Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
Культ священного огня исповедовали не только жители Греции и Италии. Мы находим этот культ и на Востоке. «Законы Ману», в том виде, в котором они дошли до нас, представляют сформировавшийся культ Брахмы, однако они сохранили свидетельства о более древней религии – культе священного огня, который культ Брахмы отодвинул на второй план, но не смог полностью уничтожить. Брахман (или брамин) поддерживает негасимый огонь, ежедневно утром и вечером подпитывая его щепками; как и у греков, дерево может быть только определенной породы. Греки и италийцы возливали на алтарь вино, а индусы хмельной напиток под названием «сома»[18]
Прием пищи тоже являлся священнодействием, и связанные с ним ритуалы описаны в «Законах Ману». Индусы, как и греки, обращались с молитвой к огню; ему предлагались «первые плоды». В «Законах Ману» написано: «Дважды рожденный (брахман), поддерживающий священный огонь, не принеся жертвы новым зерном и животными, пусть не вкушает новую пищу из зерна или мяса, если он желает прожить долгую жизнь, ибо его огни, не будучи почтены новым (зерном) и приношением животных, жаждущие нового зерна и мяса, стараются присвоить (его) жизненные силы». Индусы, как греки и латины, считали, что боги жаждут не только почестей и уважения, но и пищи и напитков. Человек верил, что должен утолять их голод и жажду, если хочет избежать гнева богов.
Индийский бог огня носил имя Агни. Почти все книги Ригведы начинаются с гимнов Агни. Огонь у индусов, как и у греков, покровительствующее божество. «О Агни, ты жизненная сила, ты наш защитник… Защити от обмана безбожника! Защити от вредящего или желающего убить… За подношения и восхваления дай нам славу и богатство… О Агни, мудрый защитник и наш отец… Мы хотим, о Агни, почитать тебя гимнами, жертвенными возлияниями. Для нас возбуди богатство, состоящее из всего желанного! Нас надели всеми благами! Тебе мы обязаны жизнью, мы твоя семья…» К Агни обращался человек с просьбой об урожае: «Сделай так, чтобы земля всегда была щедрой». У Агни человек просил здоровья: «О Агни, дай мне долго наслаждаться жизнью и приблизиться к старости, как солнце к закату». К Агни даже взывали о мудрости: «О Агни, ты наставляешь на истинный путь человека, который блуждал в потемках… Если мы совершим грех, если удалимся от тебя, прости нас». Огонь в очаге, как и в Греции, был чистым; запрещалось бросать в огонь грязное и даже греть над ним ноги. Как и в Греции, человек, совершивший проступок, не имел права приближаться к очагу до тех пор, пока не искупит вину.
Убедительным доказательством того, что эти верования восходят к глубокой древности, служит факт их одновременного существования у народов, живших на берегах Средиземного моря, и у обитателей полуострова Индостан. Конечно, ни греки не заимствовали эту религию у индусов, ни индусы не заимствовали ее у греков. Однако греки, италийцы (латины) и индусы принадлежали к одной расе; их предки в глубокой древности вместе жили на территории Центральной Азии. Именно там зародились эти верования и возникли связанные с ними обряды. Поклонение священному огню относится к тем далеким временам, когда не было ни греков, ни италийцев, ни индусов, а были только арии. Когда племена разделились, то каждый народ унес этот культ с собой: одни на берега Ганга, другие на побережье Средиземного моря. Позже одни из этих разделившихся народов, полностью утративших связь друг с другом, стали поклоняться Брахме, другие Зевсу, третьи Янусу; каждая общность создала своих богов, но все они сохранили, как древний завет, религию, выпестованную в общей колыбели их расы.
