В первый раз мы увидели доктора Шталля за завтраком. Он в одиночестве сидел за столиком и читал «Хандельсблатт». Где можно добыть немецкую газету в самом глухом углу штата Махарастра, было неясно. Позднее, познакомившись с доктором, я прямо спросил его об этом. Он удивленно взглянул на меня, потом перевернул газету — номер был прошлогодним. Купил его доктор перед отлетом в Индию во франкфуртском аэропорту и с тех пор неизменно — во время каждого приема пищи — просматривал. При этом нужны ему были не новости из внешнего мира, а сам процесс чтения за едой. «Традиции существуют для того, чтобы поддерживать мировой порядок», — сказал доктор Шталль и аккуратно вытер салфеткой уголки рта.
На осмотр Санчи мы отвели полдня. От гостиницы, где мы остановились, до знаменитых ступ[3] было не больше полумили. Некоторое время мы с LP шли по асфальту, потом свернули на грунтовую дорогу, купили билет в будочке возле проволочной ограды и по тропинке поднялись на холм. Оттуда как-то разом открывался вид на десяток космических сооружений. Они были похожи сразу на всё — от летающих тарелок до перевернутых узбекских пиал. Надо сказать, впечатление ступы производили среднее: по сравнению с мексиканскими пирамидами не поражали воображения ни размерами, ни красотой. Одна лишь Великая ступа императора Ашоки — тридцатиметровая в диаметре полусфера — привлекала внимание каменным забором с четырьмя воротами, распахнутыми на все стороны света. Ворота были украшены скульптурами людей и зверей, застывших от сознания важности собственной миссии. Позади полусферы (хотя где у полусферы это «позади»?) беспорядочно стояли колонны, напоминавшие об античной Элладе или о Древнем Риме. А где-то далеко-далеко у подножия холма виднелась железная дорога, и по ней среди зеленых полей под синим-пресиним небом бежал крошечный поезд. Ничего не надо было придумывать, готовая фотография! Оставалось только в ручном режиме выставить фокус на «бесконечность». Так, чтобы паровоз и вагоны вышли резкими, а античные колонны — размытыми. И получится поезд, бегущий сквозь время! В общем, идея банальная, но результат мог бы получиться эффектным.
Я установил штатив с фотоаппаратом, склонился к видоискателю и почувствовал, что кто-то наблюдает за мной. В трех метрах за моей спиной стоял доктор Шталль. То есть в этот момент я еще не знал о нем ничего, кроме того, что за завтраком он читал «Хандельсблатт». Смотрелся доктор очень колоритно. Он был слегка полноват и изрядно лыс. Одежда его состояла из сандалет, пестрых шорт и рубашки с иероглифами. А с носа, будто пара миниатюрных аквариумов на коромысле, уныло свисали очки с толстенными линзами. За их стенками плавали два огромных внимательных глаза.
— Доктор Шталль, — представился фрик и сомкнул ладони перед грудью в восточном приветствии. — Не помешаю?
Несмотря на домашний вид, доктор Шталль был нормальным бродягой. Наряд скорее отражал нестандартный путь попадания доктора в бездомное братство. Впрочем, кто знает, каков он, стандартный путь в бродяги? От тюрьмы и от сумы…
Когда-то доктор Шталль служил в больнице в Бремене, имел свой дом с садиком и был добропорядочным бюргером. Его жизнь текла по раз и навсегда намеченному руслу. Так бы и дотекла до логичного завершения, если бы однажды жена не ушла от него к какому-то другому — тоже добропорядочному — немцу. Доктор Шталль был так удивлен случившимся, что, несмотря на полученную повестку в суд о разделе имущества, подал заявление в полицию о том, что жену похитили. В дальнейшем это послужило поводом признать доктора не полностью вменяемым. В результате бывшая супруга получила не только то, что ей причиталось, но и то, чего хотелось. А хотелось ей всего! После проигранного в суде процесса и потери места в больнице («вы обязательно к нам вернетесь, доктор, как только поправитесь!») у доктора Шталля внутри что-то заклинило. Он несколько раз по инерции зашел на биржу труда, но работы не было. Однажды утром он прихлопнул ладонью назойливый будильник и решил не вставать. Но долго лежать доктору Шталлю не дали: его жизнь потекла по иному — но тоже логичному — руслу. Невыплаченные кредиты превратились в реальные долги. Оставшись в итоге без крова и денег, он отправился в Индию: кто-то сказал ему, что здесь можно обойтись и без того, и без другого. Что доктор теперь сам успешно и доказывал на практике.
Обо всем этом я узнал за обедом (тогда же доктор ответил на мой вопрос, где ему удалось добыть «Хандельсблатт»). А пока он стоял за моей спиной и наблюдал, как я фотографирую.
Я и вообще-то не люблю, когда за мной наблюдают. Тем более из-за плеча! К тому же снимок не получался: мешало невесть откуда взявшееся пятно на объективе. Все вокруг было серым от пыли, и найти кусок чистой ткани, чтобы протереть линзу, было негде. Я уже готов был отшить назойливого незнакомца, но, повернувшись, увидел, что тот протягивает мне тряпочку для протирки очков.
— Надо помогать друг другу, — нравоучительно сказал доктор Шталль. Он выглядел настолько нелепым, что подобная банальность из его уст воспринималась вполне органично.
— Конечно-конечно! — поддакнул я, но получилось неубедительно. Пока я занимался чисткой оптики, поезд благополучно укатил куда-то на север, и кадр был безвозвратно утрачен.
— Следующий поезд пойдет через пятнадцать минут, — тем же тоном штатного лектора сообщил мой собеседник. Я с интересом посмотрел на него. Мне вдруг почудилось, что он угадывает мысли.
— Я долгое время работал психотерапевтом… — как-то неопределенно произнес доктор Шталль. Было непонятно, сказал ли он это в ответ на мою догадку о его экстрасенсорных способностях или как пояснение к тому, что он знает, когда пойдет следующий поезд.
— А сейчас вы кем работаете? — спросил я осторожно.
— Сейчас я просто буддист. Буддизм очень близок к психологии.
Стоявшая неподалеку LP подошла к нам: ко всему, что было связано с психологией, она испытывала профессиональный интерес. После нескольких фраз она неожиданно перешла на немецкий язык, а я оказался не у дел. Моего школьного «дойча» было явно недостаточно для понимания разговора, и мне ничего не осталось, как отправиться бродить вокруг ступы, одновременно прислушиваясь, чтобы не пропустить звук приближающегося поезда.
Совершая неторопливый обход вокруг каменной полусферы, я задумался о том, что у ступы внутри. Как-никак тридцать метров в диаметре и высотой метров двенадцать! Места более чем достаточно, чтобы спрятать дивизию троянских коней вместе с армией пехоты. Я прилег на траву и начал вспоминать, что мне известно о ступах вообще. Сомнений не вызывало лишь то, что они — предмет поклонения буддистов, а не каких-нибудь индусов или джайнов. Вокруг было полно монахов в желтых и бордовых одеждах, которые подтверждали мои скромные знания. Они были похожи на фишки для настольной игры, и я сделал следующий ход.
— При жизни Будды ступы уже были, да? — неуверенно обратился я к монахам. Но монахи молчали. — Ну одна-то, под Мадрасом, точно была! Там еще Будда передал королю Шамбалы учение о Калачакре.
