Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
- Ишь ты, - частично искренне, как и полагается пьющему за чужой счет, восхитился мужичок лет тридцати с лишним, весь из себя потрепанный, но с располагающим к себе лицом. - Тогда выпьем за тебя, Леша, и нашу партию рабочих и крестьян.
- Выпьем, Коля. А еще за то, чтобы всех этих кулаков, контру и врагов трудового крестьянства, поскорее покарали и расселили в места, куда Макар телят не гонял. Пусть там пытаются за бедняках наживаться, вот!
- И за это выпьем...
А как же иначе. Любящие выпить и не желающие платить будут пить хоть за проводимую коллективизации, хоть за здоровье любого партийного работника, да хоть за многие лета для во-он той рыжей шавки. Они привычные. Главное, чтобы в словах собутыльника ничего крамольного относительно советской власти не прозвучало. Вот в этих случаях они моментально трезвеют и исчезают. И это, попрошу заметить, в самом лучшем случае. В худшем - быстренько поставят в известность кого надо, чтобы у самих потом проблем не возникло.
Но этот мужичок... Алекс, ты болван! Тут не желание выпить на дармовщинку а совсем иное. Напоить до определенной стадии, а потом аккуратненько так под видом помощи, к примеру. Дойти до уборной, вывернуть карманы и пошарить к вещах.
Выходит у меня появился конкурент. Нехорошо, хотя ничего опасного. Более того, пусть сделает первую часть работы, то есть вольет в этого лопуха раскидистого побольше водочки, а я вмешаюсь, когда надо будет. Покамест просто посижу поблизости, послушаю, притворяясь, что всецело увлечен кружкой скверного пива и немудреной закуской.
Алексея же явно распирало от желания рассказать о своих недавних достижениях на ниве принудительной коллективизации и особенно раскулачивания. Да уж, было бы чем гордиться, но в стране советов все идет не через голову, а через совсем иные места.
Участие в раскулачивании, оказывается, было для сего паренька, закончившего три курса юридического факультета находящегося в Иркутске Восточно-Сибирского университета, удачно представившейся и очень почетной возможностью. Так сказать, самолично поучаствовать в очередном 'крестовом походе' против вновь образовавшихся врагов советской власти. Правда враждебность их заключалась лишь в том, что они не хотели отдавать колхозам все свое имущество и погружаться в бездонные пучины бедности и убожества, но... Когда это 'товарищей' волновали чьи-то там желания, идущие вразрез с идеями всяких там интернационалов и мировых революций.
Так, немедленно пива глотнуть, а то во рту появилось ощущение, что там стая жучек нагадила. Противно такое слушать, очень противно. Фанатичная уверенность в собственной правоте, заключающейся в том, чтобы растаптывать все то и тех, кто поднимается выше установленной сверху планки. И нет ему разницы, что некоторое время назад, при объявлении НЭПа - планки были совсем другие. Равно как и идеологические установки. Партия приказала - члены, кандидаты, комсомольцы и прочие разделяющие идею ответили и понеслись выполнять, снося все на своем пути. А думать? Помилуй бог (или у них Ленин?) - этого не требуется, думать вне отведенных пределов нам не положено.
Равно как не положено испытывать ни жалости, ни даже тени сочувствия к порушенным судьбам своего же народа. Хотя... Для вот таких вот принадлежность к русскому народу не значит ровным счетом ничего. Интернационализм, однако. А то, что не зная и не ценя свою историю, свои корни, люди становятся травой на ветру, с которой можно делать что угодно и лепить что угодно... Слепые, гордящиеся своим увечьем. Увечьем, тщательно культивируемым сверху, с самого начала этой кровавой революционной вакханалии.
Ничего, Алекс, привыкай слушать подобные речи спокойно, не реагируя не то что внешне, даже внутренне. Это тебе сильно пригодится, если хочешь довести задуманное до конца. Туда, куда ты собираешься, такие все или почти все. В скором времени ОНИ станут твоим окружением, с ними придется разговаривать, выпивать, изображать общность интересов.
И улыбаться... Даже слушая, как выгоняли на мороз, а потом на сборный пункт для 'недобровольных переселенцев' раскулаченные семьи. Те семьи, которые хотели просто тихо и спокойно жить и очень НЕ хотели отдавать нажитое имущество: зерно для посевов, немалое количество коров и лошадей, прочее добро. Улыбайся, слушая, с какой радостной физиономией этот добровольный помощник чекистов рассказывает, как лихо они справились с отцом и тремя сыновьями, решившими спалить к чертовой бабушке изъятое имущество. Последнего, кстати, добивали прикладами прямо на глазах женской части семьи. Да, ничего не меняется с семнадцатого года! Только тогда это было вообще естественно. а сейчас участников самую малость пожурили. Сказали, что надо было сначала в тюрьму, а там уж советский суд разобрался бы. С непременным расстрелом, ага! Зато по закону и с должным количеством бумаг.
Нет, Леша-Алексей, ты хоть и типичный представитель нового советского человека, но после всего услышанного никаких чувств, помимо омерзения, я по отношению к тебе не испытываю. Значит...
Пожалуй, можно и вмешиваться. Объект моего интереса уже пьян как фортепьян, того и гляди его обчищать начнут. Встаю и неспешно подхожу с пьюще-беседующей парочке, обращаясь к представителю уголовного мира:
- Николай, с тобой поговорить бы надо.
- Надо так надо, мил человек, - уколов меня неожиданно проницательным взглядом, ответил тот. - Здесь или?
- Чуть отойдем...
Ну, разве что самую малость. Терять из вида Алексея я не собирался, он, в общем, тоже. Поэтому достаточным оказалось удалиться на десяток метров, оказавшись радом с потертой стеной, на которой некоторые посетителя явно упражнялись в 'наскальной живописи', украшая оную похабными надписями и примитивными рисунками не менее убогого содержания.
Николай наверняка думал, что сейчас последует разговор, но очень удивился, почувствовав, как ему в бок уперлось дуло маленького такого, но вполне себе смертоносного 'браунинга'. От неожиданности его сначала дернулся, но взял себя в руки и еле слышно прошипел:
- Люди вокруг, не выстрелишь. И объявись, резкий! Ты ж не легавый и не из чеки будешь...
- Так шумно вокруг, а шпалер к тебе прижат вплотную. Хлопок слабый выйдет, его не услышат толком. Но к чему мне тебя убивать то?
- А...
- Бэ. Не к тому фраерку ты прилепился, шпана корявая. Я его прибытия из Иркутска уже два дня ждал, а тут ты объявился. Что, лопатник да шмотки умыкнуть - вот и весь хабар, да?
- Ну так... Не первый раз.
- Мелко работаешь. Хотя откуда тебе знать.
На лице малозначимого винтика местной криминальной братии изобразилась усиленная работа мысли.
- Я тя не знаю. Залетный?
- Вроде как. Если захочешь, можешь в Ленинграде у Севы Резаного поинтересоваться. А большего тебе и знать не надо. Пока что. А от этого - отскочи. Вот тебе, за потраченное время.
Несколько купюр, которые я сунул Николаю в карман, были не так чтобы большой суммой, но действительно компенсировали потраченное на интересного мне человека время. И претензий возникнуть не должно было.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
