– Да и вовсе там недорого, – запричитала бабушка.
– Женщина, не надо обман-нывать. Я венгерка и знаю, сколько стоит отдых на оз-зере Балатон.
– Может, мы и пенсионеры, – дрожащим от обиды голосом ответила бабушка, – и средств особых у нас нет, но у нас есть подтверждающий документ. Наш отдых в Венгрии зять оплатит.
– Так бы сразу и сказали, – закивала головой консульша, разглядывая водяные знаки на документе. – Мы даём вам визы на полгода. До звидания.
– Фух! – выдохнули разом дедушка и дядя Витя, очутившись на улице.
Бедная бабушка так разнервничалась, что даже всплакнула. К ней подошёл младший сержант Зубко и с надеждой спросил:
– Ну что, зверя своего забирать будете или как? А то он мне всю очередь уже распугал.
«Р-р-р! – возмущалась из клетки Нюся. – Нечего ко мне лезть! И не бобёр я вовсе, и не утконос, а кошечка красоты неописуемой, кошиная прынцесса».
По дороге домой вся компания бурно обсуждала получение виз. Заехав в супермаркет за продуктами, они взяли курс на село Великие Кошарища. Нюся, натерпевшись страху под стенами консульства, свернулась в клетке клубком и мирно засопела.
«Мур! – бурчала она, закрывая глаза. – Сон – лучшее лекарство от всех стрессов, точно. И еда ещё, да… Где моя краковская колбаса?»
А вот дедушка находился в таком приподнятом настроении, что открыл окно и закричал, как мальчишка, обращаясь к небу, лесу и пыльной дороге одновременно:
Граница, Бобик, котлеты и забытая Нюся
Вот уже целых пять часов кот Мефодий с озябшими лапами и встопорщенными усами сидел на заборе бабушкиного и дедушкиного участка, выглядывая прекрасную незнакомку. Его огромные глаза усердно гипнотизировали окошко.
– Ма-ау! – завывал котище в надежде, что Нюся выглянет на его зов. Наконец рассвело. В доме загорелся свет. Мефодий в два прыжка очутился под дверью. Он слышал, как в комнатах кто-то топает, чем-то гремит, шуршит и постукивает. Зажмурив глаза, Мефодий предвкушал момент встречи. Ещё накануне он подготовил пылкую речь, но наутро почему-то всё забыл. Раздался щелчок замка. Мефодий заёрзал от нетерпения. Вдруг дверь резко открылась, и на неудачливого кавалера упал большой потёртый чёрный чемодан, придавив ему переднюю лапу.
– МЯ-У-У! – басом заорал Мефодий и, вырвавшись из-под чемодана, бросился наутёк.
– Китайских вшей тебе в валенки! Ух, кот-ворюга! Поймаю – уши откручу! – заорал дед, сам перепугавшийся неожиданного вопля.
– Да не кричи ты так, старый, – бабушка хлопнула его по голове мухобойкой. – Нам, между прочим, через час в Венгрию выезжать, а он тут, шальной, котов гоняет.
Из комнаты показалась Нюся. Задрав хвост, она с гордым видом прошествовала под куст смородины.
«Мур! Это что за новости? – принюхалась. – Кто-то сидел под моим кустом. Вот наглость-то!»
Наскоро позавтракав, дачники запихали в Ласточку чемодан и ещё кучу коробок, узлов и узелков. Багажник протестовал и закрываться не пожелал, поэтому дядя Витя перевязал его верёвкой.
Нюся сама пулей ринулась в клетку, давясь последним куском колбасы.
«Мур! – размышляла она логически. – Влезу-ка я сама быстренько в эту гадкую клетку, а то ещё без меня уедут».
Дядя Витя бросил в автомобиль купленную вчера аптечку и включил зажигание. Оставив ключи от дома под половиком для дяди Серёжи Владимировича, бабушка с клеткой в руках влезла в салон Ласточки. Дедушка заботливо захлопнул за ней дверь. Глянцевая, с блестящими после дождя листьями вишнёвая ветка зацепилась за окно. Бабушка промокнула платочком внезапно скатившуюся слезу. Дедушка и дядя Витя уже ездили за границу, а она собиралась первый раз, поэтому очень волновалась.
Яблони и вишни вдоль улицы шуршали листвой, иногда попадали по стеклу, словно провожали путешественников, желая им хорошей дороги. Ласточку трясло на кочках и ухабах просёлочной дороги, пока не началась трасса.
Из подвала дома высунулся заспанный Палыч и запричитал им вслед:
– Ни ума, ни страха! Не ожидал от них такого размаха. Не сиделось им дома, отправились в края незнакомые! Я тут сиди, охраняй и всякое ворьё отгоняй!
Оставили печенюшки на кухне, значит, с голода не опухну.
Домовому стало очень жалко самого себя – как же, остаться одному почти на целый месяц. И это летом, когда хозяева просто обязаны жить на даче! Но что ему остаётся? Всё равно придётся охранять дом и волшебную книгу от напросившегося в «спасители» дяди Серёжи Владимировича.
Первой остановкой у путешественников значился на карте городской дом бабушки и дедушки по улице Гарматной. Бабушка хотела ещё раз проверить квартиру и прихватить заодно картофелемялку, венчик, дуршлаг, сковородку, мясорубку и любимую синенькую кастрюльку. Она считала, что всё это в долгом путешествии просто необходимо.
Дядя Витя ловко вырулил во двор, гордо пронёсся по дорожке, распугивая голубей, и лихо затормозил возле мусорника так, что тормоза противно завизжали.
С лавочки у подъезда тут же взметнулась дородная тётка в цветастом халате, на ходу сплёвывая шелуху от семечек, зажатых в горсти. Она с любопытством заглянула в окно автомобиля.
– Здрасьте-пожаловали, соседи дорогие! А шо это у вас за машина такая? Купили?
– Веруня, соседка, – обрадовался дед. – А мы вот у Вэнгрию уезжаем…
– Нечего, Верка, караулить нас, – охладила дедушкин восторг и Верунино любопытство бабушка. – Мы на пять минут заехали, некогда болтать попусту.
Через несколько часов бодрые и всё ещё полные сил бабушка, дедушка и дядя Витя подъезжали к границе. Чем дальше они продвигались на запад, тем богаче становились сёла. Каменные, крепкие, часто двухэтажные дома утопали в садах. Почти возле каждого забора стояла машина.
