— Не думаю, что у него была контора. Он всегда работал один.
— В его карманах мы нашли визитные карточки с адресом в Харбор-Билдинг. Его действительно там не знают — хотя я разговаривал только с телефонным диспетчером.
Она немного удивилась, но не смутилась:
— Я же говорила вам, что у него было множество уловок и мелких хитростей, возможно некоторые из них покажутся вам бесчестными, хотя на самом деле они выглядят довольно жалко.
— Именно эту маленькую хитрость очень легко вывести на чистую воду.
— Нет, вы не понимаете. Там работал… работает его друг, который принимал для него сообщения. Я не знаю, как его зовут. О, попытайтесь понять. Он никогда не говорил о делах. Когда дела шли хорошо — в этом не было нужды, а когда плохо — он считал унизительным обсуждать со мной свои проблемы. Я знаю пару имен. Что касается бумаг… даже если я не позволю вам взять их, вы ведь все равно получите мандат, или ордер, или как там вы это называете.
— Ордер на обыск. Да, вероятно, я так и сделаю.
— Тогда забирайте все, что вам нужно. Бумаги в письменном столе. Он заперт, но при нем должны быть ключи.
— Мы их нашли.
Огромный старомодный «министерский» стол оказался самым массивным предметом в комнате и к тому же слишком большим для нее.
— Дело не в том, что он не доверял мне, — с жалким видом продолжала она, — просто он любил порядок и не выносил, когда кто-то трогал его вещи.
— У меня все здесь.
Ван дер Вальк открыл свой чемоданчик и достал трогательные предметы роскоши, найденные в карманах господина Мартинеса: портсигар из плетеной соломки — пустой, и ножницы для обрезки сигар стоимостью один стерлинг. Тоненькая пачка десягигульденовых банкнотов, скрепленная золотым зажимом; кожаный брелок. Ключ от двери, ключ от подъезда и, да, от письменного стола. Ключ зажигания с эмблемой «мерседеса»: трехконечная золотая звезда в серебре.
Один из моих людей рыщет по всему городу в поисках машины. Она должна быть где-то припаркована.
— Это лишь для видимости, комиссар, — язвительно улыбнулась она. — Он демонстративно вертел его в руках или специально забывал у других людей — у него вообще не было машины.
— Понятно. — Он снова почувствовал симпатию и восхищение. Семидесятишестилетний старик!
— Остановка трамвая в десяти метрах от подъезда. Полагаю, вы сами знаете, что трамваи ходят довольно часто.
— У вас есть портфель для этих бумаг, мадам? Я верну их через пару недель. Мы снимем фотокопии со всех документов, которые имеют отношение к нашему расследованию, но не станем пользоваться оригиналами, и вообще, мы не воспользуемся ни одной бумагой без вашего ведома. Я дам вам официальную расписку.
— Очень хорошо. — Сдержанным тоном, каким обычно реагируют люди на всю эту бюрократическую чепуху.
— Вы останетесь здесь одна? Вы могли бы пожить у друзей.
— У меня есть друзья, но я не хочу их беспокоить. — В ее отрешенном взгляде сквозил вызов. — Я взрослая женщина и предпочитаю спать в своей комнате и в своей постели. Мне не страшно.
Письменный стол содержался в безукоризненном порядке; все бумаги были аккуратно помечены и разложены по темам. В одном ящике с пометкой «девочки» лежали четыре пухлые папки, надписанные «Лотта», «Агнес», «Агата», «Анастасия».
— Это леди с Белгрейв-сквер?
— Три из них — Лотта старше, она живет в Венесуэле. Я почти не знаю ее, мы встречались лишь раз, когда она приезжала в Европу со своим мужем — он занимает какой-то дипломатический пост, они богаты. А остальных я, конечно, знаю.
— Вы придете ко мне около девяти, если вас это устроит?
— А что насчет моего мужа?
— Остались некоторые формальности, но не беспокойтесь, они не займут много времени. Мы обсудим это завтра.
Ван дер Вальк быстро спустился по лестнице. Никто его не заметил или, во всяком случае, не проявил никакого интереса. В таком районе люди не стремились к близким отношениям с соседями, и вряд ли господин Мартинес принадлежал к тому типу людей, которые заводят друзей во всем квартале.
Он сел в машину и отправился в местное управление полиции.
— Комиссар у себя?
— Да, сэр. Не могли бы вы назвать цель своего визита?
— Я сам руковожу бригадой уголовного розыска, сынок.
— Прошу прощения, сэр.
— Комиссаром здесь по-прежнему господин Кеур?
— Да. — С мрачным видом. Однако Гарри Кеур довольно строг к своему персоналу.
— Узнайте, он свободен сейчас?
Молодой человек снял трубку:
— Сэр… господин Ван дер Вальк… Слушаюсь, сэр… Так точно, сэр… Он просит вас подняться.
Ван дер Вальк не слишком хорошо знал этого человека — тот был моложе. Но в прошлом их дороги часто пересекались, и между ними возникло взаимопонимание.
— Привет, Гарри, как дела?
Он не только был старше, но и занимал более высокое положение. Последние годы Кеура считали неудачником, эксцентричным чудаком, а теперь он вдобавок стал еще и «провинциалом». Однажды за границей он преследовал женщину, и она выстрелила в него из винтовки. В результате он оказался нетрудоспособным, и в дальнейшем ему запретили работать в Амстердаме по медицинским показаниям. «С таким парнем должно было случиться нечто подобное» — так отреагировали его коллеги. Некоторые пытались опекать его. Не напоминает ли все это «друга» в Харбор-Билдинг, который позволял Мартинесу использовать свой адрес?
— Привет. — Дружелюбно. — Рад тебя видеть. Какие новости?
— О, всего лишь клиент на твоей территории.
Он объяснил. Кеур улыбнулся и позвонил. Через несколько минут принесли папку. Ван дер Вальк присвистнул от восхищения. Любой государственный служащий светится от удовольствия, когда хвалят его методы управления: господин Кеур был доволен.
— На него нет криминального досье — в центральном архиве, во всяком случае.
— Нет, это просто обычный запрос сведений типа оценки платежеспособности. Так, куча более или менее законных деяний — отчет финансового отдела; парень знал законы, пару раз ходил по самому краю.
Ван дер Вальк подумал, что в нынешние времена трудно скрыть подробности своей жизни. Стоит попросить ссуду в банке, страховой полис, разрешение на коммерческую деятельность — и они сразу пошлют запрос об информации. На тебя собирают досье, куда вносят все твои мелкие грешки: от нерегулярной платы за квартиру до шумных вечеринок. Любые правонарушения, даже такие мелкие проступки, как проезд на красный свет, разумеется, тоже вносятся в досье. Хорошие администраторы, вроде господина Кеура, ведут наиболее подробные досье, но Ван дер Вальк также знал, что в таких досье редко попадаются по-настоящему интересные факты.