Если существование этого культа у всех индоевропейских народов не кажется достаточно убедительным доказательством его раннего происхождения, то можно найти другие доказательства, обратившись к религиозным ритуалам греков и римлян. Во всех жертвоприношениях, даже совершаемых в честь Зевса или Афины, с первой молитвой всегда обращались к огню. Все молитвы, обращенные к любому богу, начинались и заканчивались молитвой к огню. В Олимпии первая жертва, которую совершала вся Греция, приносилась очагу, а вторая Зевсу. Точно так же и в Риме первую молитву всегда обращали к Весте, которая является не чем иным, как священным огнем. Овидий пишет, что это божество занимало первое место в религиозных ритуалах. В гимнах Ригведы мы тоже находим, что прежде всех прочих богов надлежит обращаться к Агни. Его достойное почитания имя произносится прежде имен всех бессмертных. «О Агни, только та жертва и тот обряд, который ты охватываешь со всех сторон, идут к богам». Таким образом, и во времена Овидия в Риме, и в Индии во времена брахманов огонь очага занимал главенствующее положение среди всех богов, но не потому, что Юпитер и Брахма не приобрели большого значения в религии, а потому, что люди помнили, что священный огонь старше остальных богов. На протяжении многих столетий огонь занимал первое место в религиозных ритуалах, и новые, более значимые боги не могли оттеснить его с этого места.
Религиозные представления с веками подвергались изменениям. Когда у народов Греции и Италии вошло в привычку представлять богов в качестве личностей, придавая им человеческий образ и наделяя каждого собственным именем, древний культ огня подчинился общему правилу, по которому в этот период человеческий разум перекраивал религию. Алтарь священного огня был персонифицирован. Его назвали Vesta – Веста; в общем древнем языке это слово означало не что иное, как алтарь. Как это часто бывает, имя нарицательное превратилось в имя собственное. Постепенно сложилась легенда. Божество стали представлять в образе женщины, поскольку слово, обозначавшее алтарь, было женского рода. Затем появились статуи, изображавшие богиню, но так никогда и не изгладились следы первоначального верования, согласно которому это божество было огнем, горевшим на алтаре. Сам Овидий был вынужден признать, что Веста «живое пламя». «Помни, что Веста – не что иное, как пламя живое, а из огня никогда не возникают тела»[19]
Если сравнить культ священного огня с культом мертвых, то между ними обнаружится тесная взаимосвязь.
В первую очередь следует отметить, что огонь, который поддерживали на очаге, не был в представлении человека вещественным по своей природе. Люди видели в нем не просто физическое явление, согревающее или сжигающее, изменяющее тела, плавящее металлы и являющееся могучим орудием человеческой деятельности. Священный огонь совершенно иной по своей природе. Это чистый огонь, который можно получить исключительно при выполнении определенных ритуалов, и для его поддержания разрешалось использовать только специальные породы дерева. Это девственный огонь, который не допускал разнополого союза. У этого огня просили не только богатства и здоровья, но и чистого сердца, умеренности во всем и мудрости. «Сделай нас богатыми и процветающими, – говорится в одном орфическом гимне, – сделай нас также мудрыми и целомудренными». Огонь очага, следовательно, является своего рода нравственным существом; он освещает, согревает, готовит пищу, но в то же время обладает мышлением и совестью. Он осведомлен о людских обязанностях и следит за их выполнением. О нем можно говорить как о человеке, поскольку у него, как и у человека, двойственная природа. В физическом аспекте – он светится, движется, живет, обеспечивает достаток, готовит пищу, питает тело; в нравственном аспекте – он наделен чувствами и привязанностями, очищает и питает человеческую душу, наставляет на путь добра. Он одновременно является источником богатства, здоровья и нравственности. Это воистину бог человеческой природы. Позже, когда этот культ был оттеснен на второй план Брахмой и Зевсом, огонь очага по-прежнему оставался для человека самым понятным божеством. Он стал посредником между человеком и богами физической природы, на него была возложена обязанность возносить небесам молитвы и жертвоприношения и приносить оттуда людям божественные милости. Позже из мифа священного огня возникла великая Веста, богиня-девственница. Она не олицетворяла ни плодородие, ни могущество; она стала олицетворением порядка, но не строгого, чисто математического порядка, категорического и непреложного закона, который издавна был замечен среди явлений физической природы. Она стала нравственным порядком. Весту представляли в виде некой мировой души, упорядочивающей движение различных миров, подобно тому, как человеческая душа управляет нашими органами.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
