Повисла пауза.
– Вот ты и рассказывай, – буркнул Стив, как будто обидевшись, что сам до этого не додумался.
– Э-э…
– Ну давай, в самом деле! Ты прав!
Мой посетитель подошел ближе.
– Значит так, оно вроде бы серебряное…
– Это белое золото, – перебил Стив.
– О, пардон, я их не различаю.
– Белое золото прочнее.
– О’кей. Так вот, белое золото. Они его выбрали, потому что оно прочнее, так что, если тебе вздумается долбануть по нему ледорубом, ему ничего не сделается.
Как бы мне хотелось рассмеяться или хотя бы улыбнуться в ответ на его шутку.
– Дальше: по всей окружности тянутся два переплетенных стебля. Как будто лианы. Или, скорее, что-то типа цветочных стеблей. Во! Как веточки жасмина, ты как раз вроде бы любишь этот аромат!
Я была потрясена. Как он догадался?
– Откуда ты знаешь? – эхом моих мыслей спросил Стив.
– Да вся палата насквозь пропахла жасмином. И запах исходит от нее.
– А ты, случаем, не парфюмер?
– Нет, я эколог, ничего общего. Я продолжу?
– Валяй.
Я поняла, что мне не терпится услышать продолжение.
– Оно блестит и действительно очень милое. Оно у тебя на правой руке, на безымянном пальце.
Я почувствовала легкое разочарование. Даже почти рассердилась на Стива, который его прервал.
– Идем дальше. Торт у нас грушевый, – продолжал незнакомец. – Ребекка тебя обманула, она воткнула в него тридцать одну свечку, просто чтобы над тобой подшутить, и я могу тебе сказать, что у тебя отличные друзья, раз они пришли поздравить тебя с днем рождения после двадцати недель твоего отсутствия.
Вот тут молчание стало гнетущим. На какое-то мгновение я почти успела испугаться, не утратила ли я слух. Но меня тут же успокоил стук дождевых капель по оконному стеклу. Еще я услышала, как кто-то сморкается. Готова поспорить, это была Ребекка. А Алекс, наверное, обнял ее. И все искали себе занятие, как будто пытались разогнать печаль, отравившую воздух в палате. Началась раздача торта, по картонным тарелочкам заскребли ложки.
– Может, расскажешь что-нибудь о себе? – предложила Ребекка немного погодя.
– Что? – спросил мой посетитель.
– Ну, представься хотя бы для начала, было бы неплохо. И мы пока не очень-то поняли, как ты сюда прошел. Мне, например, очень интересно больше узнать о человеке, способном за пять минут выудить столько информации о незнакомой женщине.
– Меня зовут Тибо. Мне тридцать четыре года. И сейчас мне полагается сидеть в палате брата, который пострадал в ДТП.
– Ох, ничего себе! Я надеюсь, с ним ничего серьезного? – участливо воскликнула Ребекка.
– Довольно серьезно. Он, конечно, оклемается, хотя я бы этого не хотел. Он сбил насмерть двух девочек, потому что был пьян. Реально, я больше не хочу его видеть.
– О-о…
Снова повисло молчание. Я обдумывала услышанное. Личность моего посетителя постепенно начала вырисовываться, но не хватало кое-каких важных деталей. И я сомневалась, что кто-нибудь из друзей попросит его описать себя. Тибо. Нужно запомнить это имя.
– А как вообще это случилось? – вдруг спросил он. – Ну, помимо «схода лавины при альпинистском восхождении».
Стив встал. Прохаживаясь туда-сюда по палате, он начал рассказывать то, о чем я уже знала. Затем я все так же покорно выслушала продолжение – с того момента, как меня нашли. Я узнала еще одну подробность: оказывается, меня эвакуировали с горы на вертолете. Какая досада – я всегда мечтала пролететь над этим ледником. Но тогда я уже потеряла сознание и ничего не видела. Мой посетитель задал еще несколько вопросов и дошел до моего любимого. Как бы мне хотелось ответить ему самой…
– Но почему она этим увлеклась? В смысле, почему она стала альпинисткой? Все-таки эти ваши штуки очень опасны.
– Горы у нее в крови, – сказал Стив.
– Для меня звучит неубедительно, – ответил Тибо.
– Ты вообще знаешь, что такое счастье?
– Это подвох?
– Так вот, Эльза – она знает, – сказал Стив, пропустив шпильку мимо ушей. – Когда она идет наверх, она становится самой собой, она счастлива. Она сияет. Сияет, как звезда на небосклоне. Горы – ее родная стихия. Более того, они стали для нее не только увлечением, но и профессией.
– Она что, проводник?
– Нет, стать проводником она не смогла. Она работает в организации, составляющей карты пеших маршрутов. И специализируется на ледниковых зонах.
– А я и не знал, что есть такая профессия. Хотя пользовался подобными картами.
– Ну так вот. Горы – это она. И когда идешь с ней на ледник, то как будто видишь ее обнаженной. Уязвимой до крайней степени. Все эмоции, все ощущения наружу. Настоящий подарок для тех, кто рядом.
– Угу… Ты в нее влюблен?
Тибо спросил это вполне серьезно. И с учетом того, что только что говорил Стив, мне тоже было интересно услышать ответ.
– Был влюблен. Теперь я ей вроде старшего брата… Но я не справился.
– Не говори так. Ты же не виноват, что эта ее шестерка была плохо затянута.
– Восьмерка, – поправил Стив. – Но я был обязан проверить.
Ребекка принялась собирать тарелки и ложки, чтобы не дать всем опять погрузиться в молчание. Похоже, наш скромный праздник близился к концу, и мой посетитель собрался уходить.
– Ладно… Спасибо за торт и за то, что позволили мне остаться.
– Ты уверен, что не хочешь посидеть еще немного? – спросил Алекс.
– Нет. Пойду за матерью и кузеном, они, наверное, меня обыскались.
– Хорошо. Приятно было познакомиться.
– Мне тоже. Попрощаетесь с ней за меня?
– Да ты, в общем-то, и сам можешь это сделать, – сказала Ребекка.
– Хм…
Мой посетитель немного поколебался, потом я услышала, что он подходит. Еще недавно, когда мы были наедине, он вел себя смелее.
– Мы обычно целуем ее в лоб, – сообщила Ребекка. – Это единственное место, где не так много проводов.
– Ага, ладно.
Я услышала звук поцелуя, но и в этот раз ничего не почувствовала. А еще услышала, как он едва слышно прошептал мне на ухо, перед тем как выпрямиться:
– До свидания, Эльза.
Он отошел. Остальные суетились, собирая вещи.
– Еще раз спасибо, я пошел.
– Знаешь, ты приходи еще.
Конечно, это предложил Алекс.
– Да… Спасибо, очень любезно с вашей стороны. Я только не знаю…
