Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
С прудами связана легенда об основании Москвы — и страшноватая, надо сказать: якобы Москва возникла на крови, то есть на месте жестокого и несправедливого убийства. Жил здесь в XII веке боярин Степан Иванович Кучка. Одна из его усадеб стояла именно здесь, на прудах. Она была достаточно хорошо укреплена, почти также, как Кремль: её окружала земляная насыпь, частокол и ров. Род Кучковичей был очень богат, почти ничем не уступая Владимирским и Суздальским князьям, и это, само собой, не могло не вызвать их зависть. По легенде, когда князь Юрий Долгорукий проезжал через эти места, боярин Кучка встретил его, однако, как показалось князю, не оказал ему надлежащих почестей. И тогда князь приказал зарезать боярина.
Легенда подробно описывает, как убийцы настигли Кучку, но тому удалось их обмануть и спрятаться в густых зарослях. Однако сорока выдала его своим стрёкотом, и злодеи, обнаружив несчастного, добили его. Заметили, что в Москве практически нет сорок? По той же легенде, Кучка, умирая, проклял эту птицу — вот с тех пор она и не залетает в наш город.
Мёртвое тело убийцы кинули в пруды, которые с тех пор стали называться Погаными. Детей Кучки князь оставил в живых, пожалев их красоту и молодость.
Спустя несколько лет Юрий Долгорукий умер — после обеда у другого боярина, такого же знатного и богатого, как Кучка: видать тот не стал дожидаться, пока и его обвинят в недостаточном уважении, и первым нанёс удар. Смерть сына Юрия, Андрея Боголюбского (он был прозван так по своей резиденции в селе Боголюбово Владимирской области), предание тоже связывается с Кучковичами: дочь Кучки Улита, ставшая женой Андрея, с братьями и с неким ключником Анбалом Ясином злодейски умертвила своего мужа, мстя за отца.
В этой истории, как и в любой легенде, много нестыковок: историки обращают внимание, что к моменту смерти Андрей был уже женат второй раз — на совсем другой женщине осетинского происхождения. Именно её приближённым и был тот ключник со странно звучащим именем — Анбал Ясин, с которым мы ещё встретимся, изучая Москву.
Как бы то ни было, но с тех пор Поганые пруды москвичи не любили и никогда не рассматривали их как водоем, откуда можно было бы брать воду. Напротив, эти пруды могут служить иллюстрацией того, чем была в древности канализация: в них сливались всевозможные нечистоты и даже отходы с боен. Со временем пруды превратились в зловонную грязную лужу. Вычистил их тоже Александр Данилович Меншиков при строительстве усадьбы. И тогда же они были переименованы в Чистые пруды.
И вот тут мы подбираемся к ещё одной, совсем не романтической теме наших экскурсий — истории канализации и водопровода. Ведь в масштабах огромного мегаполиса проблема приобретает глобальный характер, и было бы неправильно, гуляя по Москве, любоваться лишь на её красоты, оставляя без внимания вопросы чистоты и гигиены.
Первые попытки рытья каналов для отвода сточных вод в Москве относятся ещё к XIV веку: тогда был прорыт канал из Кремля к Неглинке для спуска нечистот. Но и после на протяжении нескольких столетий проблема чистоты улиц и дворов в городах стояла очень остро: лишённые канализации города попросту воняли. Да воняли так, что ямщики, подъезжая к Москве, отмечали близость города не глазами, а носом: «Москвой повеяло!» — говорили они, принюхиваясь.
Пётр Первый издал указ «О наблюдении чистоты в Москве и о наказании за выбрасывание сору и всякого помёту на улицы и переулки». «Весь мусор, навоз и мертвечину» полагалось возить за Земляной Вал, «в дальние места» и засыпать землёй. Нарушителей карали жестоко: «за первый привод бить батоги, за другой бить батоги ж да пени имать по пять рублей, за третий привод бить кнутом да пени имать по десять рублей». (Тогда это были очень большие деньги.)
Но, несмотря на суровость, указ этот соблюдался плохо, Екатерина Вторая повторила запрет, но и это не исправило положения. Законопослушные москвичи собирали нечистоты в выгребных ямах, откуда их вычерпывали золотари-ассенизаторы и в кадках вывозили подальше за город. Но золотарям надо было платить, поэтому несознательные горожане то и дело норовили вывалить мусор куда-нибудь, подальше от глаз, или прорыть под домом каналец, чтобы спускать всю грязь в близлежащую реку. Так были совершенно загублены Неглинка и Самотёка, изрядно загажена Москва-река. Реки превратились в зловонные сточные канавы — потому их и убирали в трубы, превращая в естественную клоаку.
В 1874 году в Московскую городскую думу инженером М. А. Поповым впервые были представлены «проектные начертания канализации Москвы», которые долго обсуждались, но так и не были утверждены. Прокладка канализационной сети началась лишь в 1893-м по проекту инженера В. Д. Кастальского. Но то была лишь первая очередь — с тех пор канализация строится и расширяется постоянно, а сегодня её общая длина равна расстоянию от Москвы до Новосибирска.
На пересечении Покровки с Чистопрудным бульваром стоит приземистый двухэтажный дом. Это гостиница, выстроенная по приказу Павла Первого архитектором Стасовым.
Рядом под № 19 — доходный дом хлеботорговца Ф. С. Рахманова, который был выстроен как раз, когда подходило к концу строительство первой очереди канализации, т. е. в самом конце XIX века. Сбоку — неприметная дверь, по довольно крутой лесенке можно спуститься в… самый старый туалет в Москве. Вход в него не с самой Покровки, а с проулка с правой стороны. Это единственный сохранившийся и до сих пор действующий из десяти «ретирад» (тогдашнее название публичного туалета) и 3 8 писсуаров, открытых при городском голове Николае Алексееве. Указать их местонахождение москвичам и гостям столицы помогали дворники — это вменялось им в обязанность. Но в справочниках рекомендовалось «поелику возможно уклоняться от посещения ретирад, так как указанные места по большей части неопрятны», а «оправляться в третьеразрядных гостиницах, дав предварительно швейцару или коридорному на чай».
Напротив дом № 22 — бывшая усадьба купцов Боткиных.
По улице ходят троллейбусы 25 и 45, трамвай «Аннушка», маршрут которого проходит по исторической части города.
С Чистых прудов мы выходим на Покровку. Как уже говорилось, с XVII века это была «царская дорога», по которой государь ездил в свои сёла: Покровское-Рубцово, Преображенское и Измайловское. Дорогу полагалось поддерживать в хорошем состоянии, и её даже замостили брёвнами, а в конце XVIII в. — булыжником.
Однако около Поганых прудов всегда была непролазная грязь: тут из прудов вытекала речушка Рачка, которая впадала в Москву-реку чуть выше устья Яузы, у Москворецкой набережной. Мало того что через неё нечистоты попадали в главную реку города, так она ещё и регулярно разливалась, затапливая всё вокруг. На берегу Рачки стоит церковь, носящая говорящее название — Троицы на Грязех. В 1741 г. Рачка разлилась особенно сильно и подмыла её фундамент. Тогда наконец власти спохватились и срочно поручили архитектору Ухтомскому заключить зловредную речушку в трубу. В советское время был сооружён новый коллектор, и русло реки было изменено — теперь она впадает в реку Яузу вблизи Яузского моста. Между Хохловским и Колпачным переулком можно проследить заметную впадину — старое русло Рачки. Порой она напоминает о себе неприятным образом. Так, несколько лет назад на Яузской улице образовался провал — причиной его, как выяснилось, стало обрушение этого коллектора.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
