— Мы прибыли сюда и хотя нас завалили делами, но мы не посмели отвернуться от бедной девочки, которую вы осмелились взять под свой гнет, — продолжал архиепископ, когда муж занял место. — Возомнили себя всемогущими людьми? Мы забираем у вас это право. Сегодня и прямо сейчас решится жизнь этой бедной девочки, натерпевшейся от вас столько боли. Ты готова сделать выбор, дитя?
— А что мне делать? — спросила Алекса, наслаждаясь умиротворением и покоем.
— Это решать тебе, — ответил архиепископ. — Мы можем аннулировать твой брак с герцогом. Подпишем бумаги, а в столице ты осудишь своего мужа за преступления против религии и самой жизни. Суд отдаст тебе часть земель герцога и возместит ущерб. Ты станешь свободной женщиной, которая сама будет решать свою судьбу.
Алекса, наконец, посмотрела на мужа.
— Мы видим, как ты любишь и страдаешь, — заметил архиепископ, — можешь пожелать остаться, тогда муж прямо сейчас исполнит свой долг. Но помни, это решение ты не сможешь изменить. Если возляжешь с мужем, нам больше не позволят вмешаться.
— А что скажет муж? — спросила Алекса.
— Нечего, — с безразличием ответил он, — я тебя отпускаю. Забирай все, что захочешь.
— Отец мой, — промолвила Алекса, глядя на архиепископа, — у меня осталась любовь к этому человеку. Но он столько раз меня обманывал, требовал стать другой, той кем я не хочу становиться.
— У нас язык не поворачивается назвать этого человека мужчиной, поэтому мы скажем: муж имеет на это право, а вот герцог Карл Масур потерял его вместе со своей честью. Он должен понести наказания, а решать это тебе. Мы не можем тебя напутствовать.
— Я могу поговорить с ним? — попросила позволения Алекса.
— Ступайте, а мы пока твоему отцу все выскажем.
Герцогиня встала со стула и подошла к мужу.
— Поговорим или вы все решили?
— Хорошо, — согласился Карл.
***
Алекса готовилась к разговору, наивно полагая, что муж сможет с ней спокойно поговорить, попросить прощения и принять обратно. Но стоило остаться одним, оставалось надеяться, что он хотя бы её не ударит. В отличие от архиепископа и мачехи, от которых исходила одна доброта, герцог пылал к ней ненавистным взглядом, делая это так, как они ехали в его крепостницу. Безразличные глаза наполнились злобой.
— Вы меня больше не любите? — спросила Алекса тревожным тоном.
— Не люблю, — охотно признал Карл.
Такой ответ она готова была услышать, но радость, с которой муж признался в своем безразличии, сделала еще больнее.
— Как жаль… — улыбнулась она. — А я вас по-прежнему люблю и не хочу бросать. Вы меня обманывали, врали на каждом шагу, скрывали свою дружбу с отцом и даже ударили. А я вас по-прежнему люблю…
— Найдешь себе более достойного мужа, который не станет тебя опекать.
— Скажите тогда, зачем вы остались? Я ведь уже приняла решению неделю назад, вы могли сразу уехать. Неужели, вы снова меня пытаетесь обмануть? Как жаль… Мне казалось, у меня получилось заслужить ваше доверие. А скажите, вы всегда будете меня обманывать?
— Разорви наш брак, — спокойно попросил Карл, — и покончим с этими разговорами.
— Вы и сами можете это сделать, — напомнила Алекса. — Но… — она улыбнулась, замечая его взгляд, который он попытался спрятать. — Это ведь сожаление? Вы боитесь признаться, что виноваты передо мной. Поэтому вы не уехали и поэтому не хотите разрывать наш брак. Чтобы сохранить гордость и извиниться за свое поведение, вы позволяете мне сделать выбор. Скажите, что я ошибаюсь, мой дорогой герцог, и мы разойдемся. Скажите, что я права, и мы будем счастливы.
— Счастье? — герцог посмотрел на неё. — Ты будешь счастлива с тем, кто тебя обижал?
— Вам хочется обидеть меня снова?
— Не хочется.
— А любовь осталась или мне кажется это сном? Я ведь не сплю, и вы меня пытаетесь обвести вокруг пальца, скрывая свою любовь.
— Ты изменилась, — улыбнулся на миг муж, — говоришь странные слова.
— Что может быть странного в любви? Это ведь чувства, которые мы испытываем друг к другу.
— Разве?
— Так вы меня не любите?
— Я этого не говорил.
— Значит, все же любите?
— И этого я не говорил.
— А что же вы говорите?
— Что мне жаль…
Алекса похлопала ресницами, прижимаясь к теплой груди.
— Мне тоже, но я готова дать вам шанс на искупление грехов. Поклянитесь мне, что больше никогда не соврете и не попытаетесь меня изменить.
— Чем мне дать свою клятву?
— Моей жизнью…
Герцог бросил удивленный взгляд.
— Не смотрите на меня так, дорогой муж. Если мы консуммируем брак, я больше не смогу сбежать из вашего гнета. Но не переживайте, у меня получится от вас сбежать, даже если я умру.
— Не говори так.
— Вы сами в этом будете виноваты.
— Прекрати…
— … я выберу сегодня вас, а если ложь, тирания и скрытность не пройдет, мне придется от вас уйти, забрав с собой свою жизнь. Вы сможете жить с моей кровью на руках? Хотя зачем я спросила…. Вы ведь уже убили свою любимую…
— Хватит! — буркнул муж. — Не изводи меня больше…
— Теперь вы хотя бы понимаете, что испытала я.
— Это невыносимо.
— Мне это известно, ведь мой любимый сам со мной это сделал.
— Я лучше поклянусь своей жизнью, если тебе будет угодно.
— Нам придется поклясться обоим. Я не смогу жить без вас…
— … а я не хочу жить без тебя.
— Так докажите это.
— Ты позволяешь?
— Хватит разговоров, муж мой.
Губы Алексы перестали принадлежать только ей. Опьяняющий поцелуй мужа, вернул в тот водоворот ощущений, которого она лишилась, почти позабыла в монастыре. В ней пробудилось блаженство, охватившее и ласкающее все тело. Выныривая из пучины страсти, она поражалась и пугалась своей любви. Её тело было рождено для любви, а в голове мелькал только один вопрос: «почему он так долго этого ждал?» Неведомые ранее ощущения уносили все дальше и дальше, пока их не прервали.
— Я вижу, вы все решили, — с улыбкой промолвил архиепископ.
И герцогине, сгоравшей от нетерпения, в страстном волнении, осталось посмотреть на него одобрительным взглядом.
— Ступайте в зал, дети мои. Мы, лично приготовим вам ложу.
— Спасибо, отец мой, — мягко сказал муж.
— Не подведи свою жену, — более строго буркнул архиепископ.
— Никогда!
