* * *
Узнав, что все свершилось, Генриетта де Бальзак д’Антраг, находившаяся в Лионе, куда ее вызвал король, вновь поддалась приступу гнева. Она металась по комнате, швыряла на пол посуду и требовала, чтобы Генрих даже не думал принимать флорентийку, когда та приплывет на своем набитом сокровищами корабле. А еще она угрожала, что в противном случае сама примет участие в торжествах, представившись его возлюбленной. Более того, она назвала короля лжецом, а тот, к изумлению присутствовавших, даже ничего не возразил.
– Видеть не желаю эту тосканскую толстуху! – кричала Генриетта де Бальзак д’Антраг.
Генрих IV, хорошо знавший буйный нрав своей любовницы, сидел спокойно.
Немного остынув, Генриетта спросила, когда должна приехать его «банкирша».
– Сразу, как только я очищу свой двор от всех, кто ей явно не понравится, – хитро улыбаясь, ответил король.
После этой сцены в их отношениях на несколько дней установился холодок…
* * *
Тринадцатого октября 1600 года Мария Медичи наконец покинула Флоренцию и отправилась на родину своего мужа, которого еще ни разу не видела. Фактически, она ехала в полную неизвестность, переполненная смутными мечтами о долгожданной любви, которая «поразит подобно молнии».
Марию сопровождали ее тетушка – великая герцогиня Тосканская, младший брат Антонио Медичи и множество других знатных флорентийцев, в числе которых выделялся некий Кончино Кончини – ниже мы расскажем о нем подробнее.
Семнадцатого октября 1600 года Мария уже была в Ливорно и оттуда поплыла в направлении Франции.
На несколько дней она остановилась в Генуе. Генуэзские власти встретили новоиспеченную супругу короля со всем возможным гостеприимством. Из-за сильного шторма ей пришлось задержаться дольше, чем она рассчитывала. Волны были такие, что даже самые опытные моряки не решались выйти в открытое море. Некоторые увидели в этом дурное предзнаменование, но Мария хранила спокойствие, ничем не показывая своего внутреннего волнения.
В конце концов ветер стих, и корабли взяли курс на Тулон. Когда они вошли в порт, поглазеть на них собрался весь город. Головной корабль, позолоченный до самой ватерлинии, «украшали гербы Франции и Тосканы: французский был выложен из сапфиров и бриллиантов, а тосканский – из рубинов, изумрудов и сапфиров»31. Кортеж королевы состоял из тосканской (18 судов), папской (7 судов) и мальтийской (5 судов) флотилий. Генуэзские власти тоже хотели отправить с Марией свои галеры, но она, поблагодарив, отказалась.
Ее прибытие во Францию было столь помпезным, что многие очевидцы впоследствии утверждали, что никогда в жизни не видели ничего подобного.
Третьего ноября, примерно в десять часов вечера, Мария Медичи появилась в Марселе. Там ее встретила целая делегация во главе с герцогами де Немуром, де Гизом и де Вентадуром. Королеву приветствовали кардиналы Жуайёз, Гонди и Сурди, а также несколько епископов и членов Государственного совета.
Под грохот пушек (тысяча выстрелов!) четыре марсельских консула торжественно вручили ей символические ключи от города. Потом ее проводили в королевскую резиденцию, чтобы она могла отдохнуть после длительного путешествия.
Пока Мария находилась в Марселе, ежедневно устраивались пышные праздники, но Генрих IV так и не приехал, и это неприятно удивило Марию. К счастью, его доверенные лица делали все возможное, чтобы супруга короля не скучала и чувствовала себя как дома.
Спустя некоторое время сопровождавшая Марию великая герцогиня Тосканская заявила, что ее ждут неотложные дела во Флоренции. Жаль, конечно, что она так и не увиделась с французским королем, но… Поцеловав племянницу, она отправилась в обратный путь. В тот же день, оставив гостеприимный Марсель, уехала и Мария.
Семнадцатого ноября она уже была в Эксе, а девятнадцатого – в Авиньоне. Это город на территории Франции прославился тем, что с марта 1309 года по январь 1377 (с перерывом в 1367–1370 гг.) здесь была резиденция пап. В свое время папа Климент V покинул небезопасный для него Рим и обосновался здесь, построив великолепный дворец; в 1348 году Авиньон был куплен папой. Во время Столетней войны папа Григорий XI, занимавший престол в 1370–1378 годах, перенес папскую резиденцию обратно в Рим, однако это положило начало так называемому «великому расколу». После смерти Григория XI папой был избран Урбан VI, которого поддерживали государства Северной и Средней Италии, Англия, а также скандинавские и немецкие государства. В противовес ему духовенство, ориентировавшееся на Францию, Испанию, Шотландию и Неаполь, избрало в Авиньоне папу Климента VII; таким образом, возникли две папские курии, враждовавшие друг с другом. Конец «великому расколу» положил Констанцский собор, состоявшийся за два века до описываемых в книге событий: в 1414–1418 годах.
Власти Авиньона оказали Марии Медичи пышный прием. Кто-то пожелал ей скорее родить, и Мария благодарно кивнула: она и сама давно мечтала об этом.
Второго декабря 1600 года в сопровождении конвоя из двух тысяч всадников флорентийка прибыла в Лион, где вновь не нашла своего супруга. Как оказалось, он отправился в небольшое путешествие в обществе Генриетты де Бальзак д’Антраг – они к тому времени снова помирились…
Было и еще одно обстоятельство. Генрих IV успел повоевать с герцогом Савойским32 из-за маркграфства Салуццо. Король управлял армией из Гренобля – потому-то он и решил, что удобнее всего будет встретиться с новоиспеченной супругой именно в Лионе, и там же он намеревался провести пышную брачную церемонию.
Мария, конечно же, ничего этого не знала.
В честь законной королевы в местном соборе была отслужена торжественная месса, а затем начались празднества, продолжавшиеся восемь дней. Но даже они не смогли отвлечь флорентийку от беспокойства. К тому же она заболела. Декабрь – холодный месяц, и изнеженные южане мерзли. Во дворце, где жила Мария, растопили все камины, но, увы, это не спасло ее от простуды.
* * *
Генрих приехал лишь 9 декабря, что-то около девяти вечера. С собой он взял тысячу солдат, ибо успел прослышать, какой пышной свитой окружила себя флорентийка, и не хотел уступать ей ни в чем. Однако после битвы в горах войско его было в неприглядном виде – все грязные и уставшие. Сам король был одет недостойно правителя. Но разве это имеет значение? Он хотел показать своей будущей жене, как выглядит настоящий победитель. Ему и в голову не приходило переодеваться: боевые доспехи, высокие сапоги с отворотами (пусть и заляпанные грязью), шпага и пара пистолетов за поясом – отличный вид!
Накануне своего приезда Генрих послал в Лион одного из своих придворных, которому можно было доверять. Ему предстояло лично оценить внешность флорентийки и передать свои впечатления королю. Посланник нашел Марию укутанной в меха. Архиепископский дворец казался ей нестерпимо холодным. Чтобы согреться, она выпила немало вина, и когда посланник сообщил ей о скором прибытии Генриха, кровь ударила ей в лицо. Затем, охваченная ужасом, она впала в ступор. Посланник связал это с волнением, незнакомой обстановкой – да с чем угодно, ибо мысль о том, что рослая особа лет под тридцать испугалась мужчины, просто не могла прийти ему в голову.
