— Вы что делаете? — сердито спросил он. — Если бы вы упали, то разбились бы насмерть!
— Я… я этого и хотела…
Она говорила чуть слышным голосом, но герцог расслышал слова. Не отпуская руки девушки, словно опасаясь бегства пленницы, он посмотрел на нее при свете луны.
Его взгляду предстало точеное личико с огромными испуганными глазами, смотревшими прямо на него. Ниспадавшие на плечи волосы были светлыми, но теперь блестели, точно серебро. Девушка была так тонка и стройна, что герцогу подумалось, будто она нимфа или дух водопада.
Он резко спросил:
— Как вы могли решиться на такой поступок? Вы ведь еще очень молоды!
— Я… я больше ничего не могу поделать.
Ее голос дрожал — незнакомка говорила с трудом.
Девушка с тоской смотрела на ревущий водопад. Решившись, она умоляюще застонала:
— Пожалуйста… уходите… оставьте меня. Я только хотела… упасть именно в поток… но отсюда мне почти ничего не видно.
— Вам нельзя этого делать, — негромко начал герцог.
— Почему… ведь этого все хотят…
— Кто это «все»? И почему они этого хотят? Зачем им ваша смерть?
Девушка ничего не ответила и замерла, словно понимая, что сказала слишком много.
Не выпуская ее руки, герцог произнес:
— Давайте мы отойдем немного дальше, а там вы расскажете мне, что произошло.
Он говорил мягко, неторопливо, как привык говорить с людьми, которые запирались в себе, но которых можно было убедить или, точнее, «загипнотизировать», заставив делать все, что нужно герцогу.
Девушка покачала головой.
— Н-нет… нет, — отпиралась она. — П-пожалуйста, уходите. У меня больше не будет такого шанса… забудьте, что видели меня…
— К несчастью, это невозможно, — ответил герцог. — К тому же, если после вашего исчезновения начнутся стоны и слезы, я буду чувствовать себя виноватым, потому что не сумел остановить вас и спасти вашу драгоценную жизнь.
— Она мне не дорога… — бормотала девушка, — и никто по мне не заплачет…
— Откуда вы знаете?
— Я… я делаю то, чего от меня хотят. Я все равно умру… но медленная смерть еще страшнее!
Она говорила негромко, словно про себя. Ее голос становился все тише, и на последних словах она склонила голову, покорно принимая неизбежное.
Осторожно обняв девушку за плечи, герцог повел ее прочь от обрыва, видя, что она очень слаба и не может сопротивляться. Неподалеку от леса лежало несколько поваленных деревьев, которые дровосеки, видимо, не успели вывезти. Четыре дерева образовывали нечто вроде скамьи.
Подойдя к ним, герцог предложил:
— Что, если мы сядем и поговорим?
Будто очнувшись, девушка оглянулась на водопад и взмолилась:
— Пожалуйста, отпустите меня… я же вам сказала…
Это мой единственный шанс.
— Единственный шанс для вас — это смерть? — удивился герцог.
Он отпустил девушку и вновь пригласил ее сесть, только заметив, что она одета в одну ночную рубашку. Догадавшись, что в таком одеянии ей неудобно будет сидеть на грубой коре дерева, герцог стянул твидовый камзол и постелил его на бревно. Девушка не сделала ни единого движения, и тогда спаситель мягко усадил ее. Он оглядел незнакомку, и оказалось, что на ногах у той только домашние тапочки, а щиколотки ничем не прикрыты.
— А теперь расскажите о себе, — попросил он.
Девушка повернулась к герцогу, и ему подумалось, что не бывает на свете таких огромных глаз. Еще один внимательный взгляд — и стало ясно, незнакомка совсем исхудала от голода.
В Индии герцогу не раз приходилось встречать умиравших от голода людей, и вид этот был хорошо известен ему — выступающие кости, натянутая кожа и заостренный подбородок.
— Расскажите мне, что случилось, — тихо попросил он. — По-моему, вы голодны до смерти в буквальном смысле слова.
Внезапно ему пришло в голову, что деньги будущей жены помогут его подданным избежать подобной участи.
Он не мог оторвать глаз от печального зрелища. Девушка отвела взгляд и произнесла:
— Мне приносят еду… чтобы слуги ничего не знали… но на самом деле я ее не получаю.
— Ничего не понимаю, — смутился герцог. — Кто приносит? И почему они так жестоки с вами?
— Забудьте об этом! — внезапно воскликнула девушка. — Пожалуйста, забудьте! Зря… зря я вам сказала!
В ее голосе звучал неподдельный ужас. Она вновь обернулась на водопад, размышляя, наверное, как бы добраться туда прежде, чем ее остановят.
— Давайте начнем сначала, — предложил он. — Как вас зовут?
— Д-джиованна, — медленно ответила девушка.
— И все?
— Это мое имя. Другого… другого у меня нет.
Герцога удивило то, что в сердце Шотландии прозвучало итальянское имя, но он счел дальнейшие вопросы неуместными и продолжал:
— А теперь, Джиованна, вам придется рассказать мне вашу историю, не то на вашей совести будет моя смерть от любопытства.
— Вы… вы меня тогда отпустите?
В ее голосе прозвучала надежда, и герцог понял — стоит ее отпустить, как она бросится в воду.
— Если вы этого хотите, — начал он, тщательно подбирая слова, — но вначале вам придется убедить меня, что я имею право позволить такому юному существу потерять самое драгоценное у человека.
Джиованна вздохнула и произнесла:
— Клянусь вам… если я не утоплюсь… а вы мне помешали!., то я буду слабеть… и наконец умру!
— Где же? — спросил герцог.
— В моей тюрьме. Сегодня вечером у них переполох — важный гость… горничная сделала вид, что принесла мне еду, а потом забыла закрыть дверь… и я сбежала!
Она глубоко вздохнула и заговорила вновь:
— Я всегда… любила этот водопад. Я даже рада… умереть в его бурном потоке.
— Это было бы невероятно глупо, — заметил герцог.
Джиованна покачала головой.
— Я все равно… скоро умру…
— Откуда вы знаете?
— Потому что… потому что я должна умереть… и…
Герцогу показалось, что она собиралась что-то добавить, но Джиованна вдруг осеклась. Последовало минутное молчание, и вновь послышался ее слабый голос.
— Я рассказала вам то, что вы хотели… так что, пожалуйста, давайте попрощаемся… и оставьте меня.
— Неужели вы думаете, — негромко спрашивал герцог, — что после этого я смогу жить спокойно и не думать о том, как вода швырнет вас о камни и унесет в море?
— Там… мне будет лучше.
