Ну, очнись же!!! Придумай что-нибудь!
Мне было тяжело. Голова болела, но это - почтипоследнее, что я ощущала. На первом плане было тяжкое чувство беспомощности. Яне вышла, а почти выползла из шатра, волоча за собой все свое снаряжение. Покав мою бедную голову не пришло ничего более умного, чем отправиться на местобитвы. А там... Черт, знает, что там...
Кто-то схватил меня за руку, и я услышалашипение у своего уха:
--Куда ты направилась?
Я полуобернулась, заметив оскалившегося Ильсара.
--Не твое дело!
--Сиди тут и не высовывайся!
Он грубо дернул меня за рукав, только я ужетоже разозлилась и не стала подчиняться. Со всего размаху я ударила егорукоятью найденного в шатре меча прямо в подбородок. Наверное, сила моего гневабыла немалой: он упал. А во мне стало что-то просыпаться.
--Не смей так со мной обращаться!--крикнула яворону.--Не забывай, кто я и кто ты!
--А кто ты?--спросил Ильсар, вытирая рукавомстекавшую с губы кровь.
--Прежде всего, я - не игрушка в руках твоегохозяина! Я свободна! И во мне течет кровь моего деда - титана. А ты - рабсвоего повелителя. Ты будешь делать то, что он прикажет тебе! Даже если онприкажет тебе умереть...
Мне показалось, что Ильсар изменился в лице.
--Откуда ты знаешь?--спросил он, вонзив в менячерный взгляд.
--Знаю что?
Но он уже успел взять себя в руки. Поднявшись сземли, он наткнулся на острие моего меча, но посмотрел почему-то не на меня ине на мое оружие, а на что-то или кого-то возникшего за моей спиной.
--Скра,--услышала я знакомый голос. Такназывать Ильсара мог только один... человек.
Я не обернулась, но меч опустила. Хамсин, необратив внимания на меня, направился к своему слуге:
--Настал твой час, мой верный друг,--сказал онс каким-то странным выражением.
Он походил на умалишенного. Глаза его горели.Движенья были резкими и какими-то нескладными. Он явился с поля боя: рукавабыли забрызганы кровью. На лице разгуливала полоумная улыбочка. Я не моглаузнать его.
--Отправляйся в подземелье! Раздобудь мне то,что уничтожит наместников!--радостно, словно не отправляя на верную гибель, аодаряя невиданной щедростью, того, кого называл своими братом, возвестилвеликий принципал.
Ворон побледнел. Это стало заметно даже под егосмуглой кожей. Он часто задышал, ноздри его стали раздуваться. Можно былоподумать, что он начал злиться. Но нет... Таково было выражение его невероятнойпреданности...
--Слушаюсь, господин,--ответствовал он ипоклонился низко.
Слишком низко. В последний раз. Не успел он ещеи голову поднять, а я спросила:
--Не это ли тебе предсказала шаманка, в тотвечер, когда мы исчезли из Храма?
Я и не ждала ответа. Все и так было ясно.Ильсар выпрямился. Его глаза устремились вдаль мимо меня и мимо его хозяина. Онуже видел свою цель... и свою смерть. И ничего больше. Не произнеся ни слова,не сделав ни единого лишнего движения или жеста, Скра выпорхнул из шатра такстремительно, что полы его плаща мелькнули черными крыльями и скрылись в одинмиг.
Несколько мгновений спустя Хамсин обратился комне:
--Приближается час расплаты,--произнес он стаким исступленным воодушевлением, что мне стало его жаль, как бывает жалького-то наивного, совершающего нечто странное или глупое. Почему вдруг...
--Хамсин...
--Ничего не говори! Все идет так, как язадумал!
Глаза его сияли.
--Что происходит?
--Наместники окружены. Их мало. С ними толькожрец и несколько десятков сторонников ареопага. Глупцы! Почти все они мертвы...
Он на меня даже не смотрел. Он в этот моментвидел свое безумное будущее и ликовал. Совсем неподалеку гремела битва. Где-тотам бился с врагами Гавр. Один с десятком или даже двумя десятками смертныхгипербореев. Там проливалась кровь, текли реки крови... А я спросила, словноничего этого не было:
--Помнишь, Хамсин, ты подарил мне своюзолоченую саблю?
Он взглянул на меня, протянул руку и провелладонью по волосам. В зрачках его наконец-то, загорелась какая-то живая итеплая искра.
--Помню...
--Я храню ее до сих пор. Она висит на стене водворце, который я построила, в городе, который я назвала Ананд Бхаван - обительрадости... Я помнила о тебе всегда. Но я помнила тебя совсем другим... Тысказал мне, что я сумею наладить жизнь в твоем наместничестве. И я принялась задело и старалась не ударить в грязь лицом. И все только ради того, чтоб твояжертва была не напрасной. Я старалась все сделать так, как сделал бы ты, еслибы позволил себе быть... человеком... Но теперь уже слишком поздно. Прощай...
Он не пытался удержать меня. Я выбежала изшатра и что было мочи помчалась к утесу. В первую очередь мне нужно былоувидеть то, что происходило на поле брани. Помогая себе руками и мечом, япринялась взбираться по спине утеса, чтоб оттуда, с его вершины, увидеть то,что страшно было увидеть. Уже почти добравшись до края обрыва, я заметила, какХамсин твердым и решительным шагом направлялся к месту схватки.
Картина, представшая перед моими глазами свысоты, как я и предполагала, была ужасающей. Сотни поверженных тел, сотниживых, продолжающих неистовую битву, среди которых я не могла различить нисвоих, ни чужих. Да и не было среди них всех для меня ни своих, ни чужих...
И вдруг я увидела Гавра. Он бился сразу с тремягипербореями, стоя спиной к Эгмонту, который тоже отбивался сразу от несколькихсмертных. Смерть не грозила ему. Пока... Хоть за это я могла не беспокоиться.Но мне очень хорошо было видно, что Хамсин направляется именно туда. Вот из-заэтого уже стоило тревожится. Мне стало не по себе. Уж слишком твердым шагомпринципал пробирался к Гавру, слишком четко и целенаправленно, не обращаявнимания ни на кого, ловко лавируя между сражающимися, словно призрак, которогоникто не видит. Чтобы он не замышлял против Гавра, я должна была помешать ему.
Я стала спускаться с утеса, пятясь и сползаяназад, чтоб не пропустить ни единого шага Хамсина. И лишь когда я уже не моглавидеть ни поля боя, ни происходящих на нем событий, мне пришлось спускаться чутьли не кубарем, потому что нужно было спешить. В голове пульсировала лишь однамысль: Хамсин хочет навредить Гавру. Может быть из-за меня, а может быть из-задавней своей неудачи. Сможет ли он это сделать, я не знала. Но если бы не мог,то зачем тогда затевал все это? Не настолько же он самонадеян и уж точно далеконе глуп.
Я ничего не видела вокруг и не заметила, как,двигаясь очень быстрым шагом, почти бегом, я зацепилась ногой за что-то, что непозволило мне идти дальше. Я дернулась и оглянулась. Это "что-то"оказалось цепкой рукой маленького существа.
