Книга Вторая брачная ночь - Мишель Смарт

Элизабет была уверена, что он специально над ней издевается.

— Ни за какие коврижки.

— Это ненадолго. Самое большее — на несколько месяцев.

Проходящий мимо официант обратил внимание на то, что они не притронулись к еде:

— У вас все в порядке? Желаете чего-нибудь еще?

— Да. Такси в аэропорт, — сказала Элизабет.

— Но аэропорт уже не работает, — удивился официант.

Вот черт. Элизабет совсем забыла, что здесь запрещены ночные полеты.

— Два кофе, — вмешался Ксандер, и Элизабет воззрилась на него в ярости. Когда официант ушел, она набросилась на него:

— Так вот почему ты притащил меня сюда? Чтобы мне некуда было деваться?

— В том числе. Но и по другим причинам тоже.

— Ну так вот: мне от души плевать на тебя, твою семейку и твои причины. И за ночь ничего не изменится. Я не собираюсь этого делать, все, точка.

Его лицо оставалось все таким же непроницаемым. Он обсуждал все это как обычную сделку, как будто она была просто деловым партнером, в то время как Элизабет не находила себе места от боли, обиды и возмущения.

Когда-то он был для нее всем. Рядом с ним она испытывала счастье настолько острое, что оно походило на боль. Теперь она понимала, что то была вовсе не любовь, — но тогда ей казалось, что именно такой истинная любовь и должна быть. Но она так и не смогла позволить себе попробовать еще раз — мысль об отношениях вызывала у нее панический страх, и она попросту вытеснила это из своей жизни.

Когда все это закончилось, она думала, что умрет. Но это не убило ее, а сделало сильнее.

— Тебе не нужна жена, — сказала она спокойным тоном, несмотря на эмоции. — Скандал с «Тайнами знаменитостей!» не затронул твой бизнес.

— Дело не в бизнесе.

Официант принес кофе, косясь на по-прежнему нетронутые тарелки.

Ксандер положил в кофе ложку тростникового сахара и посмотрел на Элизабет:

— Жена моего брата злоупотребляет алкоголем. Ей диагностировали цирроз печени, и если она не прекратит пить, то через несколько лет умрет.

— Ты имеешь в виду Катерину? — вырвалось у Элизабет. Она была поражена тем, что он рассказывает ей такие личные вещи.

— Ты помнишь, как ее зовут? — удивился Ксандер.

Конечно, Элизабет помнила. Какой смысл вообще разговаривать с людьми, если пропускаешь мимо ушей то, что они говорят? Кроме того, тогда она считала, что скоро познакомится с членами его семьи, которых он упоминал.

— Я не знаю, что будет с Катериной, получится ли у нее излечиться от зависимости, — продолжал Ксандер. — Но все это послужило тревожным звонком для Яниса. Я годами умолял его заняться лечением зависимостей, но только происшествие с женой его напугало. Десять дней назад он лег в наркологическую клинику в США. — Ксандер взял со со стола чашку и сделал глоток.

Эта клиника считалась одной из лучших в мире, и Ксандер искренне желал выздоровления брата. Он не хотел быть свидетелем его смерти. На похоронах Аны он чуть не сошел с ума от вины и горя, и даже не знал, что будет, если и Янис тоже умрет. Он был единственным в семье, к кому Ксандер все еще питал теплые чувства.

— Это хорошо, — произнесла Элизабет более теплым тоном.

— Да. Но он там пробудет не меньше двух месяцев, и Катерина тоже в ближайшее время не выйдет из больницы. Так что я должен заботиться о Лукасе.

— Это твой племянник?

— Да. Ему восемь. — И тут он подходил к самому главному. — Мои родители подали в суд с требованием опекунства. Они считают Яниса и Катерину никуда не годными родителями.

Она нахмурилась в раздумьях:

— Но ты же сам говоришь, что Янис и Катерина в плохом состоянии. Неужели так уж плохо, если Лукас будет жить у бабушки и дедушки?

— В том-то все и дело, — ровным голосом сказал Ксандер. — В нормальном состоянии Янис отличный отец и очень любит своего сына. Но наши мать и отец специально выбрали этот момент, чтобы отобрать Лукаса — когда Янис и Катерина не в силах этому противостоять. Я должен им помочь.

— А где он сейчас?

— В моем доме. Он будет там еще две недели, а потом состоятся новые слушания. Мои родители будут бить по самым уязвимым точкам, чтобы признать и меня неподходящим опекуном.

— Но зачем?

— Из принципа. Этот скандал выставляет меня развратным и аморальным, и единственный способ, каким я могу убедить суд, — это доказать, что я способен взять ответственность за ребенка и у меня есть для этого ресурсы. В качестве женатого человека я буду вызывать гораздо больше доверия. И планы моих родителей пойдут прахом.

— Вот так просто?

Он отхлебнул кофе:

— Наша страна все еще довольно консервативна, и вряд ли у одинокого мужчины много шансов. Но если родители получат опеку, они никогда не отдадут Лукаса обратно. В моей семье уже много лет идет вой на, и они не упустят шанса одержать в ней внушительную победу.

Элизабет сняла очки и нахмурилась, глядя вдаль и явно оценивая то, что он только что ей рассказал.

— Все довольно просто, — продолжал он. — Мы с тобой публично объявим о браке и будем поддерживать его видимость, пока Янис не оправится. А там, возможно, и Катерина встанет на путь исправления.

— А что, если Янис сорвется? Мне опять придется исполнять роль твоей жены?

— Как только он выйдет из клиники, то я устрою, чтобы меня назначили законным опекуном Лукаса на случай отсутствия родителей. Если бы мы раньше знали, что отец и мать собираются забрать Лукаса себе, мы бы уже это сделали. Но мы не ожидали, что они падут так низко. Они его почти не знают.

А стоило бы это предвидеть, мрачно подумал Ксандер. Его родители воспринимают жизнь так же, как бизнес: как игру, в которой может быть только один победитель.

— В общем, все, что нужно, — просто возобновить брак. Я понимаю, что многого прошу…

— Многого?! — Ярость Элизабет не знала границ. — Моему бизнесу конец! Это работает только в атмосфере секретности, а какая тут может быть секретность! Все, чем я занималась все эти годы, будет уничтожено. А как насчет всей остальной моей жизни? Я должна отказаться от нее ради тебя?!

— Не сказал бы, что придется от многого отказываться. Ты же посвящаешь все свое время работе. Парочка друзей, с которыми ты время от времени общаешься, и занятия йогой, когда позволяет время. И все.