Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Глядя на сошедший с рельсов передний локомотив и изогнутую дугой рельсу под ним, Власов вздохнул: да вот о чем предупреждал, то и случилось!
Императорский поезд тяжел, ведь почти под каждым полом свинцовая плита – против возможной подложенной бомбы. Кроме того, изразцовые печи, множество разных приспособлений, запасные колеса, детали для самих вагонов и прочее. Это не пассажирский состав, он по тяжести превосходил многие товарные. Потому тянуть обычным локомотивом нельзя – не справится. Впереди ставили два мощных товарных.
Была идея поставить вообще один впереди, второй сзади, чтобы толкал, но, слава богу, от нее отказались, не то сейчас в крошево были бы превращены все вагоны.
Витте предупреждал, что тяжелые товарные локомотивы нельзя пускать по российским дорогам быстро, песчаная отсыпка под шпалами не выдержит. Длина дорог не позволяла все засыпать щебенкой, как делали в Европе, приходилось просто ограничивать скорость.
Но император терпеть не мог медленного движения, и ехать со скоростью двадцать верст в час ему казалось оскорбительным:
– Да я пешком быстрее поспею!
На своем участке Витте добился медленного движения даже для императорского поезда, но то Витте… Другие настаивать на своем не решались. Перед Харьковом поезд делал больше шестидесяти верст в час.
К чему это могло привести? Тяжелые локомотивы на быстром ходу начинали раскачиваться и в слабых местах просто выбивали рельсы из-под своих колес!
К тому же следом за локомотивами и электрическим вагоном стоял тот самый заваливающийся влево вагон Посьета. Он и сошел с рельсов следом за локомотивами.
К Власову устремился кто-то из охраны:
– Господин полковник, мужик пьяный с телегой на путях, потому тормозили!
Неподалеку от паровоза и впрямь поперек рельс валялись рассыпанные бревна и лежала лошадь с переломанными ногами. А на насыпи сидел совершенно пьяный мужик и… распевал тягучую песню со всхлипами.
Власов рывком поднял его с земли. Увидев перед собой залитое кровью от раны, перекошенное лицо полковника, мужик прервал песню и зачастил:
– Ваш Бродь… лошадь встала, зараза! Правда встала. Видать, испужалась ентого… – он кивнул на накренившийся паровоз. – Я сам чуть ушел.
Власов отпустил мужика, но, прежде чем тот успел рухнуть на пути, врезал ему в лицо со всей силы.
– Увести! Кто?!
Окружающие не поняли, дружно кивнув в сторону оправдывающегося мужика:
– Он.
– Кто в этом месте на посту стоял?!
Вперед выступил съежившийся маленький солдатик в шинели не по росту:
– Я, Ваш Бродь…
– Ты куда смотрел? А!.. – махнул рукой на недоумка Власов. – Арестовать!
– А с лошадью чево? Ейные ноги переломаны. Жалко кобылу, крепкая ишшо.
Власов даже оборачиваться в сторону солдата не стал. О кобыле рассуждает, когда императорский поезд перевернулся. Он уже знал, что императорская семья жива, но поезд-то всмятку, значит, есть погибшие. О собственной ране, кровь из которой продолжала заливать лицо, полковник не вспоминал.
Выстрел в голову ржавшей кобыле избавил животное от мучений.
Убирая пистолет в кобуру, Власов поспешил обратно к покореженным, перевернутым вагонам, где император и императрица обходили раненых, помогая, чем могли.
Подбежал кто-то из подчиненных:
– Из Харькова вышел дополнительный поезд.
Власов только кивнул…
Погибших оказалось много – сначала было девятнадцать, потом еще двое померли. Пострадали почти все, но у кого-то раны серьезные, а кто-то лишь поцарапан и помят.
Только когда все были вытащены из-под обломков и размещены в подошедшем из Харькова поезде, император обратил внимание на сильную боль в бедре, а Мария Федоровна наконец заметила, что левой рукой трудно двигать. На следующий день нога императора от бедра до колена совершенно почернела, как и рука императрицы от плеча до локтя. Александр Александрович еще долго ходил, прихрамывая, а Мария Федоровна носила руку на перевязи. Но уже то, что вся семья осталась жива, иначе как Божьей милостью не объяснить.
– Минни, Камчатка погиб, стеной придавило.
Мария Федоровна сжала запястье мужа:
– Саша…
Все знали, как любил своего преданного пса император. Дальневосточную лайку со странным именем Камчатка ему подарили моряки, объяснив, что щенка так назвали, потому как побывал на Камчатке. Щенок вырос в здоровенного пса, всеобщего любимца, бесконечно преданного своему хозяину. Александр Александрович, смеясь, говорил, что на него покушаться не должны, мол, как только увидят Камчатку, так поймут, что напрасно.
И вот теперь Камчатки с ними не будет…
– А Тип?
Мария Федоровна вдруг вспомнила, что не знает, где ее собака. Разговор родителей услышала младшая дочь Ольга, отозвалась:
– Мамочка, Тип у Варвары, он такой маленький, что где-то спрятался.
– А Камчатка принял мой удар на себя, – вздохнул император. Конечно, это было не так, но никто не возразил.
Погибшую собаку привезли в Петербург и похоронили под окнами императорского кабинета.
Наконец всех разместили, устроили, всем, кому еще было можно, помогли.
Александр Александрович и Мария Федоровна стояли на насыпи, оглядывая место катастрофы.
– Саша, Господь спас нашу семью.
– Да, Минни. Здесь непременно часовню поставим, чтобы все помнили. И панихиду по погибшим.
Они, помогая друг дружке, заковыляли к своему вагону во вспомогательном поезде, откуда за родителями с тревогой следил цесаревич Николай.
Император вдруг усмехнулся:
– А ведь этот Витте был прав! Во всем прав. Предупреждал же, чтобы ехали медленней и что вагон Посьета дурен из-за всяких добавок. Мы Витте ругали и называли перестраховщиком, а лучше перестраховаться, чем вот так… – император кивнул на развороченные вагоны и пути.
– О чем ты, Саша? – удивилась Мария Федоровна.
– Минни, этот чиновник еще два месяца назад мне твердил, что поезд тяжел для такой колеи, что нельзя ехать быстро.
– Это тот, который на каждой станции велел осматривать вагоны?
– Правильно поступал. Он говорил, что вагон Посьета если и можно ставить, то последним, перекошен больно, завален на левую сторону. Что если свалится, то хоть весь поезд под откос не пустит. Я сам Витте занудой назвал. Вот… – император тяжело вздохнул, – люди погибли…
Знаком подозвал Власова:
– Распорядитесь, чтобы во главе комиссии по расследованию Витте поставили. Толковый малый, жаль, что вовремя не послушали.
С участия в комиссии по расследованию крушения началась головокружительная карьера Сергея Юльевича Витте.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
