Очередь на стоянке такси выстроилась короткая, поездка не заняла много времени. Они миновали Букингемский дворец, проехали через парк, с площади Пиккадилли водитель свернул на Шафтесбюри-авеню и, остановившись на углу, указал паб, который искал Рафаэль.
Последний расплатился по счетчику, добавил десять процентов, потому что со стороны водителя видел вежливость и желание помочь. Вылез из такси и через минуту уже входил в „Синие столбы“. Леандро Диас ждал его в кабинке у дальней стены.
Они обменялись рукопожатием, Диас оглядел Рафаэля с головы до ног.
— Вы неважно выглядите, друг мой.
— К сожалению, самочувствие у меня под стать внешнему виду.
— Тогда вам надо выпить кофе по-ирландски, фирменный напиток этого заведения. Очень горячий и насыщающий, опять же со спиртным.
Разговор они начали после того, как официант принес заказанные напитки.
— Пожалуйста, в точности расскажите мне, что вы видели, — попросил Диас.
Леандро Диас маленькими глотками пил кофе, внимательно слушая Рафаэля, взбитые сливки оставляли на смуглой коже над верхней губой белую полоску, которую он тщательно слизывал. Диас, интересный мужчина лет тридцати пяти, ростом был выше большинства своих соотечественников, спасибо испанским предкам, а вот смуглая кожа и сила достались ему с индейской кровью. Именно сила и позволила Диасу выдержать четыре года заключения в печально знаменитой тюрьме в Такумбе. Четыре года он копил ненависть к генералу Альфредо Стресснеру и его прихлебателям. Волосы он отращивал, чтобы скрыть шрамы на шее. Другие шрамы, невидимые, скрывались бесстрастной маской, которая никогда не покидала его лицо. Слушая Рафаэля, он время от времени молчаливо кивал, но ни разу не прервал его. Когда матрос закончил свой рассказ, глубоко задумался, и Рафаэль воспользовался моментом, чтобы залпом выпить кофе.
— В машине вы больше никого не видели? — спросил Диас.
— На заднем сиденье де Лайглесия сидел один. Шофер, конечно, был. Я заметил форменную фуражку.
— Майор что-нибудь нес в руках?
— Да, разумеется. Хорошо, что вы спросили. Бриф-кейс, темно-коричневый или черный.
— Все это очень интересно. — Диас достал из кармана пачку тонких, темных сигар, вытащил одну. Рафаэль замахал руками, отказываясь от предложенной сигары. Диас чиркнул спичкой, дождался, пока прогорит сера, только потом поднес спичку к кончику сигары. Заговорил, лишь раскурив ее.
— Мы пристально следим за вашим садистом-майором, который за свои заслуги получил пост военного атташе парагвайского посольства в Великобритании. Он — мальчик на побегушках, „шестерка“, выполняющая приказы хозяев. Мелкая рыбешка, но за мелкой рыбешкой легче и следить. Он много пьет, играет в карты, ездит к испанским проституткам в Сохо, оплакивает мать, когда они хлещут его плетью. Отвратительный тип этот ваш майор.
— Я хотел бы его убить, — яростно отчеканил Рафаэль.
— Как и многие другие. Но на данный момент живым он нам полезнее. Что-то происходит в Парагвае, что-то очень серьезное. Мы получаем информацию из Асунсьона. В посольство постоянно приезжают курьеры. У нас мало людей, поэтому мы упустили из виду сегодняшнюю поездку де Лайглесии. Мы очень признательны вам за то, что вы известили нас о ней. Я наводил справки, и мне сказали, что в полдень его видели выходящим из посольства. Значит, он съездил в Саутгемптон и тут же вернулся обратно. Зачем?
— Чтобы что-то сделать подальше от лишних глаз, которых в Лондоне великое множество, — осторожно предположил Рафаэль.
— И я того же мнения. Они знают, что за ними следят. Не полные же они идиоты. Отсюда и эта быстрая поездка в офис „Кунарда“ в Саутгемптон, с брифкейсом, в котором могли лежать документы, деньги…
— Или билеты.
— Вполне возможно. Но в любом случае они не хотят, чтобы мы знали об этом… следовательно, содержимое брифкейса очень нас интересует. Для них оно более чем важно.
— Буклет о кругосветном круизе на лайнере „Ка-Е-Вторая“. Есть ли здесь какая-то связь?
— Не знаю… но я знаю, как мы собираемся это выяснить. Спасибо вам, Рафаэль, вы нам очень помогли.
Рафаэль закашлялся, сильно, надрывно, и Диас коснулся его руки. Так малым он мог помочь как ему, так и другим жертвам режима.
— Мы пока ничего не смогли узнать о ваших родителях.
Рафаэль кивнул, вытер губы тыльной стороной ладони.
— Я знаю… если б вам что-то стало известно, вы бы сразу сказали.
— Есть надежда…
— Едва ли. Я уже перестал надеяться. Нет смысла. У меня нет семьи. Я с этим смирился. Я — вонючий посудомойщик на грязной посудине. Если будет на то воля господа, придет день, когда я вновь ступлю на родную землю. Вы и ваши люди, Диас, сможете осуществить мою мечту. Возможно, я вернусь в университет. Не знаю. А пока я живу…
— Дружище, вам нужны деньги? Мы можем вам чем-нибудь помочь?
Рафаэль покачал головой.
— Мне не на что тратить деньги. У меня все в порядке. Продолжайте то, что делаете. А теперь я допью кофе и вернусь на вокзал. Успею вернуться последним поездом и проведу ночь на корабле. Так проще.
Они пожали друг другу руки, и Рафаэль отбыл. Диас проводил его взглядом, словно и не замечая мужчину, который вошел через боковую дверь паба и сел рядом.
— Он ушел на весь вечер, — сообщил мужчина. — Вероятно, к своим шлюхам. Викторио следит за ним.
— И у Викторио есть радио?
— Да.
— Отлично. Тогда он сможет предупредить нас, если свинья вернется в свое логово. Нам нужен его брифкейс, в котором может найтись много интересного. Пошли, Луис. По дороге я все расскажу.
Чарльз-стрит расположена неподалеку от Парк Лейн и самых дорогих отелей Лондона. Район ухоженный, охраняемый полицией, благоухающий аристократизмом и деньгами. Парагвайцы припарковали свой автомобиль на Беркли-сквер и прогулочным шагом двинулись к парку. Если их кто и заметил, то принял за своих: хорошо одетые, аккуратные, а в тонком „дипломате“, который нес Диас, могли лежать исключительно бумаги, а не воровской инструмент.
Не замедляя шага и не оглядываясь, они вошли в подъезд дома, где проживал де Лайглесия. Некоторые квартиры в подъезде сдавались, и несколько месяцев назад Диас воспользовался этой ситуацией, чтобы сделать слепок с ключа риэлтера, взяв его под предлогом, что хочет поселиться в этом районе и подбирает подходящую квартиру. Им никто не встретился, когда они открывали входную дверь и поднимались на второй этаж. Подходя к двери квартиры де Лайглесии, Диас уже держал отмычку наготове. Но вместо того, чтобы вставить в замочную скважину, постучал. Выждал несколько секунд, постучал вновь.
— Его нет, — напомнил Луис, — и ты это знаешь.
— Разумеется, знаю. Но, возможно, в квартире остался его гость, о котором нам ничего не известно. Осторожность никогда не повредит.
