Так он писал — иногда просто, иногда сбиваясь на официально-приподнятый стиль, но, безусловно, искренне, а главное — собственной рукой, в отличие от того же Леонида Ильича Брежнева. Эти заметки автор не предполагал публиковать.
Примерно о том же — иначе:
«Судьба. Счастье! А каково нам было с комдивом Баклаковым с винтовками наперевес вместе с батальоном подниматься в атаку. Кто ходил в атаку, тот знает, что это такое. Но в порыве страсти, злости и поставленной перед тобой задачи ты забываешь все, кроме цели, к которой ты стремишься наперекор врагу.
Так мы побеждали. Победа шла вместе с нами. И в зимнюю стужу с 40-градусными морозами, и в пыльную жару, и в промозглую осеннюю стужу, в непролазную грязь и хлябь. Всё было! И какое счастье, что это позади. Не дай Бог, как говорится, это испытать нашим детям и внукам».
Фронтовик Щёлоков вспоминал любимого литературного героя своего детства — Павку Корчагина:
«Герой книги произвел на меня неизгладимое впечатление, хотелось быть на него похожим, ему подражать. И как я завидовал фразе: „А ты забыл, как под Новоградом-Волынским семнадцать раз в день в атаку ходили и взяли-таки наперекор всему“». Дивизия Щёлокова будет брать город с созвучным названием — Владимир-Волынский, тогда он и вспомнит слова персонажа книги «Как закалялась сталь».
Что же до упомянутого выше комдива Василия Ильича Баклакова, то он, Герой Советского Союза и генерал, через много лет после победы расскажет историю, о которой знакомые и близкие Николая Анисимовича даже и не знали. Оказывается, Щёлоков однажды вынес из огня тяжело раненного командира. Вынес и помог переправиться через реку. За это политрук был представлен к очередной награде, которая, однако, в тот раз с ним разминулась…
Вместе с тем в политруке Щёлокове далеко не всё нравилось его руководителям из Главного политического управления Рабоче-крестьянской Красной армии. В характеристиках Николая Анисимовича военной поры содержатся и критические отзывы. Например такие.
«Много мнит о себе — высказывает мнение о назначении на должность члена Военного Совета армии. Можно рекомендовать нач. политотдела стрелковой дивизии и не больше» (старший инструктор Управления кадров ГлавПУРККА Пахомов). Сердитый отзыв, как будто они только что беседовали и кадровик из центра, возмущенный амбициями провинциального подполковника, спешит вылить свое раздражение на бумагу.
«Беседовал. Можно рекомендовать начальником ПО стрелковой дивизии. Сам больше склонен к работе в тылах. Работа в дивизии поможет отрешиться от некоторого поверхностного подхода к работе и переоценки своих сил» (начальник отдела Управления кадров ГлавПУРККА Гаврилов).
Гаврилов тоже критикует, но мягче, оставляя Щёлокову шанс избавиться от недостатков и расти дальше.
Через некоторое время, когда полковник Щёлоков станет начальником политотдела корпуса, в его аттестации появится такая фраза: «Нуждается в постоянном контроле». Тут, конечно, нет намека на «ловкость рук», за это бы сразу дали по шапке. Вероятно, по мнению кадровиков, политрук излишне инициативен, и некоторые его инициативы сомнительны. В той же аттестации отмечаются его личная храбрость и работоспособность.
Через много лет некоторые авторы биографических очерков о Николае Анисимовиче будут высказывать удивление, дескать, как же так, зная об отзывах представителей политического управления о Щёлокове в его личном деле, Леонид Ильич Брежнев будет доверять своему старому товарищу ответственные посты. Однако о самом Брежневе в его характеристике военной поры полковым комиссаром ПУРККА Верхорубовым написано: «Черновой работы чурается. Военные знания т. Брежнева — весьма слабые. Многие вопросы решает как хозяйственник, а не как политработник. К людям относится не одинаково ровно, склонен иметь любимчиков».
