Вероятно, еще большее влияние на характер Вильгельма, нежели его незаконнорожденность, оказали опасности и предательства, с которыми он столкнулся в детские годы. Его обучение, вероятно, носило еще более прикладной характер, чем это в основном бывало даже в то дикое время. Он совершенно не умел читать и писать, а к любому произведению искусства проявлял интерес не более чем какой-нибудь разбойник. Его воспитывали как солдата, и он прошел суровую школу военного искусства. Он учился выживать в обществе, пронизанном интригами и обманом. Наученный горьким опытом, он стал человеком, полагающимся на хитрость и, если она не удавалась, прибегавшим к насилию. Он был подозрительным и скрытным, и почти все его доверенные лица были из тех, кого он давно знал и верность которых была не раз проверена в суровых испытаниях, — в основном друзья детства. Он ненавидел беспорядок и раздоры и отличался деспотичностью в — любой области жизни. Опасения за свою безопасность в ранние годы способствовали его любви к богатству и власти. Одни из этих черт характера, вероятно, еще только зарождались в 1042–43 гг., другие постепенно сформировались позже. В возрасте пятнадцати лет он был уже в состоянии с оружием в руках отстаивать свое наследство, чтобы вернуть себе права, утерянные после смерти отца. В общем, Вильгельм был по натуре типичным представителем своего сословия.
Первые самостоятельные шаги Вильгельма в управлении графством неизбежно должны были вызвать раздражение знати и особенно герцогских чиновников, отвыкших от надзора. В 1046 г., незадолго до того, как Вильгельму исполнилось девятнадцать лет, на западе Нормандии вспыхнуло серьезное восстание. Во главе мятежников стоял претендент на графский престол — Ги, граф Брионнский и Вернонский, двоюродный брат Вильгельма и его товарищ по детским играм, второй сын графа Бургундского. В свое время Вильгельм пожаловал ему Брионн в знак особого расположения. На его стороне выступили два высокопоставленных феодала — Нигель, виконт Котантена, и Ранульф, виконт Байе, — а также многие другие представители знати. Оказавшись бессильным против этого мощного союза, Вильгельм бежал из Нормандии, чтобы обратиться за помощью к своему сюзерену. В 1047 г. король Генрих вторгся в область Иемуа, а затем они с Вильгельмом встретили мятежников у города Валь-де-Дюн, к юго-востоку от Кана, и обратили их в бегство, загнав многих в реку Арну. Одержав победу, Генрих вернулся к себе, а Вильгельм осадил Брионн, который после длительной осады сдался. Хотя Вильгельм еще не был достаточно могущественным, чтобы сурово покарать потерпевшую поражение аристократию, он все же захватил заложников и приказал разрушить множество замков. Таким образом, он вызвал мятеж и подавил его, показав, что способен принять действенные меры по устранению беспорядков. Более того, он проявил свой полководческий дар. Он доказал свое благоразумие, заручившись поддержкой сильного союзника, а решимость и терпение — добившись полного разгрома противника. И хотя мы не обязаны верить таким излишне рьяным поклонникам герцога, как Гильом де Пуатье, утверждающим, что Вильгельм одержал победу практически самостоятельно, пользуясь лишь небольшой поддержкой короля, все же следует признать, что он храбро сражался в своей первой решающей битве.
Осада Брионна, расположенного почти в центре Нормандии, длилась, возможно, до конца 1049 г., и в течение этого времени Вильгельм был явно в наиболее уязвимом положении. Последнее крупное восстание против герцога было подавлено в 1053 г., но только начиная с 1060 г. он заявил о себе как о реальной силе на севере Франции. После битвы при Валь-де-Дюне Вильгельм начал постепенно налаживать дипломатические отношения со своими соседями, а также вести против них военные действия. Вероятно, сначала он шел на поводу у короля, и нам трудно сказать, когда именно он начал строить свои собственные планы и вообще проводил ли он когда-либо последовательную внешнюю политику. До 1060 г. он явно был чаще жертвой обстоятельств, чем хозяином своей судьбы. Когда Вильгельм стал вести военные действия за пределами герцогства, опасность возросла, поскольку недовольные его правлением нормандцы получали таким образом новых союзников, а также шанс извлечь выгоду в случае поражения герцога. Не менее важно и то обстоятельство, что нарастала вражда между Нормандией и Анжу, подогретая вспыхнувшими спорами из-за графства Мэн, за обладание которым Вильгельма боролся в течение всей своей жизни и передал эту борьбу в наследство своим потомкам, которые не могли добиться успеха вплоть до 1154 г., когда Генрих II, герцог Нормандский и граф Анжуйский, стал преемником английского короля Стефана.
Анжуйское графство было не более древним, чем Нормандия, с которой оно имело много общего. Предки правящего дома были изначально виконтами Анжера, назначавшимися графами из рода Робертинов, которые в свою очередь стали герцогами, а после 987 г. — королями Франции, приняв родовое имя Капетингов; постепенно, с повышением статуса их сеньоров, виконты стали графами, подчинявшимися герцогу, а потом и непосредственными вассалами короля. Новые анжуйские графы были так же свирепы и амбициозны, как нормандские. Раньше они уже пытались расширить свою территорию, захватив Турень и Блуа на северо-востоке и Пуату на юге, но Нормандию не затрагивали, удовлетворившись сюзеренитетом над графством Мэн. Однако нормандцы тоже притязали на эту «буферную» территорию и хотели заставить местных графов приносить им оммаж, чтобы иметь возможность оказывать более сильное давление на Бретань и предотвратить вмешательство анжуйцев в дела этой политически нестабильной области.
Общая политическая ситуация на северо-западе Европы после 1047 г. складывалась под знаком восстания лотарингцев против императора Генриха III, в которое был вовлечен Балдуин Фландрский (1035–67 гг.). Балдуина поддержал его шурин, французский король Генрих, а император заключил союз с Эдуардом, королем Англии, и Жоффруа Мартеллом, графом Анжуйским. В период между 1047 и 1053 гг. Вильгельм предпринял несколько шагов, которые в значительной степени предопределили его успехи в будущем. Он развязал войну с Анжу, заключил союз с Англией и Фландрией и сильно осложнил отношения с королем Франции. Все эти события не поддаются точной датировке, но с самой последовательностью, в которой их приводит Гильом де Пуатье, мы вынуждены соглашаться, пока не будет доказана ее ошибочность.
Когда Вильгельм впервые напал на Анжу, что произошло, вероятно, в период между 1048 и 1050 гг., он просто служил своему королю. В 1044 г. в ходе сражений за Турень Жоффруа Анжуйский взял в плен и заключил в темницу Тибо III, графа Блуаского и Шартрского, а зимой 1047–48 гг. захватил Гервасия, епископа Мэна. Король Генрих был возмущен такими деяниями своего непокорного вассала и повел войско, включавшее феодальное ополчение из Нормандии, Блуа и Шартра, на анжуйский город Мулиэрн. Вильгельм, по всей видимости, охотно воевал, но в данном случае он первый раз возглавлял воинский отряд, подчиняясь другому полководцу, и наверняка командовать таким военачальником было нелегко. Ему нравилось совершать небольшие набеги и осуществлять разведывательные операции вместе со своими рыцарями, а однажды его воины приняли за врага отряд графа Тибо и чуть не вступили с ним в бой. В общем, репутация Вильгельма-воина росла. Гильом де Пуатье даже утверждает, что противник герцога великодушно признал Вильгельма лучшим рыцарем на свете, а его старшие и умудренные опытом соратники упрекали его лишь в излишнем безрассудстве и в том, что он подвергал себя опасности без особой в том необходимости.
