Книга Девятнадцать писем - Джоди Перри

Меня охватывает страх, пока я иду за медсестрой по коридору к отделению интенсивной терапии. Родители Джеммы идут следом. Мы, наконец, можем увидеть её, но заходя только по одному. Я благодарен, что они не возразили, когда я сказал, что хочу пойти первым.

Я пытаюсь подготовиться к худшему. Я не уверен, что увижу, когда пройду в эту палату, но знаю, что будет не особо красиво. Моя прекрасная жена, которая оставила меня сегодня утром с улыбкой и поцелуем, будет не тем же человеком, которого я увижу.

Когда доктор наконец-то вернулась сообщить нам новости о её состоянии, мы узнали, что из-за опухоли мозга её поместили в искусственную кому. Я задал доктору миллион вопросов, но он мало что мог сказать, кроме того, что следующие несколько дней будут игрой в ожидание, и за состоянием Джеммы будут следить в ОИТ.

У неё обширные травмы. Хирургу удалось зашить открытые раны, но они не смогут провести операцию, пока не сойдёт опухоль. Ей нужны будут штифты в правой руке и ноге, а также замещение тазобедренного сустава, потому что кости раздроблены. Как бы я не ненавидел то, что моя девочка такая сломанная и разбитая, мы можем справиться с этим. Она жива, а кости заживают. Пока наша главная забота — чтобы она преодолела следующие несколько дней. Как говорит доктор, она здорова и сильна. Я знаю, она будет бороться. Она должна.

Медсестра останавливается и поворачивается лицом ко мне, когда мы доходим до палаты Джеммы. Моё сердце бьётся так быстро, что я слышу грохот в ушах. На её лице сочувствующая улыбка.

— Это палата вашей жены, мистер Спенсер.

— Спасибо.

Я разворачиваюсь и киваю родителям Джеммы. Никаких слов не будет достаточно, чтобы успокоить кого-либо из нас в данный момент. Грустный взгляд Кристин встречается с моим, и ей удаётся натянуть улыбку, пока она тянется, чтобы провести ладонью по моей руке. Это внимательная и заботливая женщина, которую я люблю и по которой скучаю.

— Удачи, — говорит она. — Мы будем ждать здесь, если понадобимся тебе.

Я торможу в дверном проёме и беру себя в руки. Я справлюсь. Заставляя свои ноги двигаться, я делаю шаг вперёд, затем другой. Когда мои глаза останавливаются на Джемме, я делаю резкий вдох. Мои колени угрожают подогнуться, пока я подхожу к кровати. Человек, лежащий передо мной, даже не напоминает мою жену.

Я не уверен, что ожидал увидеть, когда вошёл сюда, но определённо не это. Белые стерильные простыни натянуты ей до подбородка, так что я могу видеть только её покрытое синяками и побитое лицо. Она подключена к нескольким аппаратам, и у неё изо рта торчит большая белая трубка.

Я стою и смотрю долгое время, боясь подойти ближе. Это в голове не укладывается. Никогда в жизни я не думал, что мне придётся столкнуться с чем-то таким. Правая сторона её лица и лоб закрыты бандажом. Я сразу же отвожу взгляд от сухой крови, которую вижу запёкшейся в её волосах. Я не могу этого выносить. Её лицо такое опухшее. Я даже не могу описать, как больно видеть её такой.

У стены стоит стул. Я подхожу к нему и подтаскиваю его к кровати Джеммы. Левая сторона по-прежнему идеальна, по-прежнему она. На мои глаза наворачиваются слёзы, пока я медленно провожу кончиками пальцев по левой стороне её лица.

Перед тем, как прийти сюда, я обещал себе, что останусь сильным ради неё, но меня так переполняет грусть, что я больше не могу. Я так напуган. Наклоняясь вперёд, я нежно прижимаюсь губами к её щеке. Она такая безжизненная, такая бледная, и её кожа такая холодная под моими губами. Скользнув рукой под одеяло, я сжимаю её руку в своей.

