Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
В зимние месяцы отвал с восьмиэтажный дом казался песчаным цунами, грозившим засыпать нас с головой. Весной, когда ветер дул почти беспрерывно, на отвале вырастали чахлая трава и всклокоченные кустики, похожие на полипы, неспособные удержаться на почве, как бы яростно они за нее ни цеплялись. В эти месяцы с отвала волнами сыпал мелкий белый порошок, он покрывал дома, лужайки, машины – ничто снаружи не могло укрыться от этой напасти, – а потом проникал в оконные щели, чтобы набиться в уголки наших глаз, пока мы спали.
Смыть эту пыль могли только дожди, а летняя жара заставляла отвал мерцать, как мираж, и он становился золотым, волшебным. Именно тогда он звал к себе настойчивее всего – сирена коварно манила нас загадками своих расщелин и стволов.
Конечно, нам не разрешалось играть на отвале. Нам не разрешалось даже подходить к нему, это было строго запрещено, потому что опасно. Там регулярно случались оползни, можно было сломать шею или задохнуться насмерть. Мы пересказывали друг другу байки о детях, которые спускались в туннели и никто их больше не видел, и о призраках шахтеров, которые погибли под землей и теперь рыскали внутри отвала, обуреваемые жаждой мести. Родители предупреждали нас, что в отвале ночуют чернокожие бродяги, которым ничего не стоит убить белого ребенка. Ни одна из этих историй нас не удерживала. У кейптаунских детей была Столовая гора; у нас были породные отвалы Ист-Рэнда, где разворачивались наиболее захватывающие эпизоды нашей жизни.
– Быстро, прячься! Я их слышу, – прошипела я.
Мы нырнули в высокую траву и пригнули головы, слыша, как мальчишки пробираются по тропинке к горной выработке.
Они встречались здесь почти каждый день после школы, и мне до смерти хотелось знать, что они затевают. Их было шестеро, от восьми до двенадцати лет, и они называли себя Die Boerseun Bende, в вольном переводе – “Банда юных африканеров”. Мне отчаянно хотелось присоединиться к их группе, и я сочла, что если буду знать, какие обязанности накладывает членство в банде, то смогу хотя бы подать заявку на вступление.
Я знала, что мои шансы не особенно высоки. Мальчишки принимали меня в свои игры всего дважды: когда меня позвали быть воротцами (не вратарем, заметьте) в крикете и еще когда я по глупости согласилась испытать одно из их изобретений – на тот момент это был громадный скейтборд с ручным тормозом. Хитроумное изобретение оказалось не слишком хитроумным, о чем свидетельствуют шрамы у меня на коленях.
В обоих случаях я не показала истинного характера; чтобы явить свои блестящие достоинства, мне нужны были только правильные обстоятельства, так что я неделями пыталась дознаться, чем мальчишки занимаются, когда исчезают на отвале. Следовать за ними не получалось – мальчишки сообразили насчет моих намерений и постоянно проверяли, не иду ли я за ними. В конце концов, вдохновленная своими героями из книжки, Великолепной Семеркой, я решила устроить наблюдательный пост – лучший способ шпионить за “бандой африканеров”.
Кэт я разрешила увязаться за собой при условии, что она будет вести себя тихо и не станет ныть. Надо было бы добавить и второе условие – не прятаться в опасных для жизни укрытиях, но век живи, век учись.
Пока мы лежали, пытаясь слиться с ландшафтом, Пит Беккер шагнул с тропинки к огромному трухлявому стволу, почти целиком перекрывшему выровненную выработку. Пит был босиком, в белых шортах и зеленой трикотажной кофте для регби с длинными рукавами, остальные в его отряде были одеты так же. Мальчики-африканеры, кажется, не чувствовали холода и могли ходить босыми все зимние месяцы.
– Где всё? – спросил Пит на африкаанс.
Я понимала этот язык, потому что нас заставляли учить его в школе, а еще потому, что большинство наших соседей по шахтерскому поселку были африканерами.
– В бревне, – ответил Вутер, тоже на африкаанс. – С той стороны.
– Ну так чего ждешь? Вытаскивай.
Я решилась приподнять голову, чтобы лучше видеть, уперлась подбородком в ладонь. Отцовский бинокль (когда мы были в Дурбане, отец говорил, что рассматривает в него корабли, но на самом деле он разглядывал дамочек на пляже) оказался бесполезным: мы подобрались слишком близко.
Вутер лег на живот и сунул руку в бревно. Вытащил белый пакет и вручил его Питу. Тот достал оттуда кошку, после чего передал мешочек следующему. Кошкой называлась африканерская рогатка. Такие рогульки бывали довольно опасны, если в качестве боеприпасов использовались желуди, и смертоносны, если в ход шли камни.
– Поставь мишени, – распорядился Пит.
Один из мальчишек, Марнус, опустил на землю тяжелый на вид мешок и начал извлекать из него разнообразные пустые емкости. В основном жестянки и бутылки из-под пива “Лайон” или “Кэсл”, а также миниатюрные бутылочки из-под джина и водки “Смирнофф”.
Я открыла рот, опознав в крохотных бутылочках те, что мы выбросили. Моя тетя Эдит работала стюардессой на “Южноафриканских авиалиниях” и приносила моим родителям маленькие бутылочки с алкоголем, которые тибрила в самолетах и гостиничных номерах. Меня возмутило, что Марнус рылся в нашем мусоре.
Марнус выстроил десять бутылок и жестянок в ряд на бревне, и мальчишки заняли позиции. Тогда-то я и поняла, насколько неудачна наша диспозиция. Мы с Кэт лежали в нескольких метрах позади ствола – камни полетят точно в нашем направлении.
Я коротко глянула на Кэт и жестом велела ей пригнуться. Повторять не понадобилось: Кэт прикрыла голову руками. Настала зловещая тишина – Пит натягивал резинку рогатки, – а потом послышался дьявольский щелчок: катапульта пришла в действие. По жутковатому свисту я поняла, что камень уже в воздухе, а потом брызнули осколки – это снаряд ударил в цель. Послышались торжествующие вопли, и через несколько секунд вокруг нас уже градом сыпались камни: мальчишки вступили в игру.
К счастью, Кэт удалось избежать прямых попаданий, иначе она наверняка завизжала бы – в отличие от меня. Здоровенный голыш угодил в подошву моего takkie[13] и отскочил, еще один камень, более острый и неровный, царапнул палец. Боль была ужасная, мне понадобилась вся до капли сила воли, чтобы не заплакать, когда выступила кровь. Я не позволю какой-то ране помешать мне выполнить миссию.
Слава богу, довольно скоро мальчишки разбили все мишени, шум и пыль улеглись.
– Во что теперь будем палить? – спросил Вунтер.
– Можно посоревноваться, кто дальше выстрелит.
– Нет, скучно. Надо что-то позабористее.
– Например?
Какое-то время все молча прикидывали.
– Птицы, – предложил Пит. – Давайте стрелять по птицам.
Но птиц не было. В кои-то веки деревья и небо оказались свободны от пернатых созданий, и я была благодарна за отсрочку в исполнении приговора. Мальчишкам уже начало надоедать глазеть вверх, когда с тропинки, по которой они пришли, послышался шорох.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
