Книга Фрагменты прошлого - Меган Миранда

Когда я выгребаю из шкафа остальную одежду Калеба, раздается глухой стук о заднюю стенку и тихое, звенящее гудение. Я сдвигаю в сторону вешалки и нахожу гитару. Она прислонена к стенке между сдутым футбольным мячом и сложенным запасным одеялом, на котором собралась пыль. Я хватаю гитару за гриф, задевая пальцами струны, и тишину пустой комнаты прорезает резкий натянутый звук. Пальцы сами собой пробегаются по разлаженным струнам, и приходит новое воспоминание.

* * *

Стоял ноябрь. Только-только закончилась сдача экзаменов, проходивших утром. Те, кому предстояло сдавать экзамены еще и днем, пошли в школьную библиотеку, а освободившиеся ребята или отправились обедать в столовую, или разошлись по кружкам. Мы решили позаниматься у Калеба.

– У меня дома никого, – сказал он.

Мия училась в третьем классе, Ив подрабатывала в агентстве недвижимости, а Шон в зависимости от проектов работал то в ночные, то в дневные смены. Из компьютерных колонок лилась музыка – похоже, Калебу она помогала сосредоточиться, а меня, наоборот, отвлекала. Я сидела за письменным столом, опустив тетради по математике на колени, и вращалась под музыку на компьютерном кресле. Калеб, лежа на кровати, читал записи по физике. Я не занималась, а смотрела на его отражение на мониторе, поэтому сразу заметила, как он внезапно напрягся. Он потянулся рукой к столу, прикрутил звук в колонках и нахмурился.

– Ты чего? – спросила я, но тут и сама услышала то, что его потревожило. Медленные шаги на лестнице.

Глаза Калеба широко раскрылись. Он положил ладони мне на плечи и мягко подтолкнул меня к шкафу.

– Тсс, – шикнул он.

Меня поглотила темнота, вокруг сомкнулись рубашки. В узкой полоске света мелькнуло бледное лицо Калеба, затем он плотно прикрыл дверцу шкафа. Я постаралась дышать потише, чтобы не выдать себя лишним звуком.

– Калеб? – Дверь в комнату со скрипом приоткрылась, и кто-то вошел. – Мне показалось, я тут кого-то услышал. – Голос у Шона был низким и хриплым. Прокуренным. Хотя я никогда не чувствовала в их доме запаха сигарет.

– Ага. Меня.

– Ты разве не должен быть сейчас в школе? – прозвучали обвинительные нотки.

– У нас экзаменационная неделя. Я готовлюсь к тестам. – Голос Калеба изменился под стать голосу Шона. – А ты что делаешь дома?

Раздался шелест – что-то взяли и положили на место.

– Мы сегодня рано закончили. Учишь физику?

Шон, наверное, брал с кровати учебник Калеба. Послышалось легкое позвякивание, когда он шагнул ближе к шкафу: звякнула его цепочка от карманных часов, прикрепленная к ременной петле.

– Или бездельничаешь? Мне бы не помешала твоя помощь. Нужно оттащить кое-что из гаража в пункт переработки.

Повисло молчание. Казалось, воздух дрожит от напряжения. Я задержала дыхание, уверенная, что в наступившей тишине меня запросто можно почувствовать. Так, как чувствуешь присутствие другого человека, не видя его. Я – лишь шорох в стенах, лишь тень в шкафу. Не смотрит ли сейчас Шон под закрытую дверцу шкафа?

– Знаешь, – заговорил наконец Калеб, – а пойду-ка я лучше в библиотеку.

Шон издал звук, похожий на смешок. Я не видела позу и выражение его лица в этот момент, поэтому мне трудно было понять, смех это или нет. Что-то уперлось мне в спину, и я вздрогнула. Показалось, это чья-то рука. Я потянулась за спину и схватила помеху. Пальцы коснулись струн, и я сжала ладонь на грифе, чтобы они не зазвенели. Гитара в шкафу? Интересно. Понятия не имела, что Калеб умеет играть на этом инструменте.

Я замерла с гитарой в руке, слушая удаляющиеся шаги Шона. Калеб не сдвинулся с места, пока где-то под нами не закрылась дверь. Затем он открыл дверцу шкафа, и я раздраженно оттолкнула его рукой. Он засмеялся, потирая якобы ушибленное плечо.

– Не знала, что меня нужно прятать, – с досадой заметила я.

– Поверь мне, так было проще от него избавиться.

Я закатила глаза.

– Ты полон секретов, Калеб. Умеешь играть на гитаре?

Увидев инструмент в моей руке, он снова рассмеялся.

– Едва ли. Мне ее в детстве подарили бабушка с дедушкой. Я не умею на ней играть.

– Совсем?

– Ага.

Я взглянула на гитару. Ее бока покрывал толстый слой пыли, на колках клочками висела паутина. Я смахнула пыль с паутиной и повесила на себя гитару, перекинув ремень через плечо. Потом положила пальцы на струны и извлекла аккорд, который знала лучше всего. Которому давным-давно меня научил папа.

– Ты что, умеешь играть на гитаре? – На лице Калеба отразилась смесь удивления и восторга.

– Не особо. Но, видимо, знакома с ней получше тебя.

Я попробовала другой аккорд, с улыбкой вспоминая базовые баррэ[2]. В средней школе я брала уроки игры на гитаре. Гитара была расстроена, но ноты звучали знакомо.

– Чего еще я не знаю о тебе, Джесса Уитворт? – прошептал Калеб, нагнувшись ко мне.

Мы находились на той стадии отношений, когда все самое важное друг о друге известно, но порой случается какая-то мелочь, и ты понимаешь, как много предстоит еще узнать и обнаружить.

– Для начала то, – я зажала ладонью струны, и в комнате воцарилась тишина, – что мне не нравится прятаться в шкафах.

Откинув голову, Калеб расхохотался. Он сам не ожидал от себя столь громкого смеха и резко оборвал его, метнув взгляд на лестницу.

– Заметано, – сказал он. – Но если ты не хочешь опять там оказаться, то нам лучше убраться отсюда до возвращения Шона.

Я спустила с плеча ремень гитары и протянула ее Калебу. Он поставил инструмент на место, задвинув в глубину шкафа.

– Как можно, имея гитару, не научиться на ней играть? – проворчала я.

– Если хочешь, научи меня этому сама, – ответил Калеб. Бросил на меня взгляд через плечо и жестом показал следовать за ним.