Мне хочется обвить её руками и умолять поправиться, но я слишком боюсь прикасаться к ней. Я не хочу сделать ей больнее, чем уже есть. Я всю жизнь заботился о ней и защищал её, но в тот момент, когда она нуждалась во мне больше всего, меня не было рядом. Логично, я знаю, что я ничего не мог сделать, чтобы избежать этого. Никто из нас не мог этого предвидеть, но это не уменьшает моего чувства вины.

Слова офицера, который приезжал утром, эхом отдаются в мыслях. «Я могу только сказать, что в машину, в которой она ехала, врезались сбоку после того, как она проехала стоп-сигнал».

— Джем, — шепчу я, прижимаясь к её коже. — Ты мне нужна, малышка. Не оставляй меня, — я чувствую солёность своих слёз. — Борись ради нас… борись ради себя. Просто борись.

У меня болит сердце, когда я прижимаюсь к её лицу своим на долгое время. Даже этот простой контакт придаёт мне силу, и я могу только надеяться, что он придаёт силу и Джем.

Я ошеломлён, когда чувствую, как на моё плечо ложится рука. Я поднимаю взгляд и вижу рядом медсестру.

— Родители миссис Спенсер хотели бы сейчас зайти и увидеть свою дочь.

— Хорошо, — говорю я, откидываясь на спинку стула и вытирая слёзы с лица.

— Вы можете вернуться, как только они повидаются с ней.

Я жду, пока она выходит из комнаты, затем снова наклоняюсь на стуле вперёд.

— Твои родители пришли тебя увидеть, — шепчу я. — Я буду прямо за дверью. Я никуда не уйду, — я ещё раз касаюсь губами её щеки, прежде чем встать. — Я люблю тебя.

Моё сердце будто разбито, когда я выхожу из комнаты. Я разминаюсь в дверях с Кристин. Она тянется к моей руке, но я отмахиваюсь от неё.

— Как она? — спрашивает Кристин. Я качаю в ответ головой. Я онемел. У меня нет слов, чтобы описать, как она. Кристин сама увидит через минуту.

Стефан хлопает меня по спине, когда я прохожу мимо. Я знаю, что мрачное выражение его лица отражается и на моём. Мне жаль того, что они увидят. Джемма всегда была их маленькой девочкой. Видеть её в таком состоянии будет не легко.

— Брэкстон, — я бросаю взгляд через плечо, пока иду к ряду стульев у стены. Лукас. Не звучит никаких слов, пока он подходит, останавливается передо мной и притягивает меня в свои объятия, крепко сжимая. Он никогда раньше так меня не обнимал, но я слишком благодарен, чтобы чувствовать себя неловко. Мне нужно что-то, что угодно, чтобы прямо сейчас держало меня. — Она справится с этим, приятель.

Я так рад, что он здесь.

* * *

Я достаю свой телефон, когда чувствую в кармане его вибрацию. Я вижу, что это сообщение от Рэйчел, подруги Джеммы. Она на пути сюда из Нью-Йорка.

— Почему бы тебе не поехать домой на пару часов и не отдохнуть, — говорит Стефан, кладя руку мне на плечо. — Ты выглядишь дерьмово.

— Боже, спасибо.

Прошло три дня после аварии, и я не отходил от своей жены. Я поеду домой, когда смогу забрать её с собой, и не раньше. Хоть это, оказывается, против политики больницы, медсестра разрешила мне сегодня утром принять душ. Отчасти это заставило меня снова почувствовать себя человеком. Лукас поехал к нам домой и привёз туалетные принадлежности и свежую одежду. Он звонил в больнице по пути на работу и снова вечером, по пути домой. Он мало что мог здесь сделать, но я благодарен, что он продолжает за всем следить в офисе, хоть мне в данный момент сложно сосредоточиться на чём-то, кроме Джем.