Книга P.S. I Hate You - Уинтер Реншоу

– Значит, это она? Та самая девушка, которая вернула тебе улыбку? – Мама поднимается из кресла, когда я ввожу в комнату Марицу.

После того как мама попала в больницу на прошлой неделе, врачи несколько поменяли предписания, и с тех пор она стала совершенно другим человеком, едва ли не бодрее, чем была до того, как заболела. Конечно, иногда бывают моменты, когда она испытывает усталость или боль, но это огромное улучшение по сравнению с тем, что было еще недавно.

Изначально я не хотел знакомить Марицу с мамой, пока мама не почувствует себя достаточно хорошо, чтобы принимать гостей… но кто мог знать, что это случится так скоро?

– Мама, это Марица. – Я ободряюще сжимаю руку своей девушки, хотя она, вероятно, в этом не нуждается. Не похоже, чтобы она хоть чуть-чуть нервничала по дороге сюда. По сути, она скорее испытывала восторг. – Марица, это моя мама, Альба Торрес.

Марица отпускает мою руку и идет навстречу моей матери через маленькую комнату.

– Рада наконец-то познакомиться с вами.

– Взаимно, – отвечает мама и улыбается, глаза ее искрятся. – Я слышала, что вы через пару недель придете вместе с нами на барбекю у Калисты?

Марица кивает.

– Очень этого жду. Исайя сказал, что это будет ваш день рождения.

Мама поднимает брови и небрежно отмахивается.

– Это семейное барбекю, которое просто совпало с моим днем рождения. Честно говоря, я даже не могу сказать, сколько лет мне исполнится. Я перестала считать свои годы уже давным-давно. Кстати, Исайя, ты можешь поверить: Йен сказал, что не сможет прийти? Сказал, что у него будет поездка по работе или что-то вроде того.

– Вполне могу поверить. И тебе исполнится пятьдесят семь, – напоминаю я ей.

– Ш-ш-ш. – Мама грозит пальцем, заставляя меня умолкнуть. – В душе мне все еще тридцать пять. Навсегда тридцать пять.

– Нам всегда столько, на сколько мы себя чувствуем, верно? – говорит Марица.

– Верно! – Мама смеется, хлопает в ладоши и ведет ее к дивану. – Присядь, милая. Я хочу услышать, как ты познакомилась с моим сыном.

– Он не рассказывал вам? – спрашивает Марица.

– Рассказывал. – Мама закатывает глаза. – Но у меня сложилось впечатление, что он выдал мне сокращенную версию. Я хочу выслушать историю с твоей стороны – и без купюр. Женщины всегда уделяют больше внимания важным подробностям, тебе не кажется?

Марица бросает на меня короткий взгляд.

– Вынуждена согласиться с этим.

– Хорошо. Я вся обратилась в слух. – Мама подается ближе к ней. – Расскажи мне, как мой любимый сын наконец-то воспользовался моим советом и нашел милую, добрую девушку, чтобы хорошо проводить с ней время.

Я обмениваюсь улыбками с Марицей через всю комнату, и она начинает рассказ с самого начала – от контрабандного блинчика до похищенного сердца.

Когда история заканчивается, я целую маму в макушку.

– Извини, что приходится покидать тебя, но я приготовил для Марицы кое-что особенное на сегодняшний вечер.

– Да? – спрашивает Марица. – Ты об этом не говорил…

– Это сюрприз, – отвечаю я, беря ее за руку. – До свидания, мам.

– Всего доброго вам обоим. – Мама машет нам рукой из своего кресла, и я веду Марицу к машине.

– Хорошо, куда ты меня везешь? – спрашивает она минуту спустя, застегивая ремень безопасности.

Включив двигатель, я бросаю взгляд на свою девушку с прекрасными, выразительными глазами, чьи восторг и веселье заразительны. Я все еще пытаюсь осознать то, что она наконец-то моя. И хотя я никогда бы не поверил в то, что она в моем вкусе, она почему-то оказалась именно той, которая мне нужна.

– Я узнал из надежного источника, что одна маленькая группа, которую ты любишь, устраивает импровизированную музыкальную сессию в доме ведущего вокалиста в Малибу… и из того же надежного источника узнал, что мы приглашены в качестве зрителей.

Под словом «приглашены», я имел в виду… Я позвонил своему зятю, и тот связал меня с Кейзом Мальбеком, и я смог объяснить тому, насколько важно для меня, чтобы Марица пообщалась с «Panoramic Sunrise» так, как она того заслуживает.

– Молчи. – Она хватает мою руку и изо всех сил сжимает, подпрыгивая на сиденье. – Ты шутишь. Скажи мне, что это шутка. Я тебе не верю.

Я смеюсь. Она такая ужасно милая, когда сердится.

– Это не шутка. Мы едем к Кейзу Мальбеку, чтобы посмотреть, как группа репетирует новые песни.

Ее глаза мгновенно наполняются слезами, и она прячет лицо в ладонях.

– Ты… плачешь? – спрашиваю я, отводя ее руку, чтобы увидеть ее лицо.

Обильные слезы струятся по ее щекам, и я не могу понять, плачет она, смеется или то или другое разом.

– Марица, ты плачешь? – снова спрашиваю я. – Что случилось?

Вытирая мокрые руки тыльной стороной кистей, она смотрит на меня блестящими глазами шоколадного цвета.

– Это слезы счастья.

Отстегнув ремень, она перегибается через боковую колонку, обхватывает мое лицо руками и целует меня крепче, чем когда-либо прежде.

– Я никогда в жизни не была так счастлива, – говорит она. – Ты сделал меня такой счастливой, Исайя! Ты для меня – все.

В английском языке не хватит слов, чтобы сказать ей, насколько обоюдны эти чувства, поэтому вместо слов я тоже целую ее, медленно и неторопливо, наслаждаясь и вкусом губ, и тем, что эта женщина, эта прекрасная, добрая, любящая женщина с золотым сердцем, которое бьется только для меня…

Что она – моя.

А я – ее. Боже, я – ее.