Что и говорить, на нее уже смотрели и так и сяк — и сурово, и насмешливо, и еще как-то. Вот от этого последнего «взгляда» (хотя вряд ли Меган такой имела ввиду) странный холодок пробежал у нее по спине.
— Пока! — беззаботно простилась она с Меган.
— О'кей! Пока! Мы еще поговорим — попозже!
Саванна положила трубку и стала искать пустой ящик — должно же у секретарши быть место для сумочки.
— Это моя дочь звонила?
— Да, это она. Так обрадовалась, что вы ей разрешили пойти…
Углубившись опять в свои сейсмограммы, Джо искоса поглядывал на новую секретаршу.
— Мне кажется, вы обе чересчур болт… много говорите.
Карие глаза Саванны пытались прочесть по его лицу — что с ним? Сбит с толку, просто ей не доверяет? Да и какое это имеет значение в данную минуту — что он там думает? Ей должно быть безразлично.
— Мы всего лишь знакомились.
Он задумчиво постукивал карандашом по бумажной ленте, но относилось это явно не к изображению на ней.
— Странно… Меган не изъявляла желания ни беседовать с Эди, ни знакомиться с ней.
— Знаете, бывает ведь, что людям трудно поладить — все такие разные.
Сам того не сознавая, Джо отвел взгляд от ее лица и остановил на шее… на груди…
— А нам… а мы с вами, мисс Старр, поладим? Мы тоже разные.
Обескураженная его вопросом, Саванна невольно сделала шаг к его столу.
— Простите, не совсем поняла вас…
Что за чертовщина с ним происходит? Джо не узнавал себя. Никогда, ни с одной женщиной он не разговаривал вот так. Если честно — он с женщинами совсем не разговаривал, разве что по необходимости. Он неловко кашлянул.
— Я… не могу стать другим. Как вы думаете, это не помешает делу? Сможем мы работать вместе?
Саванна могла поклясться — в этот момент он меньше всего думал о совместной работе. Да нет, она, конечно, ошибается. Он ее так встретил… этот неприветный, строгий Джо Маккенн. С самого начала она ему просто не понравилась, даже симпатии не возникло.
— Я легко приспосабливаюсь к людям, мистер Маккенн. — Она старалась, чтобы голос ее не выдал волнений. — Уверена мы отлично с вами сработаемся
— Надеюсь, что так, — коротко кивнул Джо, ловя себя на четком желании наладить дружеские отношения с этой блондинкой — такой спокойной и очаровательной.
Саванна вдруг почувствовала себя неловко.
— Если это все — я примусь за работу.
Прежде чем он успел ответить, зазвонил телефон — рядом с ним.
— Я сам возьму трубку. А вы займитесь своими делами.
Успокоенная, Саванна вернулась к своему столу и стала устраиваться на новом месте. Ох, какие у нее грязные руки — она так и не вымыла их после общения с шиной. Придется посетить комнату отдыха в конце коридора. Отскребывая руки, она взглянула в зеркало — и поспешно стерла уголком коричневого бумажного полотенца пятнышко грязи на скуле. Уж не принял ли Джо Маккенн эту дорожную отметину за экстравагантное ухищрение модного макияжа? Ей стало смешно: да вряд ли он и заметил — так язвил, так отчитывал за опоздание, что не до того было. Конечно, он вел себя как медведь, но по зрелом размышлении можно было сделать вывод: ее новый босс проще и мягче, чем кажется, и вполне поддается укрощению.
Теперь она, по крайней мере, спокойна, что до окончания рабочего дня Меган больше не станет испрашивать у отца разрешения отправиться в библиотеку за несколько кварталов. А за это время — кто знает? — медведь научится расслабляться и даже улыбаться.
Глава 3
Дом Джо, построенный из красного кирпича задолго до того, как город разросся до столь гигантских размеров, располагался в спокойном жилом районе, в глухом переулке. С пятилетнего возраста Джо жил здесь с родителями. Несколько лет назад отец умер, а мать переехала во Флориду, поближе к сестре. Джо остался в доме один, и вот на прошлой неделе к нему переехала Меган.
Вечером, когда он поставил машину и направился к дому, внезапно возникшая острая боль между лопатками напомнила ему, как мало он в последнее время отдыхает. Может быть, сегодня он наконец спокойно поужинает и проведет тихий, приятный вечер перед завтрашним рабочим днем. Оглушительные звуки рок-музыки встретили его уже через минуту, когда он входил в дом через переднюю дверь. Меган развлекается… Бросив портфель, забитый бумагами, в кресло, он прошел по коридору и постучал в ее дверь.
— Войдите! — громким голосом отозвалась она.
Джо открыл дверь: дочь лежит поперек кровати на животе, опершись на локти, рядом — открытая книга. Он вошел в комнату, огляделся — и глазам своим не поверил.
— Что здесь происходит!
Голова дочери, с копной вьющихся каштановых волос, повернулась к нему.
— Что происходит? Ты о чем, пап?
Джо подошел к стереосистеме и нажал на кнопку — стало тихо. Ох…
— Да я вот об этом обо всем, — и показал на разбросанную повсюду одежду: на кровати, туалетном столике, на полу…
Меган, лениво заставив себя сесть, сделала небрежный жест рукой.
— Я просто кое-что тут примеряла.
— «Кое-что»? — пожалуй, все, что могло бы составить ассортимент небольшою магазина. Ну, а потом? Почему бы не убрать все в шкаф?
Девочка так и прыснула, взглянув на его угрюмое лицо.
— Ой, папочка, ты такой забавный! Это только одежда, вещи. Кому от нее вред? — И тут же пообещала: — Перед сном все уберу.
Лучше, видимо, не настаивать, а потом проверить, выполнит ли девочка свое благое намерение. Джо показал на книгу, которой она так была поглощена, когда он вошел.
— Это из тех, что ты взяла в библиотеке?
Она мило ему улыбнулась.
— Спасибо, папа, что отпустил меня. Библиотека такая большая — я все нашла.
Он наклонил голову — какой там заголовок на корешке.
— А ты не взяла… хм… что-нибудь такое…
— Секс, убийство, коррупция! — охотно подхватила Меган и, смеясь, отрицательно покачала головой. — Да нет, па, зачем, — этого всего хоть отбавляй по телеку.
Джо не нашелся что возразить. Чтобы он сам и сверстники в возрасте Меган так свободно рассуждали о подобных вещах… Напрасно Саванна Старр думает, что он забыл свое детство, — отлично все помнит. Ему повезло больше, чем Меган: родители жили вместе, но они никогда не преуспевали. И Джо знал почему: Джозеф Маккенн, его отец, слыл человеком несговорчивым, любил выпить и с риском играл в карты. Джо частенько приходилось слышать, как бранились родители, и чувство неприкаянности и одиночества, которое он при том всегда испытывал, было в нем живо до сих пор. Прежде, глядя иной раз на Меган, он винил себя — не сумел сохранить брак с ее матерью. Но в последнее время, если эти мысли вновь приходили к нему, он принимал горькое, но необходимое лекарство — извлекал из памяти эпизоды собственного детства.