В 1943 году, после завершения битвы за Северный Кавказ, Щёлокова производят в полковники и назначают заместителем командира по политической части — начальником политотдела 218-й стрелковой дивизии 23-го стрелкового корпуса. По своим заслугам и предыдущей должности он мог рассчитывать на большее, но, по-видимому, сработал отзыв инструктора Главпура Пахомова: «нач. политотдела стрелковой дивизии и не больше». Кстати, и Брежнева в начале 1943-го несколько понизили, перевели из заместителей начальника политуправления фронтом в начальники политотдела армии.
218-я стрелковая дивизия носила название Ромодано-Киевская. Она отличилась при освобождении города Ромодан, а затем при форсировании Днепра и в боях за Киев. Воинские заслуги Николая Анисимовича, о которых говорилось выше, связаны в основном с этим подразделением. В конце 1943-го было снято «заклятие инструктора Пахомова»: полковника Щёлокова назначили начальником политотдела 28-го стрелкового корпуса, в составе которого он участвовал в освобождении правобережной Украины, Польши и Чехословакии. Война для Щёлокова и его однополчан закончилась в Праге в мае 1945 года.
Через много лет, подводя итоги пути, Николай Анисимович запишет в своем дневнике (10.05.1979):
«Жизнь прожита не так уж и плохо. Были удачи и неудачи, были и ошибки, сделанные тобой по молодости, а больше, безусловно, по незнанию. Самое же главное: ты не прятался за спины других, был впереди, на виду вместе с лучшими своими друзьями. Ты и на фронт ушел добровольцем, хотя имел и „броню“ от призыва, и командировочное предписание как специалист-металлург, которому предложено ехать на Урал вместе с эвакуированными заводами…»
Не подлежит сомнению, что Николай Анисимович Щёлоков в 1941–1945 годах достойно проявил себя и в тылу, и на передовой.
Политрук на фронте. Задержимся на этой теме.
Кем мог пойти на фронт гражданский руководитель достаточно высокого звена, скажем, городского или областного, без специальной военной подготовки? В политические органы, скорее всего.
Строевики с достаточным уважением отзываются о политруках, с которыми или под командованием которых им пришлось воевать. Разумеется, о тех, кто достойно выполнял свою работу.
Здесь уместно предоставить слово участникам войны — ветеранам МВД. Рассказывает П. Г. Мясоедов, генерал-майор внутренней службы, доктор военных наук. Павел Георгиевич больше десяти лет проработал под непосредственным руководством министра Щёлокова. Его оценки нам не раз понадобятся и в будущем. Представим его подробнее.
«Я ушел на фронт в 1941-м, лейтенантом. Наш выпуск военного училища весь отправился на передовую. До буквы „М“ — защищать Ленинград, остальные легли под Москвой. До января 1945-го я практически не вылезал из боев. Командир взвода, роты, батальона, замначполка. И только один раз был ранен снайпером! В землянке отлеживался? Нет, все время жизнь висела на волоске. Помню, какая-то неведомая сила вытащила меня из щели, и через несколько секунд туда попал 150-мм снаряд.
Так вот, о политруках. Их на фронте погибло не меньше, а то и больше, чем нас, командиров. Был у нас такой — Брыкин. Я командир взвода, а он — парторг роты, то есть надо мной. Потом я поднялся выше, заместителем командира батальона. Неважно. В 1942 году лежу в госпитале. Он приходит. Мне 19 лет, а ему за 30. И вдруг говорит: „Завидую я тебе, Паша“. — „А чего мне завидовать?“ Мы ведь иной раз в атаку вместе шли, я с одного фланга бойцов поднимаю, он — с другого. „Да ты, Паша, не понял самого главного. Я потому тебе завидую, что ты окапываешься, как солдат. Бежишь быстро, знаешь, когда падать, когда подниматься. Я бежать так не могу. Стрелять, как ты, не могу. Народ зажигаю: давай, ребята, воюй! А сам в атаке мало на что годен…“ Я тогда подумал: а ведь действительно, его не учили воевать, он пришел после гражданского вуза, может быть, берданку от перданки отличить не мог. Назначили командиром. „За Родину! За Сталина!“ — иди и умирай.
