– Какая мерзость! – вырвалось у нескольких посетителей таверны одновременно.
Мерзость или нет, но пришлось поверить, что это правда. Вестник привел множество достоверных деталей, которые невозможно было выдумать.
– Как отнесся архипастырь ко всему этому? – спросил Грас.
– Хороший вопрос, – усмехнулся гонец. – Но никто еще не знает на него ответ. Если его святейшество скажет, что Ланиус – незаконнорожденный, все согласятся с ним. Если он скажет, что на свет появился принц, – так и будет.
– Сомневаюсь я, что у архипастыря хватит смелости, король тут же скажет: «Пошел вон!» – И Никатор, уже достаточно захмелевший, указал на дверь.
– Способен ли король повлиять на архипастыря? – спросил Грас.
– Я не знаю. – Никатор покрутил головой. – Но сможет ли архипастырь сказать королю, что сын, которого он ждал всю жизнь, всего лишь жалкий ублюдок и его заднице не видать алмазного трона?
Это был еще один хороший вопрос, на который у Граса не было ответа. Однако он не сомневался, что в Аворнисе с этим разберутся. Было еще кое-что, в чем он не сомневался ни минуты. Он осушил еще один кубок, стараясь прогнать эти тягостные мысли.
Но ничего не получилось. Никатор чувствовал, что с капитаном творится неладное.
– В чем дело?
– Я скажу тебе, в чем дело, – ответил Грае. – У меня в ушах гремит смех Низвергнутого.
Он поднял вверх кубок, чтобы показать ближайшей к нему служанке, что желает наполнить его.
Король Мергус, окруженный гробовым молчанием, следовал через покои своего дворца в Аворнисе. Едва завидев его, слуги и приближенные сгибались в низком поклоне, выражавшем безграничное почтение, и оставались неподвижны, как статуи, пока он проходил мимо них. Но стоило королю скрыться, как за его спиной тотчас начинались пересуды.
Несколько раз Мергус становился свидетелем подобной болтовни, и сплетников это нисколько не смутило.
Настоящие трудности начались несколько дней спустя после того, как преподобный Сердикс сделал королевскую любовницу законной супругой.
Мергус шел по коридору и вдруг увидел, что ему навстречу идет его брат, Сколопакс. Они замерли на мгновение, увидев друг друга, но тотчас продолжили движение. Мергус напрягся, как перед битвой, – и это действительно было так.
Почти тридцать лет Мергус правил Аворнисом. И все это время его младший брат Сколопакс был бесполезным пятым колесом, постоянно грозящим съехать с колеи. Он проводил свою жизнь в пьянстве и беспутных забавах и поэтому выглядел лет на десять старше брата.
Мрачно кивнув, Мергус попытался пройти мимо него.
– Ты – выродок, – произнес Сколопакс, дохнув перегаром в лицо королю, – ты и твой ублюдок.
Несколько слуг, находившихся неподалеку, обернулись на звук его голоса и поспешили к королю и его брату, как будто услышав первые раскаты приближающейся грозы. Но король не замечал их. Если бы его взгляд был способен убить, Сколопакс лежал бы сейчас мертвый на каменном полу.
– Называй меня как хочешь, – произнес он сквозь зубы.
Принц смерил его взглядом, полным бессильной ярости:
– Если бы мое слово могло испепелить кости внутри твоей зловонной туши...
Мергус продолжал, не слыша его слов:
– Но Ланиус мой законнорожденный сын и наследник, ребенок моей законной супруги.
Сколопакс громко фыркнул.
– Выброси семь и сможешь выиграть даже в кости. Законный брак? – Он снова изобразил неприличный звук. – Сколько ты заплатил этому своднику Сердиксу, не считая нового сана?
– Он получил повышение за свои заслуги, и я не заплатил ему и гроша, – не медля ни минуты, солгал Мергус.
Смех Сколопакса больше напоминал стон. Он погрозил длинным костлявым пальцем прямо у носа короля.
– Пусть так. Но боги проклянут тебя. Олор имел шестерых, а ты считаешь, что тебе позволено семь. Но я скажу тебе кое-что, мой дорогой братец! – Змея не смогла бы вложить в это обращение больше яда. Грозя пальцем, принц продолжил: – Я скажу тебе вот что: не важно, появился у тебя этот ублюдок или нет, я знаю, кто будет править Аворнисом, когда ты будешь гнить в могиле. Я! Вот кто!
Он ткнул себе в грудь кулаком.
– Ты слышишь? – Король поднес руку к уху. Сколопакс нахмурился. В галерее не было слышно ни звука, кроме их разгневанных голосов. Однако Мергус тут же ответил на собственный вопрос:
– Это Низвергнутый предвкушает свою победу.
Принц побледнел.
– Ты смеешь... – прошептал он. – Смеешь так шутить, в то время как Низвергнутый нашептал, подговорил тебя жениться на твоей потаскухе, вопреки всем законам и...
Он наклонил голову – как раз вовремя. Правый кулак Мергуса скользнул мимо его уха. Но левый достиг его живота и заставил согнуться от боли. Сколопакс ударил короля по лицу. Два старика, два брата, стоя лицом к лицу, напрягая все свои силы, отчаянно колошматили друг друга. На шум в галерею сбежались слуги.
– Ваше величество! – вопили одни, в то время как другие восклицали: – Ваше высочество!
Они старались протиснуться между королем и принцем и не дать им возможности дотянуться друг до друга.
– Тебе не сносить головы за твою дерзость! – крикнул Мергус Сколопаксу.
– Это лучше, чем иметь на плечах такую безмозглую голову, как твоя, – выпалил тот в ответ.
Но Мергус понимал, что его гневу суждено излиться лишь напрасными словами. Как бы сильно ни желал избавиться от своего брата, он знал, что не сможет убить его, точно так же как Сколопакс мог в лучшем случае наставить ему синяков. Однако король чувствовал удовлетворение, видя разбитый нос брата. И все же... Жить ему осталось недолго. После смерти Сколопакса его сын будет еще слишком мал. Кто же будет править Аворнисом после него? Регентский совет? Больше этого Мергус боялся только всемогущего Низвергнутого. Если и существовал лучший способ парализовать жизнь государства, чем вечно препирающийся регентский совет, то никто еще не изобрел его.
Сколопакс отер шелковым платком кровь с нижней губы.
– Ты – сумасшедший, – прохрипел он. – Если бы у тебя был Скипетр милосердия, ты бы разбивал им головы своим подданным.
– Если бы я владел скипетром... – Мергус остановился, задыхаясь, чтобы набрать в легкие больше воздуха. Угрюмо глядя на Сколопакса, король остро чувствовал все ушибы, которые тот нанес ему. – Если бы он был у меня... – Но ему не удалось закончить и на этот раз. Мергусу пришлось остановиться. – Прочь с моих глаз, – хрипло выдохнул он, не в силах продолжить от ярости.
Последнее замечание брата причинило ему больше боли, чем все синяки, которыми тот его наградил. И Сколопакс также понимал это. Он стряхнул с себя слуг и придворных и, не сказав ни слова, зашагал прочь.
