Головнин «назначил из собственного незначительного состояния единовременные пособия всем бывшим с ним в плену матросам, а одному из них производил пенсию до конца жизни…»
Россия пыталась установить отношения со Страной восходящего солнца в 1815, 1816 и 1817 годах. Однако письменные послания российских властей японская сторона оставляла без ответа. Затраты на открытие торговли с Японией оказались напрасными. После этого почти на полвека поиск таких взаимовыгодных контактов прекратился. Эти попытки возобновились только с назначением главой Восточной Сибири Н.Н. Муравьева, названного за свои заслуги перед государством графом Муравьевым-Амурским.
Россия принимает ряд мер для укрепления своих государственных границ в Приамурье, при этом не участвуя в насильственном «открытии» для европейских держав Китая, произошедшем в ходе «опиумных войн» против Цинской империи. В 1849 году секретная Амурская экспедиция Г.И. Невельского исследует Татарский пролив и впервые устанавливает островной характер Сахалина, описывается его побережье. Одновременно изучаются устье реки Амур и юго-восточные берега Охотского моря. За эти государственные труды Невельской был произведен в контр-адмиралы и пожалован тремя орденами.
В 1850 году в низовьях реки Амур, на берегу удобной для захода парусных кораблей бухты, основывается русский Николаевский военный пост (современный город Николаевск-на-Амуре). Одновременно российское правительство извещает китайскую столицу Пекин, что, охраняя устье Амура и Сахалин, оно приняло меры к обороне Тихоокеанской окраины государства.
В кратком очерке по истории Донского казачьего войска, написанном в 1909 году, о событиях середины XIX столетия на дальней восточной окраине Российской империи говорилось следующее:
«В 1850 году, в царствование императора Николая I Павловича, русские корабли прошли к устью реки Амур, протекающей на далеком Востоке, разведали, что Сахалин — остров, а не полуостров, как думали до той поры, открыли богатый лесной край на деке Уссури и на берегу Великого океана, в удобном для стоянки кораблей месте заложили город, который назвали Владивостоком, т.е. «владей востоком». Когда донесли об этом императору, он сказал: «Где раз поднят русский флаг, он никогда не должен спускаться». Переговорили с китайцами, нашими соседями на Дальнем Востоке, они признали наше приобретение, и новый край стал заселяться…»
Интерес Соединенных Штатов к Японским островам вновь, после урегулирования пограничных отношений России с Китаем, приобретением Приамурья и Уссурийского края, привлек внимание официального Санкт-Петербурга к Дальнему Востоку. Для «открытия Японии» был созван Особый комитет. Он обсуждал возможные действия Российского государства по отношению к своему «закрытому» дальневосточному соседу. Было решено без отлагательства приступить к «миролюбивым в отношении Японии мерам». «Миролюбивые» меры решения геополитических вопросов стали доброй традицией для России с середины XIX века, после окончания Кавказской войны и окончательного присоединения к ней Средней Азии (Туркмении).
В решении Особого комитета говорилось: «…Хотя морская торговля наша далеко еще не находится в том положении, чтобы доступ в Японию составлял для нас такой же существенный вопрос, как для американцев, но и в таком случае, кроме будущих интересов нашей торговли, которые во всяком случае полезно заранее обеспечить, являются также интересы наших американских колоний и Камчатки, требующих удобнейших способов доставки туда продовольствия и т.п.».
В 1852 году на Южном Сахалине русские военные посты учреждаются в Дуэ и Аниве. С тех пор Российская империя и Япония стали близкими соседями. Санкт-Петербург оказался одной из европейских столиц, заинтересованных в ликвидации самоизоляции своего соседа на Дальнем Востоке. Однако эту проблему решили не российские дипломаты, а американский военный флот.
В 1853 году у японских берегов появилась американская эскадра из четырех боевых кораблей под командованием коммодора Мэтыо Калбрайта Пирри, которому правительством в Вашингтоне было поручено демонстрацией силы заставить Японию пойти на заключение торгового договора и на открытие некоторых своих портов для американских товаров. Подобные проблемы Соединенные Штаты, по примеру «владычицы морей» Великобритании, в течение двух последних столетий успешно решали силой оружия и мощью военного флота. Коммодор Пирри успешно справился с задачей взлома «бамбукового занавеса», высадив в ходе переговоров под прикрытием больше сотни корабельных орудий на японский берег 500 вооруженных моряков.
Японское правительство сиогуната (одного из феодальных кланов Японии) было вынуждено пойти на подписание Канагавского договора (заключенного в префектуре Канагава на острове Хонсю) и открыло для свободной торговли, но при посредничестве сиогунских (правительственных) чиновников, американским купцам два порта — гавани Симода (на полуострове Идзу) и Хакодате. Помимо этого, Япония обязывалась оказывать покровительство потерпевшим кораблекрушение американским морякам. Примеру Соединенных Штатов незамедлительно последовали европейские морские державы (прежде всего Англия и Голландия), в их числе, вполне естественно, оказалась и Россия.
После «успешного» визита в Токио коммодора Пирри в порт Нагасаки из балтийского Кронштадта пришла русская эскадра в составе трех кораблей с экипажем численностью 463 человека под командованием вице-адмирала Е.В. Путятина — полномочного представителя России в Японии и Китае. Ему предстояло решить вопросы территориального разграничения и взаимовыгодной торговли. Путятин с эскадрой после трудного плавания прибыл в порт Нагасаки 10 августа 1853 года и был сразу встречен крайне недружелюбно. Объяснялось это просто: перед этим там побывала американская военная эскадра, которая грубо нарушила правила высадки иностранцев на берег.
Японские власти долго уклонялись от ведения дипломатических переговоров с посланником Российской империи и приступили к ним только в январе 1854 года. Русский вице-адмирал Путятин, в отличие от других европейцев уважительно относившийся к местным обычаям и нравам, сумел снискать популярность у местных жителей, оставив после себя добрую память. В деревне Хэда, где происходили переговоры, в 1969 году был основан музей, посвященный русскому адмиралу-дипломату.
Переговоры касались прежде всего установления государственной границы между Россией и Японией. Японская сторона в лице посланников сегуната Токугавы — Масанори Касая и Сеймо Кавадзи хотела провести ее по середине Сахалина и между островами Уруп и Итуруп Курильской гряды. Путятин же отстаивал полную принадлежность России Сахалина и Курил до острова Итуруп включительно.
В письме к Верховному совету — высшему органу японского правительства — от 18 ноября 1853 года российский полномочный посланник вице-адмирал Е.В. Путятин писал:
«Гряда Курильских островов, лежащая к северу от Японии, издавна принадлежала к России и находилась в полном ее заведывании. К этой гряде принадлежит и о. Итуруп, населенный курильцами и отчасти японцами. Но русские промышленники в давние времена имели поселения на этом острове…»
Японская сторона приводила собственные доводы принадлежности ей и острова Карафуто, и Курильской гряды. Ответы на эти доводы она даст сама себе спустя почти столетие. Профессор университета Токай в Токио Нобуо Мурога в середине XX столетия напишет, что точных данных о «первой» японской экспедиции, посланной якобы в 1636 году на Южный Сахалин, не имеется. По свидетельству профессора Хоккайдоского университета Синъи-тиро Танакура, карты приграничных районов Северной Японии (Эдзо) 1644 года, на которую были бы нанесены Курильские острова, не существует.
