Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
– Завтра я буду ждать вас, – сказал цесаревич, когда закончился танец.
– Я обязательно приду.
И она пришла, и они встретились и провели прекрасный, незабываемый вечер, разговаривая о театре, о балете, об искусстве вообще.
– А чем вы интересуетесь особенно? – спрашивала Кшесинская.
– Я люблю древнюю историю, – отвечал Николай Александрович. – Читаю книги наших историков, зарубежных… Интересуюсь римским правом.
– История? – переспросила Кшесинская и заметила: – А я люблю сказки и сказочные персонажи. Древнегреческие мифы. Но особенно сказки Пушкина. Из зарубежных героинь мне нравится цыганка Эсмеральда.
Главная героиня романа Виктора Гюго “Собор Парижской Богоматери” была в то время на слуху, поскольку создавались оперы, даже балет, где этот образ неизменно покорял публику.
– Красивая история, – сказал Николай Александрович. – Ну а мне в романе нравится описание самого собора. Нравятся исторические моменты.
– Я читала роман, читала о соборе и не могла оторваться…
Время пробежало незаметно, и Николай Александрович сказал:
– Мне пора, извините меня, пожалуйста, Матильда.
– Что вы, что вы, я понимаю, – ответила она.
Да, она понимала, что наследник престола уже в молодые годы не может принадлежать себе.
Последствия прогулки, увы, заявили о себе очень серьёзно.
На следующий день, когда Матильда играла в спектакле “Спящая красавица”, ей было больно наступать на ногу. Явно перекаталась на коньках. Она держалась мужественно, и никто из зрителей не заметил её состояния. Домой поехала вместе с отцом, и он помогал ей идти, а потом твёрдо сказал:
– Завтра никуда не идёшь.
Матильда послушалась отца, тем более наутро выступил ячмень на глазу.
– Что случилось? – воскликнул отец испуганно. Он осмотрел дочь, быстро вышел из комнаты и велел запрягать лошадь. Мать не отходила ни на шаг от Матильды. Отец через час привёз врача. Врач поохал, покачал головой и прописал мази, лекарства. Отец отправил слугу в аптеку.
Началось лечение. Матильда исполняла все назначения врача. А Николай Александрович каждый день приходил на каток – Матильды не было. Он недоумевал.
Как раз в те дни Император собирался в Красное Село. Николай Александрович попросил отца узнать, что с Кшесинской. Там пояснили:
– Она заболела. Отец увёз её сразу после спектакля.
Цесаревич узнал, где живёт Кшесинская. Оказалось, что её дом неподалёку от театра. От Красного Села через зимний лесок… Император сказал сыну:
– Кшесинская дома, она болеет. Завтра съездишь, навестишь.
На следующий день Николай Александрович поскакал в Красное Село. А в это время Кшесинская ждала своего партнёра танцора, который обещал навестить её. Услышав, что кто-то вошёл, она спросила:
– Кто там?
Не успела услышать ответ, как вошёл цесаревич. Матильда воскликнула:
– Это вы, Николай?
– Я узнал, что вы болеете.
– Извините, я вас на катке заставила ждать напрасно…
– Не нужно извинений. Разве человек не может заболеть?
– Я должна была играть в итальянской опере. Я всех подвела.
Служанка, войдя незаметно, предложила чай с булочками и поставила поднос на стол.
Кшесинская сказала:
– Булочки очень вкусные, с изюмом. Моя мама велела приготовить один раз по рецепту, когда я была совсем маленькой. И теперь их пекут часто. Угощайтесь.
– Благодарю вас. Да, детство – прекрасная пора. Всем взрослым хочется вернуться в детство. В детстве мы любили играть в солдатики. Делали их из бумаги, а теперь игра окончилась. Пора настаёт вступать во взрослую жизнь.
– Ваш жизненный путь определён с рождения? – не то спрашивая, не то утверждая, сказала Кшесинская.
– Да, – задумчиво ответил Николай. – Вы ведь тоже идёте дорогой своего отца.
