Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Казалось бы, какое мне дело до одного отдельно взятого завсегдатая тюрем? Ровным счетом никакого, но не хочется создавать излишние проблемы на пустом месте. Вот сейчас, получив небольшую по моим меркам сумму, Николай криво ухмыльнулся и испарился, растворился в толпе, давая мне возможность делать то, что захочу. А не получи ее, мог бы и навредить. Конечно, труп всегда становится мирным и спокойным, но убивать здесь, посреди толпы... Можно, конечно, но рискованно и хлопотно. Лучше уж так. А выяснять насчет мня он не станет. Ему хватило упоминания интересов известного 'законника', Севы Резаного. Вот и все на этом, пора заняться тем, что я и планировал.
Когда я вернулся к Алексею, тот выглядел изумленным. И первый вопрос был очевиден:
- Ты это, кто такой? И где Коля?
- Ушел Коля, - хмыкнул я, подсаживаясь к озадаченному студенту. - И на твое счастье больше не вернется Ведь если бы он вернулся, ты бы поутру проснулся с больной головой, без денег, вещей и, возможно, даже без партбилета, который тебе партия вручила.
Ой как быстро может трезветь человек! Аж душа радуется... Немного, но радуется. Тем более, что протрезвление это лишь временное. Скоро его опять накроет. А если и нет, то я постараюсь, чтоб накрыло. Есть на то разные способы.
Испугался Алексей, сильно и до глубины того, что у него на месте души. Ведь утеря партбилета - это зачастую конец всем мечтаниям о дальнейшем партийном и вообще карьерном росте. Не сохранил доверенное партией? К ногтю тебя, как гниду. Да чтоб хрустнул под действием мощной воли трудового народа! Слишком большой это страх для всех партийных, особенно для только-только вступивших.
Сильно напуганные более доверчивы - это еще с давних времен замечено и используется. И в жандармском корпусе тоже использовалось, умело и часто. Эх, отец, как многому ты меня научил... и сколько еще осталось неузнанным. Но все данные тобой уроки пригождались раньше и не раз еще пригодятся. Вот как сейчас. Достаточно было чуток рассказать о методах вокзальных 'воров на доверии', о множестве пострадавших от из 'милых забав'.
Проникся благодарностью. Правда, сразу же после оной начал меня расспрашивать о том, кто я вообще такой и откуда все это знаю. Вот она, подозрительность советского человека к возможным классовым врагам. Уверен, скажи я нечто, входящее в противоречие с его идеологическими установками - заорет за весь вокзал, милицию призывая. С какой целью? А чтобы нехорошего меня обвинить... да хотя бы в связи с тем воришкой, которого я от него же и отвадил. Знаю я ваши повадки, гиены краспопузые. Не дождетесь.
Поэтому назвался студентом-историком из Ленинграда, приехавшим в гости к родичам, а сейчас вот появившимся на вокзале купить билет на послезавтрашний день. Несколько слов о том, что изучаю, о правильности и единственной верности коммунистического пути. Плюс сдобрить все это цитатами Ленина и самого Маркса... Готово, меня вмиг причислили к своим и принялись было заново рассказывать про себя то, что я и так уже слышал.
Не уж, слушать второй раз те же самые истории меня ну совершенно не прельщает. Лучше чуток свернуть разговор в иную, куда более интересную сторону. К примеру насчет того, что славный парень из далекого и заснеженного Иркутска собирается делать в Москве? Приятно, что скрывать это от меня не стали, заявив честно, но несколько путано:
- Университет то, где я учусь, расформировывают. Не навсегда. Обещали в следующем году вновь открыть... А я не хочу целый год терять. Вот и в Москву... В столицу!
- Москва большая, людей в ней много, а места не очень, - слегка провоцируя собеседника, заметил я. - Не будешь же ты целый год бить баклуши. Юному коммунисту такое не к лицу.
- И не буду эти... баклуши, ни бить и колотить! - с экспрессией сильно выпившего человека возмутился Алексей. - У меня эта, контузия, по голове ударили сильно. На излечении сейчас. Даже бумага есть, с направлением в больницу. Ну ту самую, московскую. Щас покажу...
- Это лишнее. Я и так верю. Значит лечиться едешь.
- Ты не п-понимашь! Некогда мне с контуз-зией возиться. Она уже... Да нет ее. Ударили по голове и ударили, прошло все, вот! Я в ОГПУ хочу, врагов трудового народа давить!
- Достойное верного ленинца занятие, - согласился я, ничуть при этом не лукавя. - Но что же ты, вот так придешь к главному зданию и крикнешь, что готов служить народу на этом нелегком поприще? Может и поверят, хотя работа у них не для излишне доверчивых, но ведь не возьмут. Нужны те, кто за тебя поручится...
- А есть такие, - легко повелся Алексей. - Когда мы эту контру новую, кулаков то бить, раскулачивали, на меня сам Марк Захарович Стоцман внимание обратил. Челове-ек! В ЧК еще в гражданскую состоял, колчаковцев лично расстреливал, а п-потом и всяких недобитков. Лично меня выделил и даже папиросницу подарил. Вот, смотри, ишь какая, с надписью!
Посмотрим, что за папиросница. А ведь неплохая. Серебряная, украшенная кусочком янтаря в центре. А вот на обратной стороне - гравировка, весьма варварским образом нанесенная и нарушившая элегантный когда-то аксессуар. И гласила она: 'Фомину А.Г. за пламенную борьбу с кулацким элементом от иркутского ОГПУ'. Серьезная надпись. Не от конкретного чекиста, а от всего, кхм, их городского сборища. Или все так ради красного словца? Хотя сомневаюсь, этот народ не любит себя под удар подставлять.
- А.Г. - это Алексей Гаврилович. Так меня, значит, зовут. А окромя подарка, еще и статья в газете была, она у меня в вещах, долго искать придется. Выпьем!
- За то, чтобы твои заслуги перед советской властью и дальше достойно оценивали, - предложил я тост и понял, что он аккурат к месту пришелся.
- Потому и еду в Москву, - несколько сдавленно произнес Фомин, поскольку водка прошла так себе. Да и соленый огурчик помог не так чтобы очень. - Там и просто с таким запасом не должно быть сложно стать тем, кем хочу, а еще и...
- Есть и 'еще'?
- Есть. Марк Зах-хар-рвич подсказал, кого лучше найти и от него пламенный р-ревлюционный привет передать. Руцис Аркадий Янвич его зовут, Голова-а! В иностранном отделе раб-ботает...
Шмяк! Мда, нет молодца сильнее винца. Голова Фомина рухнула на едва-едва подставленные им руки, а спустя пару секунд раздался могучий храп. Уморился, болезный, в неравной битве с зеленым змием. Нормальный, здоровый алкогольный сон. В общем, я как-то и не против такого вот исхода событий. Не придется лекарства переводить, в водяру их подсыпая. Думаю, на пару часом он и так ушел из мира реального в мир снов или там кошмаров, мне то без разницы.
Остается лишь отволочь пьяное до изумления тело извозчика или авто, после чего отвезти его на окраину города. Везде, в том числе и в Саратове, есть такие места. Где можно чувствовать себя довольно вольготно в плане выбивания сведений, если только местной шпаны не боишься. А милиция... При чем тут милиция? Она в этих местах появляется не так чтобы сразу. Да и вызывать оную местные жители не так чтобы сильно любят.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
