– Кристиан в это время был здесь?
– Хмм. Это было в сентябре шестьдесят третьего, через два месяца после Геттисберга. Он не отходил от нее до того самого момента, как ее опустили в могилу, а потом, ни слова не говоря, собрал вещи и опять ушел на фронт.
– Но его нога!
– К тому времени он уже мог ходить. В армии обрадовались его возвращению, а Кристиан… он просто должен был быть там. В то время у них с отцом сложились очень непростые отношения. Харрисон почти все свое время тратил на газету: редактировал, писал статьи, призывая идти на фронт и собирать средства на нужды армии. Людей в редакции не хватало – многие воевали, – и работы у него было непочатый край.
– Кристиан не всегда соглашался с политикой Харрисона, – продолжала миссис Брендивайн, – но больше всего его возмущало, что, когда Кэти болела и нуждалась в поддержке мужа, его часами не бывало дома. Харрисон был в «Кроникл», когда умерла его жена. Кристиан не мог простить этого отцу и ушел, – экономка сокрушенно вздохнула, покачивая головой. – Всю свою жизнь Кэти постоянно сдерживала напряжение в отношениях между мужем и вторым сыном. Она обычно посвящала меня в свои дела. «Господи, – говорила она, – суждено ли мне дождаться дня, когда они заживут мирно?» Она так и не дождалась этого дня. Ее смерть окончательно разъединила отца и сына.
– И что, они так и не помирились? Даже после войны?
– Особенно после войны. Нет, Харрисон по-своему пытался наладить отношения с сыном, как мог помогал доктору Тернеру. Он хотел привлечь Кристиана к работе в издательстве, но газета всегда была их главным яблоком раздора. В те дни Кристиан был очень замкнут и зол. Он не понимал, что Харрисону тоже тяжело, что, уходя с головой в работу, он таким образом спасается от горя. В то время они очень нуждались друг в друге, но ни один из них так и не смог сделать первый шаг к примирению. Харрисон умер в своем кабинете в «Кроникл» семь месяцев назад. У него случился удар. В это время Кристиан был в каком-то клубе, пил и играл в карты.
– О Боже!
– Они всегда любили друг друга, – продолжала миссис Брсндивайн, – это несомненно. Но между ними все время было какое-то противостояние.
– Кажется, я понимаю, – сказала Дженни, – наверное, они были очень похожи. Судя по всему, мистер Маршалл – решительный, упрямый, волевой и даже властный человек.
– Ты говоришь об отце или о сыне?
– Вот именно: что один, что другой – никакой разницы! – Она оттолкнулась от окна и подошла к кровати. – Но кажется, был еще один брат? Что случилось с ним?
Миссис Брендивайн кивнула.
– Младший, Логан. Миссис Маршалл так и не узнала о судьбе младшего сына. – Экономка прерывисто вздохнула, чтобы успокоиться. – Мы считаем, он умер в Джорджии, в андерсонвилльской тюрьме. Официального извещения мы так и не получили – ни от южного, ни от северного правительства. В последнем письме он писал, что ему грозит плен. Он, как и Кристиан, был разведчиком.
– Вы хотите сказать – шпионом?
– Что ж, наверное, можно назвать и так. Он работал на Мэтью Брэди.
– Брэди был фотографом?
Миссис Брендивайн удивилась. Откуда Дженни знает, чем занимался Брэди? Что касается ее самой, то она никогда бы не слышала об этом человеке, если бы не его связь с Логаном и Кристианом.
– Тебе известно, кто такой мистер Брэди?
– Я знакома с его фотографиями. Во всяком случае, с некоторыми из них. Я была на выставке в… – Дженни спохватилась. Она не могла сказать, где видела фотографии Брэди, потому что экономка ни за что ей не поверит. А если поверит… что ж, и в этом случае объясниться будет так же непросто. – Война всегда казалась мне чем-то не совсем реальным, пока я не увидела его работы. Это поразительная по своей полноте и простоте хроника фронтовых событий.
Со стороны открытой двери послышалось насмешливое фырканье, и Дженни резко обернулась. Кристиан стоял, прислонившись к косяку, и саркастически оглядывал ее, приподняв уголок губ в надменной усмешке. Руки его были скрещены на груди, из-под мышки торчала газета. Создавалось впечатление, что он уже давно там стоит и слушает их разговор. Но если бы это было так, миссис Брендивайн заметила бы его раньше, а она, судя по всему, была не меньше Дженни напутана его появлением.
– Брэди всегда хвалили больше, чем он того заслуживал. На самом же деле, чтобы вытащить его на фронт из его вашингтонской студии, потребовалось постановление конгресса, – все это было сказано тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
– Но я видела его фотографии, – возмутилась Дженни. Интересно, что это Кристиан делает дома в середине дня? И неужели ему больше нечем заняться, как только встревать в чужие разговоры?
– Ты видела то, что он купил за деньги. Людям, которые на него работали, приходилось отказываться от славы. Под всеми фотографиями ставилась подпись Брэди. Хорошие фотографы, такие, как Тим О'Салливан и Алекс Гарднер, ушли от него и открыли собственное дело, потому что Брэди не разрешал им работать под собственными именами.
– И вы?
– Ушел от него? – Кристиан покачал головой. – Нет, я на него никогда и не работал. Для Брэди фотография была занятием чисто коммерческим. Он рассчитывал после войны сколотить себе состояние на этих снимках и не ожидал, что слишком многие захотят вообще забыть о том, что эта война когда-то была.
Кристиан понял, что в голосе его прорвались нотки волнения, и заметил, как странно смотрит на него Дженни. Он пожал плечами, разыгрывая безразличие.
– И потом, перетаскивать с места на место сто фунтов снаряжения – это не для меня. Я делал это лишь в тех случаях, когда важно было заснять точную дислокацию противника. Но в большинстве случаев я просто зарисовывал то, что требовалось командованию. Так получалось быстрее и намного удобнее. К тому же мне не надо было беспокоиться о том, что меня подведет солнце.
Кристиан достал из-под мышки газету и похлопал ею по ноге.
– Логан – это другое дело, – он перевел взгляд с Дженни на миссис Брендивайн, – вы ведь рассказывали ей про Логана перед тем, как я сюда вошел, верно?
Экономка опустила глаза. Дженни, внимательно следившая за лицом Кристиана, с разочарованием увидела, что оно осталось непроницаемым. Она так и не смогла определить, возмущен он или нет тем, что они обсуждали его брата.
– Как я уже говорил, Логан был без ума от фотографии. Он повсюду носил с собой свою аппаратуру, не боясь никаких трудностей, только чтобы доказать ее возможности. Он устанавливал треногу с камерой за линией расположения противника, и это был, конечно, не самый умный его поступок.
– Так его и захватили в плен?
Кристиан кивнул.
– Да, в конце концов это случилось. Но только на шестой или седьмой раз.
– Потрясающе! – выдохнула Дженни.
