Когда они вышли из вертолета, Рамон крепко взял ее за руку, и они пошли по узкой извивающейся тропинке, ведущей на вершину холма. С моря дул ласковый вечерний ветерок, слышались пронзительные крики чаек, селяне, сидевшие на берегу, приветливо улыбаясь, махали им руками.
Когда они приблизились к вилле, навстречу им выбежала маленькая девочка и, присев, подала Нене букет полевых цветов. Несмотря на отрешенность и снедавшую ее тоску, Нена улыбнулась и поблагодарила малышку.
Цветы напомнили ей, что она вышла замуж.
День свадьбы оказался самым печальным днем в ее жизни.
На мгновенье слезы подступили к глазам Нены, но усилием воли ей удалось сдержать их. Она не имеет права раскисать. По крайней мере дедушка закончит свою жизнь, чувствуя себя счастливым, а это имеет для нее большее значение, чем что-либо другое.
Внезапно Нена почувствовала, как близко, почти касаясь ее, стоит Рамон. По ней пробежала дрожь. Что произойдет дальше в этой цепи несчастий? — думала Нена, когда они медленно поднимались по ступенькам в дом. Что он ожидает от нее как от жены?
Впервые с тех пор, как они вошли в большой холл, затем в гостиную и на обнесенную парапетом террасу, с которой открывался вид на лазурное море, Нена поняла, что столкнулась с дилеммой.
Она быстро взглянула на Рамона, занятого разговором с одним из слуг. У него вид человека, который не привык, чтобы ему перечили. Его распоряжения, отданные спокойным вежливым тоном, выполняются незамедлительно. Что он потребует от нее?
— Я приказал, чтобы нам подали шампанское, сказал он, глядя на Нену. — Потом тебе, вероятно, захочется осмотреть один из твоих новых домов, добавил он с присущим ему саркастическим юмором, который она заметила в день их встречи у озера.
Помни, сказала себе Нена, что он не питает к тебе никаких чувств. Ты всего лишь имущество, входящее в состав наследства.
— Я чувствую, что очень устала, — проговорила она, присев на пестрые подушки, которые лежали на каменном выступе побеленной стены, образовывавшей уютную нишу. — Мне бы хотелось пойти и немного отдохнуть, если ты не возражаешь.
Может быть, одна из горничных отведет меня в мою комнату?
— В нашу комнату, ты хочешь сказать, — твердо поправил ее Рамон.
Нена быстро подняла на него глаза и задрожала.
— Я… я думаю, что нам надо поговорить об этом. — Она стиснула руки и почувствовала, как яркая краска заливает ей лицо.
— О чем? — осведомился Рамон, небрежно прислоняясь к стене. На нем был безупречный серый костюм, в котором он, судя по всему, чувствует себя весьма непринужденно, несмотря на то что находится на греческом острове.
— О многом, мне кажется.
— Неужели? — он вопросительно поднял черные брови.
— Да. Мы… это брак по расчету. Ты по какой-то причине решил, что тебе выгодно сделать мне предложение, — с горячностью заявила Нена, устремив на него негодующий взгляд. — Я согласилась выйти за тебя замуж только потому, что люблю дедушку и не хочу, чтобы последние дни его жизни были полны беспокойства и печали. Мне кажется, что ни одна из этих причин не является основанием для… для близости, — торопливо закончила она.
— Понимаю, — задумчиво протянул Рамон. Он не ожидал этого. Ему представлялось, что, как только Нена станет его женой, все уладится само по себе. Возможно, недовольно подумал он, ему придется дать ей время привыкнуть к мысли, что она принадлежит ему.
От этой мысли Рамона бросило в жар.
— Мы поговорим об этом позже, — сухо сказал он, заметив слугу, который приближался к ним, неся шампанское. — Сейчас давай расслабимся и выпьем. Рамон протянул Нене бокал, наполненный пенящимся вином. — Добро пожаловать на Агапос! — Он поднял свой бокал. — Да будешь ты счастлива и довольна, жена моя, — добавил он по-испански.
Нена слегка приподняла бокал в знак благодарности и вместо того, чтобы, как она собиралась, пригубить, сделала большой глоток. Ей необходимо что-то, чтобы продержаться следующие несколько часов… дней… ночей.
Рамон молча наблюдал за ней. Ему придется обуздать желание, которое обуревает его последние две недели, и подавить стремление схватить ее и унести на свою постель. Всему свое время, сказал он себе. Не надо ускорять события. Он согласен потворствовать ей — но только некоторое время. В конце концов, его терпению тоже есть предел.
Прошло три ночи, и Рамон почувствовал, что теряет терпение. Нена почти не разговаривала с ним, но и в тех редких случаях, когда это происходило, она держалась с холодной вежливостью. В ледяном молчании они провели несколько часов на пляже, потом на яхте и в поездке по острову.
Если Рамон предлагал что-нибудь, она соглашалась, не проявляя видимого удовольствия или неудовольствия.
Нена была равнодушна.
И это сводило Рамона с ума. Он мог бы совладать с ее гневом, слезами или вспышкой ярости.
Но это явное безразличие и решимость держаться как можно отчужденнее были невыносимы для него.
Сидя за столом, со вкусом накрытым на террасе, Рамон бросил на Нену обжигающий взгляд. На темное небо, усеянное мириадами мерцающих звезд, поднималась луна. Идеальная ночь для любви! — мелькнула у него мысль. Они могли бы проводить вместе упоительные часы, однако она по-прежнему проявляет несгибаемое упорство. Что происходит в этой хорошенькой головке? — растерянно думал Рамон. Какие мысли бродят в ней?
Что мучает ее?
— Нена, если что-то беспокоит тебя, ты должна рассказать мне об этом. Я стараюсь изо всех сил удовлетворять твои прихоти, — добавил Рамон, подумав о двух спальнях, которые он приказал приготовить для них, — но мне кажется, ты должна дать объяснение.
— Объяснение? — Положив вилку на тарелку, Нена бросила на него ледяной взгляд. — Я думаю, что ничего не должна тебе, Рамон. Мы ничего не должны друг другу. Мы заключили сделку. Очевидно, предполагалось — правда, я так не думаю, что мы должны получить от нее какую-то выгоду.
Я могу понять преимущества, которые получил ты, но мне еще предстоит понять, в чем заключаются мои.
— Так вот как ты смотришь на это? Ты считаешь, что это чисто деловое соглашение? — спросил он, потрясенный тем, что такая молодая девушка может быть такой расчетливой и рассудительной, такой…
— Я воспринимаю наш брак именно так. И чем скорее ты поймешь это, тем лучше будет для нас обоих. Давай покончим с фарсом, который представляет собой наш медовый месяц, и возвратимся домой.
— Мы дома, — холодно возразил Рамон. — Отныне твой дом там, где живу я. Теперь все мои дома стали и твоими.
— Я должна возвратиться к дедушке, — упрямо сказала Нена, глядя в тарелку.
— У меня нет возражений против того, чтобы пожить в Англии. В нашем доме на Итон-Сквер.
— Но…
— Никаких "но", — непререкаемым тоном заявил он. — Мы временно остановимся у моих родителей. Я дал поручение своим агентам подыскать нам подходящий дом.