– И я, и моя сестра. Она с четырёх лет занималась балетным танцем. Когда я выросла, посмотрела, как это интересно, и тоже решила. Декорации, костюмы… Это же замечательно.
Они – и цесаревич, и Матильда – по существу, ещё были детьми. И стали играть как дети. Матильда и Николай играли в сказки. Он надевал платок, брал корзинку, изображая Красную Шапочку. Матильда добродушно смеялась.
В мемуарах Матильда вспоминала:
«Я никогда не забывала этого вечернего часа нашего первого свидания.
На другой день я получила от него записку на карточке: “Надеюсь, что глазок и ножка поправляются. До сих пор хожу, как в чаду. Постараюсь возможно скорее приехать. Ники”. Это была первая записка от него. Она произвела на меня очень сильное впечатление. Я тоже была как в чаду.
Потом он часто писал мне. В одном из писем он привёл слова из арии Германа в “Пиковой даме”: “Прости, небесное созданье, что я нарушил твой покой”. Он очень любил моё выступление в этой опере, я танцевала в костюме пастушки и в белом парике в пасторали, в сцене бала первого акта. Мы изображали саксонского фарфора статуэтки стиля Людовика XV. Нас выкатывали на сцену попарно на подставках, мы спрыгивали с подставок и танцевали, в то время как хор пел “мой миленький дружок, прелестный пастушок”. Исполнив пастораль, мы вскакивали обратно на подставку, и нас увозили за кулисы. Наследник очень любил эту сцену. В другом письме он вспоминал любовь Андрия к польской панночке в “Тарасе Бульбе” Гоголя, ради которой он забыл все: и отца, и даже родину. Я не сразу поняла смысл его письма: “Вспомни Тараса Бульбу и что сделал Андрий, полюбивший польку”. Его первую записку я перечитывала много, много раз и запомнила ее наизусть. Все его письма я хранила свято».
На протяжении всей болезни Николай Александрович каждый день навещал Матильду. Секретов от родителей никаких не было. Император нередко сам приезжал за сыном.
«Всё более влекло друг к другу…»
А потом была первая разлука. Матильда Кшесинская в мемуарах писала об этом:
«Наследник после лагеря уехал с Государем в Данию, откуда я получала от него прелестные письма, трогательные и сердечные.
Нас всё более влекло друг к другу, и я всё чаще стала подумывать о том, чтобы обзавестись собственным уголком. Встречаться у родителей становилось просто немыслимым. Хотя Наследник, с присущей ему деликатностью, никогда об этом открыто не заговаривал, я чувствовала, что наши желания совпадают.
Но как сказать об этом родителям? Я знала, что причиню им огромное горе, когда скажу, что покидаю родительский дом, и это меня бесконечно мучило, ибо родителей своих, от которых я видала лишь заботу, ласку и любовь, я обожала. Мать, говорила я себе, ещё поймёт меня как женщина, я даже была в этом уверена, и не ошиблась, но как сказать отцу? Он был воспитан в строгих принципах, и я знала, что наношу ему страшнейший удар, принимая во внимание те обстоятельства, при которых я покидала семью. Я сознавала, что совершаю что-то, чего я не имею права делать из-за родителей. Но… я обожала Ники, я думала лишь о нём, о моём счастье, хотя бы кратком… До сих пор, вспоминая тот вечер, когда я пошла сказать отцу, я переживаю каждую минуту. Он сидел в своём кабинете за письменным столом. Подойдя к двери, я не решалась войти. Решилась бы я или нет… но меня выручила сестра. Она вошла в кабинет и обо всем рассказала отцу. Хотя он умел владеть собой, я не могла не заметить, что в нём творится, и сразу же почувствовала, как он страдает. Он выслушал меня внимательно и лишь спросил, отдаю ли я себе отчёт в том, что никогда не смогу выйти замуж за Наследника и что в скором времени должна буду с ним расстаться.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
