Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
Адъютант Столыпина А. Л. Замятнин, фактически спасший Столыпина от смерти ценой своей жизни
Дача Столыпина после взрыва 12(25) августа 1906 г.
Несмотря на страдания детей и ужас пережитой минуты, когда среди развалин дачи он видел себя окруженным обезображенными трупами, многие из которых представлялись искалеченными остатками близких ему людей, П. А. Столыпин не потерял присутствия духа и мужественно давал необходимые распоряжения.
«После того как детей увезли, — рассказывает один очевидец, — министр вошел в полуразрушенный кабинет, вместе с министром финансов Коковцевым, который уговаривал его перевести семейство к нему.
— Когда я вытащил свою дочь из под обломков, ноги ее повисли как пустые чулки, — говорил он. Одежда министра вся была замазана известкой, на голове у него было большое чернильное пятно, так как во время взрыва подняло стол и опрокинуло чернильницу. Столыпин хладнокровно приказал позвать офицера и сказал ему: «Поставьте караул к столу; я видел здесь человека, который хотел его открыть. Тут государственные документы». В саду позади виллы отдавал приказания молодой чиновник, прикомандированный лично к Столыпину, весь окровавленный, перевязанный, каким-то чудом спасшийся из маленькой дежурной комнаты, совершенно разрушенной. На деревьях набережной висели клочья человеческого тела…
«В тот же вечер, — продолжает тот же очевидец (Г. Сыромятников), — я был у Столыпина, он бодро говорил мне, что надеется спасти своих детей»…
Ужасное, неудачное для активных революционеров покушение, стоившее стольких жизней, и причинившее столько страданий, вызвало общий крик негодованья и ужаса. Со всех сторон полетели к Столыпину выражения искреннего соболезнования. Сам Государь удостоил его следующей сердечной телеграммой: «Не нахожу слов, чтобы выразить свое негодование; слава Богу, что Вы остались невредимы. От души надеюсь, что Ваши сын и дочь поправятся скоро, также и остальные раненые».
Все испытывали жгучее негодованье и презрение к подлым убийцам, только левые и кадетские группы, по обыкновению, высказывались сдержанно и лукаво».
Вечером семья переехала в дом премьера на Фонтанке. Вскоре по предложению императора Столыпины переселились в Зимний дворец, где охрана была надежнее.
На следующий день после взрыва на Аптекарском острове на станции Новый Петергоф эсерка З. В. Коноплянникова застрелила генерал-майора Г. А. Мина на глазах дочери и жены. Потрясенный этими событиями император приказал принять строжайший закон относительно террористов.
19 августа 1906 года был принят «Закон о военно-полевых судах», который в губерниях, переведенных на военное положение или положение чрезвычайной охраны, временно вводил особые суды из офицеров, ведавших только делами, где преступление было очевидным (убийство, разбой, грабеж, нападения на военных, полицейских и должностных лиц). Предание суду происходило в течение суток после совершения преступления. Разбор дела мог длиться не более двух суток, приговор приводился в исполнение в 24 часа. Введение военно-полевых судов было вызвано тем, что военные суды (постоянно действующие), на тот момент разбиравшие дела о революционном терроре и тяжких преступлениях в губерниях, объявленных на исключительном положении, проявляли, по мнению правительства, чрезмерную мягкость и затягивали рассмотрение дел. В то время как в военных судах дела рассматривались при обвиняемых, которые могли пользоваться услугами защитников и представлять своих свидетелей, в военно-полевых судах обвиняемые были лишены всех прав.
Опубликованный в газетах 25 августа 1906 года «Закон о военно-полевых судах» сопровождался длинным перечнем террористических актов последнего времени и комментариями правительства, повторявшими слова П. А. Столыпина: «Революция борется не из-за реформ, проведение которых почитает своей обязанностью и правительство, а из-за разрушения самой государственности, крушения монархии и введения социалистического строя». В своей речи от 13 марта 1907 года перед депутатами II Думы премьер так обосновывал необходимость действия этого закона: «Государство может, государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада. Бывают, господа, роковые моменты в жизни государства, когда государственная необходимость стоит выше права и когда надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества».
Подавление революции сопровождалось казнями отдельных ее участников по обвинению в бунте, терроризме и поджогах помещичьих усадеб. Несмотря на несовершенство статистики и противоречивость отдельных данных, можно говорить о том, что за шесть лет действия закона с 1906 по 1911 годы по приговорам военно-полевых судов было казнено по различным данным от 683 до 6 тысяч человек (по тем временам масштаб казней для России был беспрецедентным), а к каторжным работам приговорено 66 тысяч. В основном казни приводились в исполнение через повешение.
Столыпина резко осуждали за столь жесткие меры. Смертная казнь у многих вызывала неприятие, и ее применение напрямую стали связывать с политикой, проводимой Столыпиным. В обиход вошли термины «скорострельная юстиция» и «столыпинская реакция». В частности, один из видных кадетов Ф. И. Родичев во время выступления в Думе в запальчивости допустил оскорбительное выражение «столыпинский галстук», как аналогию с выражением Пуришкевича «муравьевский воротник» (подавивший Польское восстание 1863 года М. Н. Муравьев-Виленский получил у оппозиционно настроенной части русского общества прозвище «Муравьев-вешатель»). Премьер-министр, находившийся в тот момент на заседании, потребовал от Родичева «удовлетворения», то есть вызвал его на дуэль. Подавленный критикой депутатов Родичев публично принес свои извинения, которые были приняты. Несмотря на это, выражение «столыпинский галстук» стало крылатым. Под этими словами подразумевалась петля виселицы.
П. А. Столыпин 12 августа 1907 г. на закладке памятника погибшим 12 августа 1906 года при взрыве его министерской дачи на Аптекарском острове
Лев Толстой в статье «Не могу молчать!» выступил против военно-полевых судов и соответственно политики правительства: «Ужаснее же всего в этом то, что все эти бесчеловечные насилия и убийства, кроме того прямого зла, которое они причиняют жертвам насилий и их семьям, причиняют еще большее, величайшее зло всему народу, разнося быстро распространяющееся, как пожар по сухой соломе, развращение всех сословий русского народа. Распространяется же это развращение особенно быстро среди простого, рабочего народа потому, что все эти преступления, превышающие в сотни раз все то, что делалось и делается простыми ворами и разбойниками и всеми революционерами вместе, совершаются под видом чего-то нужного, хорошего, необходимого, не только оправдываемого, но поддерживаемого разными, нераздельными в понятиях народа с справедливостью и даже святостью учреждениями: сенат, синод, дума, церковь, царь».
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47