– Это вы должны были сделать, а не я, – сказал Тибо, возясь с аппаратурой.
– Только попробуйте мне помешать.
Тон Тибо охладил бы любого. Радуга на миг окрасилась в бело-голубой цвет, сделавший бы честь самому мощному из всех ледников, какие мне доводилось видеть.
– Я вызову врачей.
Отец вышел, хлопнув дверью. Я осталась наедине с Тибо.
Он двигал приборы, перебирал трубки. Но, похоже, медсестры постарались на славу и в палате почти ничего не осталось: только слишком громоздкий аппарат подачи воздуха и датчик пульса, призванный подтвердить, что смертный приговор приведен в действие. Я почувствовала, как моего плеча коснулась дрожащая рука.
– Эльза, прошу тебя. Я знаю, ты меня слышишь. Я ни черта не смыслю в этих штуках, но я знаю, что ты здесь. Пожалуйста…
Дверь палаты распахнулась с грохотом, но до меня он дошел как сквозь вату. Я услышала голос отца и чьи-то быстрые шаги. Они направлялись не ко мне, а к Тибо, потому что я почувствовала, что его от меня оттаскивают. Звуки раздавались все глуше. Я еще различала голоса в общей перебранке – шумной, но в то же время странно беззвучной. Врач, интерн, отец, мать, сестра – все что-то истерически выкрикивали. Стив тоже был здесь. С кем-то говорил и даже на кого-то кричал.
Я чувствовала себя одновременно легкой и отяжелевшей. Я перестала понимать, где нахожусь. Все вязло в тумане. И, как всегда, когда все вокруг заволакивало туманом, я сосредоточилась на своем упражнении.
В последний раз.
В последний раз перед тем, как все исчезнет.
26
Я отключился от всего, что творилось вокруг. Сосредоточился на ней одной. Моим телом управляли рефлексы, а мозг заклинило на выполнении двух задач: освободиться из железной хватки Стива и продолжать смотреть на нее.
Если она перестанет дышать, то и я, наверное, перестану.
Теперь, когда я больше не сопротивлялся, в палате слышались только вздохи, ворчание и шепот. Иногда их прерывали всхлипы. Не исключено, что мои собственные. Неважно. Но главным звуком оставалось редкое, ужасающе редкое попискивание монитора. Я как загипнотизированный смотрел на светящуюся кривую на экране. Потом переводил взгляд на Эльзу и понимал, что впервые слышу ее дыхание без приборов. Медленное и слабое.
Стоя в окружении людей, которые не спускали с меня глаз, я не смел открыть рот, а мне так много нужно было сказать Эльзе. Ладно, мне хватит и нескольких слов. Я расслабил плечи, и Стив постепенно разжал хватку.
– Отпусти ее, парень, – произнес он.
Я наклонил голову, и мои глаза наполнились слезами. Губы шептали имя Эльзы, пока ко мне в последней безумной надежде не вернулся голос.
– Эльза, покажи им!
Я чувствовал, что все уставились на меня.
Монитор попискивал все реже. Я с силой сжал кулаки – пальцы, наверное, побелели. Мысленно я начал обратный отсчет. Десять… Девять… Эльза, очнись! Восемь… Семь… Ну, давай, я же знаю, что ты меня слышала… Шесть… Ты отзывалась, когда я… Пять… Четыре…
– Что это?..
Голос девушки, которую я как-то видел в коридоре. Я догадался, что это сестра Эльзы. Они мало похожи друг на друга, но я уловил в их чертах что-то общее.
– Пульс ускорился…
Я поднял голову. Сестра была права. Цифры на экране увеличились. Я посмотрел на врачей, стоявших слева от меня. Одного я узнал, это он разъяснял мне устройство электронной аппаратуры в палате Эльзы. Сейчас оба выглядели изумленными, только в глазах интерна светилась искорка надежды. Его шеф отрицательно покачал головой и что-то ему шепнул. Тот повернулся к родным:
– Случайность.
Всего одно слово. Больше никогда в жизни не желаю его слышать.
Всего один раз. Хотя бы один раз.
Эта мысль завладела всеми клетками моего мозга.
Я больше ничего не слышу. Я хочу только одного.
Всего один раз.
Я хочу повернуть голову и открыть глаза.
* * *
В тот миг, когда сердце Эльзы забилось сильнее, мое пропустило удар. Я погрузился в ее взгляд, который видел всего раз в жизни. Мои губы сами собой открылись, чтобы набрать воздуха – вместе со всеми, кто стоял в палате. Все замерли.
Я знал, что стрелки моих часов продолжали вращаться, но из-за того, что никто, включая Стива, не шевелился, было ощущение, что время остановилось. Я почувствовал, что только мне, мне одному дано право подойти к ней.
* * *
Я закрыла глаза. Слишком много света. Потом еще раз, очень медленно, открыла их и увидела его. Я не могла бы сказать, что в виде радуги он нравился мне больше, потому что моему мозгу было еще трудно воспринимать мир во всем его многоцветье. Я знала только, что победила. Его слова эхом повторили мои собственные мысли.
– Ты здесь.
Я здесь.
* * *
Молодая французская писательница Клелия Авит стала лауреатом премии «Новый талант» Фонда Bouygues Telecom-2015 (Франция).
Каждый год Фонд Bouygues Telecom и его партнеры – Metronews (Метроньюс) и издательство Jean-Claude Lattès (Жан-Клод Латтес) – присуждают одному молодому автору премию, позволяющую ему опубликовать свой первый роман. Таким образом фонд осуществляет миссию поддержки французского языка и начинающих писателей.
В этом году девизом фонда стала фраза Марселя Паньоля:
«Все думали, что это невозможно.
Но вот пришел дурак, который этого не знал, и все сделал».
Об авторе
Клели Авит родилась и выросла в Оверни, в Центральной Франции. Работает преподавателем физики и химии, дает уроки танцев. Ее первая книга «Я все еще здесь» была издана в двадцати трех странах.
