но и религию. Это маленькое существо не молится, не приносит дары, не желает с нами встречаться. Если ему удастся получить на корону, община истинной веры отобьется от короны, чтобы начать священный поход.
— Вы говорите о крестовом походе?! — удивился отец. — Хотите свергнуть короля?
— У нас язык не повернется назвать маленькое существо королем, сын наш. Мы бы приняли королем даже овцу, ибо в ней куда больше благочестия, чем можно увидеть этой богохульной твари.
— Успеем? — спросил герцог Алексу.
— Не знаю, а сколько идет обучение?
— Пока не сдашь экзамен, придется ходить.
— Значит, все зависит от меня.
— Сможешь?
— На кону стоит моя жизнь, думаете, я сдамся?
— Мы рады, — улыбнулся архиепископ, — но может быть, вы нас посвятите?
— Отец мой, вы знаете человека по имени Орлан де Месс? — спросила Алекса.
— Он же умер…
— Не совсем, — отметил отец, — я сам узнал недавно.
— Орлан де Месс и Андре де Дюпон замешаны в этом. Я не знаю, что они задумали, поэтому хочу отыскать обоих и выяснить это, — решительно заявила Алекса, взяв мужа за руку. — Если вы позволите, мне хочется, чтобы вы благословили наш… заговор против королевы, дабы спасти королевство.
— Я благословляю ваш план, дети наши, потому что верю, что у вас все получится. На вас возложена тяжелая миссия. Ради себя и ради королевства, вы должны раскрыть преступления против веры.
Любовь
***
Волосы напитались ароматом благовоний, а муж еще не подготовился. Алекса решила еще раз принять ванну, чтобы не опозорится этой брачной ночью. Пришлось прождать три года, а когда время пришло, сердце сильно заколотилось. Графиня Жасмина Холл прошла вместе с падчерицей в спальню, помогла ей набрать воды и принять ванну.
— Графиня, у вас ведь это было впервые? — взволнованно спросила Алекса, облокотившись головой, на спинку ванны.
— Каждая женщина это испытала, — ответила Жасмин, нежно намывая светлые волосы падчерицы.
— Я немного волнуюсь. Скажите, что меня ждет?
— Не знаю, герцогиня, — с улыбкой ответила Жасмин.
— Брачная ночь, а от меня опять все скрывают, — вздохнула Алекса.
— Это не так, я, правда, не знаю. Боюсь, от моих слов мало что зависит.
— В каком смысле?
— Вам уже объяснили, что мужья получают полное право над женами. В вашу брачную ночь все будет зависеть от герцога. Мне не хочется нечего говорить, чтобы не испортить впечатления.
— А как это было у вас?
— Ужасно… — Жасмин замерла, вспоминая своего первого мужа. — Он сразу после церемонии напился, а в постели был груб.
— Он всегда был таким?
— Нет, но первое впечатление было испорчено. Мне приходилось терпеливо исполнять супружеский долг, потому что я не испытывала к нему нечего. Не переживайте, — она улыбнулась, стараясь подбодрить встревоженную падчерицу, — у герцога совсем другие чувства к вашей персоне. Он не пил и всегда относился терпеливо. О таком муже можно только мечтать.
— Я знаю, но все равно не знаю, как мне себя вести.
— Терпеливо, — посоветовала Жасмин, — не стоит мешать мужу. Думаю, он будет очень настойчив в желаниях, поэтому просто расслабьтесь и получайте удовольствие. Чувства сами подскажут как нужно действовать. Вам следует поощрять стремления мужа, не отстраняйтесь и потакайте.
— Сложно, что-то понять…
— Давайте высушим ваши волосы, — предложила Жасмин, избегая разговора.
Высушенные и расчесанные волосы герцогини взвились легкими кудрями. Эту ночь нужно запомнить навсегда, поэтому она не отказала себе в косметике и надушилась сладким ароматом цветов. Придется произнести молитву, а еще там будет присутствовать отец. Чтобы никого не смутить, Алекса надела шелковую сорочку.
***
Зажженные свечи придали спальни приятную атмосферу. Кажется, кто-то постарался ради любимой дочери. На столе, рядом с окном поставили кувшин вина, а вазе оставили фрукты. Кровать была укутана белым балдахином, но больше нечего не имело значения, когда герцогиня увидела мужа. Пройдя мимо отца, Алекса подошла к мужу и сделала легкий реверанс.
Удивляясь своей легкости в теле, герцогиня улыбнулась. Этот миг наступил, скоро она станет женщиной, а остальные ошибки: обман, секреты и ложь, больше не имели значения. Осталось небольшое волнение, а от него уже не сбежать.
Дверь закрылась, под усилием мачехи, что позволило молодоженам с трехлетним стажем совместной жизни, приклонить колени, скрестить ладони в замок и помолиться. Вспоминая прошлое, Алекса бросила взгляд на потолок, который напомнил ей о сестрице. Еще какая-нибудь сестричка могла бы сейчас залезть на чердак, чтобы утолить свое любопытство. Эти воспоминания вызвали приятную улыбку, с уст сорвался смешок, но мужу это поведение не понравилось. Зоркий взгляд герцога привел все на свои места.
