— Какими боевыми искусствами вы занимаетесь?
— В основном карате, чтобы поддерживать форму.
— Какой у вас пояс?
— Коричневый. Кахилл коротко кивнул:
— А еще? Вы сказали «в основном».
— Еще кикбоксингом. Но какое отношение это имеет к расследованию?
— Никакого. Просто мне стало любопытно. — Кахилл захлопнул блокнот. — Кстати, никакое это не расследование, а предварительный допрос. Для отчета.
— Почему же к расследованию еще не приступили? — возмутилась Сара.
— Преступники пойманы с поличным, вещи судьи Робертса найдены в их машине. Расследовать нечего. Осталось только покончить с бумажной работой.
Ему — может быть, а ей еще предстоит обратиться в страховую компанию, заменить раздвижные застекленные двери на террасе и купить телевизор взамен разбитого. Судья обожал свой огромный экран и уже успел обмолвиться, что хотел бы иметь телевизор побольше.
— Обязательно ли отражать в отчетах тот факт, что я — телохранитель судьи? — осведомилась Сара.
Кахилл уже собирался отойти, но, услышав вопрос, остановился и недоуменно поднял брови.
— А в чем дело?
Сара снова понизила голос:
— Судья предпочитает умалчивать об этом. По-моему, он стесняется того, что дети наняли ему телохранителя. Друзья завидуют ему, потому что у него молодая помощница по дому; можете представить себе, какие шутки они отпускают на этот счет. А если угрозы — не пустые слова, лучше было бы, чтобы никто не узнал, что я охраняю судью.
Кахилл хлопнул блокнотом по ладони, его лицо по-прежнему было непроницаемым. Поразмыслив, он пожал плечами и заявил:
— Это к делу не относится. Я просто полюбопытствовал. Он не улыбнулся, зато Сара просияла с неподдельным облегчением:
— Спасибо!
Кахилл кивнул и отошел. Сара с сожалением вздохнула — красивая упаковка оказалась пустой.
За беспокойной ночью последовало суматошное утро. Уснуть Сара так и не смогла, но и заняться ей было нечем. Без электричества было невозможно приготовить излюбленный завтрак судьи — французские гренки с корицей, — постирать белье или хотя бы прогладить горячим утюгом утреннюю газету, чтобы судья не пачкал руки типографской краской. Саг. подала ему холодные хлопья, обезжиренный йогурт и свежие фрукты и покорно выслушала брюзжание старика о том, что якобы полезная пища ему вредна. Не получил он и горячего кофе, отсутствие которого расстроило и Сару.
Блестящая идея привела Сару к соседям, Читвудам, где она провернула бартерную сделку с кухаркой Мартой: краткий отчет о ночных событиях в обмен на термос свежего кофе. Вооружившись запасом кофеина, Сара вернулась домой и пела успокоить рассердившегося было судью. Выпив с ним компанию чашку кофе, она вновь воспрянула духом.
Ради достижения целей Сара порой не стеснялась быть назойливой. После ее очередных двух звонков в электрическую компанию к дому подъехал фургон, и худосочный электрик лениво взялся за дело. Через полчаса в доме ожила техника, а ремонтник убрался прочь.
Дозвониться до телефонной компании было гораздо сложнее: никому не известное руководство позаботилось о своем комфорте, предоставив клиентам возможность либо оставлять сообщения на автоответчике, либо пробиваться по вечно занятому номеру и в течение неопределенного времени ждать когда их наконец соединят с диспетчером. Упрямства Саре было не занимать, ее сотовый телефон весил всего нескольку унций, неограниченный тариф позволял ждать сколько угодно. Вот она и ждала, и незадолго до полудня ее упорство было вознаграждено: очередной грузовик подвез к дому самую ценную и неуловимую из разновидностей человеческого рода «гомо ремонтикус».
Как только провод был заменен, телефон начал буквально разрываться от звонков. Все друзья судьи уже услышали о ночном происшествии и жаждали подробностей. Какой-то доброжелатель позвонил старшему сыну судьи, Рэндаллу, а тот сообщил о случившемся младшему брату Джону и сестре Барбаре. На звонки сыновей судья ответил охотно, но болезненно поморщился, когда на определителе высветился номер дочери. Барбара не только чрезмерно заботилась о престарелом отце, но и была самой сильной натурой из троих его детей. По мнению Сары, напору Барбары мог бы позавидовать даже танк. Тем не менее Саре нравилась эта энергичная, добрая, пусть и чересчур беспокойная женщина.
Страховой агент прибыл, пока судья беседовал с дочерью, поэтому Саре самой пришлось рассказывать о нанесенном ущербе и предоставлять всю необходимую информацию для заполнения заявки о возмещении — она даже приложила счет за телевизор, что произвело неизгладимое впечатление на страхового агента.
Как раз в эту минуту в кабинет вошел довольный судья:
— Догадайся, кто звонил?
— Барбара, — уверенно ответила Сара.
— Нет, после нее. К счастью, с Барбарой нас разъединили, иначе она донимала бы меня до сих пор. Какой-то тележурналист хочет подготовить репортаж о нас.
— О нас? — непонимающе переспросила Сара.
— Точнее, о тебе.
— Но почему? — изумилась Сара.
— Потому, что ты предотвратила ограбление, ты еще очень молода и служишь дворецким. Его заинтересовала твоя работа. Он заявил, что этот сюжет представляет интерес для человеческого сообщества. «Человеческое сообщество» — глупо звучит, правда? Словно жирафы или макаки тоже смотрят телевизор, но их интересуют совсем другие сюжеты.
— Это же замечательно! — воодушевленно отозвался страховой агент. — С какого он канала?
Судья поджал губы.
— Забыл… — через минуту признался он. — Но какая разница? Они приедут завтра утром, в восемь.
Сара сумела скрыть недовольство. Второй день подряд ее жесткий график будет нарушен. Но судья искренне радовался тому, что его любимицу покажут по телевизору. Все его друзья-пенсионеры не утратили духа соперничества и по привычке состязались в чем могли: играли в покер и шахматы, рассказывали анекдоты — постоянно старались переплюну друг друга. Теперь у судьи появилось завидное преимущество. И даже в отсутствие этой причины Сара не смогла бы отказаться от интервью: она ни на минуту не забывала, что судья ее работодатель.
— Я подготовлюсь, — пообещала она, уже начиная мысленно корректировать график, чтобы ничего не забыть и не упустить.
Глава 3
По утрам он неизменно смотрел один из местных каналов, одновременно прихлебывая чай и просматривая финансовый раздел «Бирмингем ньюс». Ему нравилось быть ; курсе местных событий, чтобы было что обсуждать с коллегами и знакомыми. Его живо интересовало все, что происходило в самом Бирмингеме и его окрестностях. Он считал Бирмингем своим домом, а у себя в доме он должен был знать все.
Например, Маунтин-Брук явно процветал. Он безмерно гордился тем, что в этом городишке к югу от Бирмингема уровень доходов на душу населения один из самых высоких в стране. Отчасти причиной тому было множество врачей, живущих и работающих в окрестностях Бирмингема, бывшего города сталелитейных предприятий, а ныне — крупного центра медицины с непропорционально большим количеством клиник. Лечиться в бирмингемских больницах съезжались пациенты со всей округи, да что там — со всего мира.
