Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
И в середине XVI века границу Европы картографы проводят по Волге. Не было случая, чтобы границу Европы географы отодвинули назад, на запад. И что бы ни творилось в Московии почти два столетия, рубеж остается тот же. Еще во времена Петра I Азия начиналась в двухстах верстах от Москвы, а заводы Демидова располагались в самой что ни на есть Азии.
Российская империя становится на цыпочки, изо всех сил хочет быть Европой. Татищев, птенец гнезда Петрова, устраняет обидный географический факт, переносит границы Европы и Азии на Урал. Наверное, многие из моих читателей постарше уже знакомы с системой Татищева: когда граница Европы и Азии проходила по вершинам Урала, разделяя его на две равные части, а потом – по реке Урал до ее впадения в Каспийское море.
Но весь Кавказ – от самых его низких предгорий, от Куры и Кубани, был для Татищева Азией. И все владения Османской империи – тоже. И Крымское ханство, вассал Османской империи, и все владения Турции в Греции и в славянских землях за Дунаем.
Румянцев-Задунайский воевал в Азии. Потемкин отвоевывал берега Черного моря, закладывал Одессу – в Азии.
Мужики переселялись на Кубань и в Ставрополье – в Азию.
Греки боролись с турками за национальную независимость. Российская империя все громче заявляла о своей готовности помочь братьям-славянам освободиться от нечестивых турок. Заявляли и о готовности отвоевать Константинополь, город Великого Константина, крестителя Римской империи.
На рубеже XVIII и XIX веков границу Европы и Азии стали проводить через Босфор и Дарданеллы, а северное побережье Черного моря от устья Дуная до устья Днепра считать тоже Европой. Но еще Александр Сергеевич Пушкин совершил путешествия в АЗИЮ – в Крым и на Кавказ.
Только в конце первой половины XIX века границу Европы стали проводить привычно – по самым высоким вершинам Кавказского хребта, разделяя Кавказ на северный, европейский, и на южный, лежащий в Азии.
Вот эту систему и преподавали в школе еще в 1960-х годах. И автор этих строк, и другие люди столь же пожилые и почтенные, которым за сорок, должны помнить из школьной географии это удобное, простое: граница Европы пробегает по вершинам Урала, по реке Урал, по берегу Каспия, по главным вершинам Кавказского хребта, по Черному морю, по Босфору и Дарданеллам.
Вот потом опять начались сложности: Европа продолжала расширяться. Во-первых, запротестовали Армения и Грузия. Как же так?! Земли почти первобытных мусульманских племен – в составе Европы?! Хаджи-Мурат, Шамиль с его мюридами – европейцы?! А в то же время, получается, Армения, первая в мире страна, где христианство стало государственной религией – во II веке по Рождеству Христову, – часть Азии?! Армения и Грузия настаивают на том, чтобы считать их частью Европы (и как будто не без оснований).
Во-вторых, о своей принадлежности к Европе недвусмысленно заявляет Турция. С XVIII века ее территория, как и территория Российской империи, лежит и в Европе, и в Азии. А турки считают, что уже много десятилетий, даже веков в Турции осуществляется европейский тип развития… По крайней мере с конца все того же XVIII века. В Турции, между прочим, даже выпускаются карты, на которых все Закавказье и вся Турция – Европа. Вопрос только в том, как скоро это новшество признают остальные европейцы. Но что признают, я не сомневаюсь.
А кроме того, с 1960-х годов произошло странное и до конца необъяснимое событие: граница Европы удивительным образом переместилась на восток и на Урале. Мне не удалось найти автора этого открытия, но теперь уже весь Уральский хребет оказался в Европе, а южнее граница проходит по речке Эмбе, «отдавая Европе» еще двести километров.
В 1990-е годы встал вопрос и о статусе Сибири. Раньше это особого значения не имело, но в эпоху ослабления национальных границ, «парада суверенитетов» и «построения европейского дома» – имеет. С одной стороны, Сибирь – это никак не часть Европы, даже если границу проводить и по Эмбе… А с другой – ну какой же Новосибирск – азиатский город, скажите на милость?! И не один Новосибирск. Мой родной Красноярск – совершенно отвратительный город, нет слов. Экологически грязный, населенный процентов на тридцать бывшими уголовниками, он создавался как город большого машиностроения, через который можно качать богатства Сибири, но никак не в качестве форпоста культуры. Жить в нем для культурного человека даже не скучно – попросту душно. И тем не менее – не азиатский это город. Испанцы в Америке тоже строили города с одной целью – извлекать и вывозить в Испанию золото и серебро, какао и хлопок. Но это ведь не делает «индейскими городами» ни Рио-де-Жанейро, ни Мехико, ни Буэнос-Айрес.
Сказанное, конечно же, относится и к Иркутску, и к Чите, и к Хабаровску, и к Владивостоку. Относилось бы и к Харбину, но его русское население уничтожено и разогнано коммунистами в 1945 году. Относилось бы и к Дальнему, и к Порт-Артуру, но их Никита Сергеевич соизволил подарить Китаю. Но к Владивостоку – и сегодня относится, это европейский город.
Путешествие Европы через территорию Российской империи завершается тем, что в документах СБСЕ появляется формула: Европа и Сибирь. Раз уж нельзя пока что считать Сибирь частью Европы – пусть будет чем-то расположенным неподалеку. Уверен, что даже люди моего поколения доживут до того, как формула «и Сибирь» окажется устаревшей, и Сибирь (и русский Дальний Восток) будут молча признавать Европой. А там и на картах покажут.
Разумеется, этим приключения Европы далеко не исчерпываются: и обе Америки, и Австралия, и Южная Африка относятся к Европе точно так же, как Сибирь, и по той же самой причине. Но эта тема далеко выходит за рамки нашей книги, и развивать ее я пока не буду.
Для нашей темы важнее другое: Европа оказалась способной пройти ряд изменений, стадий развития, которых не было нигде и которые изменяли саму Европу. Во многих странах сменялись целые эпохи в культуре, менялся политический строй. Иногда – в сторону большей свободы, иногда – меньшей. Но нигде изменения не происходили постоянно, все время, сплошным потоком. И нигде эти изменения не означали все большего нарастания личной свободы и рационализации всей жизни в целом.
Два типа общества
Боюсь, тут невозможно обойтись без зубодробительных терминов, да уж ничего не поделаешь. Только в Европе аграрно-патриархальное общество постепенно превращалось в урбано-сциентистское.
Аграрно-традиционное общество – это общество людей, живущих общинами и стремящихся поступать так, как делали мудрые предки. Самостоятельная личность у них не в чести, а создавать новые знания о мире они считают не очень нужным. У них уже есть священные предания, Библия, Коран или сочинения Карла Маркса. В них уже содержится все нужное, остается только «правильно» прочитать, чем и занимаются специальные жрецы: священники, жрецы бога Тота, муллы или сотрудники кафедры истории КПСС.
Урбано-сциентистское общество – это общество, в котором главной единицей становится не община и не группа, а личность. И традиция у них менее важна, чем знание. Сциентизм по-латыни – знание. Общество индивидуальных людей, для которых важна не традиция, а их личный успех. И которые знания о внешнем мире черпают из науки, наблюдений, исследований, а не из опыта мудрых предков, которые и так все знают.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
