Она оказалась моложе его, тени ветвей скользили по ее лицу с точеными скулами. Бледность была поистине необычайная, схожая с рассеянным лунным светом.
Зато ее волосы были иссиня-черными, чернее воронова крыла.
Женщина решила обогнуть мистера Бергера и попыталась нырнуть вправо, затем влево, но кустарник был слишком густ, и она принялась беспомощно озираться по сторонам. Земля под ногами задрожала, и в сознание мистера Бергера ворвался оглушительный стук колес. Секунду спустя его слух резанул свисток – вероятно, людей, стоящих около путей, заметил машинист. Мистер Бергер помахал рукой – дескать, мы в порядке. Женщина прошмыгнуть мимо не могла, а у мистера Бергера не было намерения бросаться под поезд. При виде проносящегося мимо экспресса женщина в отчаянии сжала кулаки. Мистер Бергер вполоборота посматривал на вагоны, а кое-кто из пассажиров тоже с любопытством глазел на него и на женщину с сумочкой. Лишь когда грохот поезда пошел на убыль, мистер Бергер расслышал шорох кустов, а когда обернулся, то женщины рядом уже не оказалось. Судя по всему, она направлялась к холму. Мистер Бергер пустился за ней следом, но ветви, которые только что помешали женщине развить скорость, преградили ему дорогу. Он порвал пиджак, потерял трубку и даже подвихнул лодыжку, ударившись о корень. Но мистер Бергер не сдавался. К дороге он выбрался как раз в тот момент, когда беглянка скользнула в проулок, идущий параллельно центральной улице Глоссома. По одну сторону там были задние дворы коттеджей, а с другой тянулась глухая стена бывшей пивоварни (теперь это было заброшенное место, правда, до сих пор пропитанное хмелем). В конце проулок раздваивался, левой своей частью примыкая к главной улице, в то время как правая, петляя, уползала во тьму.
Слева мистер Бергер никого не заметил (главная улица оказалась хорошо освещена, и женщина там бы не спряталась). Поэтому он решил пойти направо и вскоре очутился на задворках глоссомского индустриального прошлого. Здесь главенствовали старые склады, лишь отчасти пребывающие в рабочем состоянии. Мистер Бергер увидел вывеску «Бочарные и скобяные изделия» (судя по износу постройки, отсюда давно уже не выносили ни бочек, ни железяк) и уставился на краснокирпичное двухэтажное здание с темными окнами и поросшим травой крыльцом. Дом упирался в тупик. На подходе к строению мистер Бергер готов был поспорить, что слышал, как стукнула, закрываясь, дверь. Он начал пристально изучать фасад. Света внутри не было, а окна заросли коркой грязи – поэтому разглядеть комнаты не представлялось никакой возможности.
Между тем на двери имелась какая-то надпись. Мистер Бергер напряг зрение в попытке ее прочесть, что оказалось непросто: лунный свет не очень-то ему помогал. Наконец мистер Бергер разобрал слова: «ЧАСТНАЯ БИБЛИОТЕКА КЭКСТОНА».
Мистер Бергер нахмурился. Он ведь спрашивал, есть ли в городе библиотека, но ему сказали, что такого учреждения нет. Ближайший храм литературы находился в Морхэме, как, собственно, и многое другое, чего недоставало Глоссому. Был здесь, правда, киоскер, который помимо газет приторговывал еще и второсортными детективами и дамскими романами, а к ним мистера Бергера, несмотря на страсть к литературе, не слишком тянуло. Разумеется, была вероятность, что библиотека Кэкстона давно прекратила свое существование, но если и так, то почему, спрашивается, трава возле крыльца примята? Получается, кто-то сюда до сих пор наведывался, включая, если верить происходящему, незнакомку с манерами Анны Карениной.
Мистер Бергер вынул из кармана коробок и чиркнул спичкой. Справа от двери за стеклышком обнаружился пожелтелый листок. «По всем вопросам просьба звонить в звонок», – вещал он.
Еще три спички мистер Бергер извел, тщетно выискивая звонок. Не было ничего – ни кнопки, ни колокольчика, ни ящика или хотя бы щели для писем. Мистер Бергер свернул за правый угол здания, потому как слева проход преграждался стеной. Здесь открывался проулок поуже, который утыкался в очередную кирпичную стену, а у здания с этой стороны не имелось ни окон, ни дверей. За стеной был, кажется, пустырь.
Мистер Бергер вернулся к двери и стукнул в нее разок кулаком, больше для очистки совести, чем в ожидании ответа, которого, конечно, не последовало. Тогда он оглядел единственную замочную скважину. Она была не заржавлена, а поднесенный к носу, осторожно обнюханный палец на поверку оказался смазан солидолом. Странно, даже как-то боязно. Впрочем, делать нечего! Было уже поздно, похолодало, а мистер Бергер еще и не ужинал. Глоссом – спокойный городишко, однако это не повод, чтобы всю ночь напролет топтаться на крыльце библиотеки в ожидании, что дверь распахнется и ему навстречу выйдет женщина-призрак. Он что – спросит ее, чего ради она как угорелая бросается под поезд? Вдобавок у него руки расцарапаны, надо будет обработать антисептиком.
И, оглянувшись напоследок на Кэкстонскую библиотеку, мистер Бергер – снова в растрепанных чувствах – воротился в свой коттедж, а «Пятнистая Лягушка» в тот вечер квакала без него.
VII
Повторно к Кэкстонской библиотеке мистер Бергер наведался утром в начале одиннадцатого, из соображений, что это вполне пристойное время для открытия заведений. Логично предположить, что если библиотека функционирует, то сейчас в ней кто-нибудь да есть. Однако здание встретило его такой же тишиной и неприступностью, что и вчера вечером.
Мистер Бергер взялся наводить о библиотеке справки, но тоже без особых подвижек. И киоскер, и местная бакалея, и ранние посетители «Пятнистой Лягушки» отделывались дежурными, слегка растерянными фразами. Да, конечно, о существовании Кэкстонской библиотеки народ знал, но не мог вспомнить, ни когда она работала, ни кто являлся владельцем здания. Местные даже не знали, остались ли там вообще книги. В итоге мистеру Бергеру посоветовали обратиться в мэрию Морхэма, где велись учетные записи об окрестных селениях.
Мистер Бергер сел в машину и отправился в Морхэм. В пути он недоуменно размышлял, отчего жители Глоссома не проявляли никакого интереса к Кэкстонской библиотеке. Дело даже не в том, что его собеседники, похоже, напрочь забыли о ее существовании, пока мистер Бергер не напоминал им о библиотеке (тогда в них недолго брезжила некая атавистическая память, которая, впрочем, вскоре снова затухала, но это, по крайней мере, можно понять, учитывая, что библиотека уже давно вроде бы не работала). Примечательным было то, что горожане игнорировали наличие библиотеки и не очень-то и хотели беседовать о ней, хотя они любили почесать языком. Кстати, в плане сплетен Глоссом ничем не отличался от других городков – это мистер Бергер уже выяснил на собственной шкуре (местные шептались у него за спиной и судачили про галлюцинации и вызов полиции на станцию). Глоссом жил двумя вещами: общими пересудами и частными пересудами (последние, разумеется, всегда становились достоянием общественности – и большую роль здесь играла неуемная болтливость горожан). Что касается старожилов, то каждый из них знал историю города вплоть до шестнадцатого века и мог, хлебом не корми, пересказать ее любопытному слушателю.
Любой дом, будь то старый или вновь отстроенный, имел свои корни.
В общем, исторические отпечатки имелись повсюду. Не было истории только у Кэкстонской библиотеки.
