Бумажкин представил себя со стороны — щуплую мальчишескую фигурку, колдующую над шпингалетом, и засмеялся еще громче. Однако спустя десять минут он был серьезно озабочен, а через двадцать — не на шутку взволнован. Все было без изменений.
Прошло еще десять минут. Петька по-прежнему находился в кабинке туалета аэропорта Нижний Новгород и по-прежнему пытался сдвинуть злополучный шпингалет.
Бумажкин опустился на край унитаза и задумался. Думы его были тяжелыми, словно стопудовые гири. Что делать? Ведь если даже кто-то и зайдет в соседнюю кабинку, чем он сможет Петьке помочь? Разве что позвать кого-нибудь из работников аэропорта, чтобы те выломали дверь. Петька представил толпу, только что стоявшую у кассы и теперь переметнувшуюся сюда, и его прошиб холодный пот. Нет, только не это. Но спустя еще какое-то время он готов был и через это пройти, лишь бы выбраться из осточертевшего места.
Как ни странно, в заведении с большой буквой «М» так никто и появлялся. Хотя с тех пор, как Петька попал в западню, прошло больше получаса. Петька всерьез забеспокоился. Ведь не может же быть так, чтобы ни у одного из пассажиров (пусть даже половина из них — женщины), не возникло за это время элементарной физиологической потребности. Не признак ли это того, что пока он тут сидит, самолет благополучно вылетел к месту своего назначения? Ну, это уж слишком! А может… Может в этом аэропорту два мужских туалета и Петька по незнанию забежал в недействующий, в то время, как все остальные посещают второй, действующий? В таком случае не исключено, что он проторчит здесь несколько суток… Нет, нужно что-то делать. Предположим, громко и долго кричать, может кто-то услышит. Петька уже набрал в легкие побольше воздуха, но вспомнил, что перед помещением, в котором расположены кабинки, находится еще одно с умывальниками и зеркалом. Стало быть, сколько ни кричи — бесполезно. Ничего себе, хорошенькое приключение.
Бумажкин в отчаянии обхватил голову руками. Что все-таки делать, что предпринять?
Вдруг хлопнула входная дверь. Петька вскочил. Вот оно, освобождение! Быстрые, торопливые шаги приближались к Бумажкину. Совсем рядом послышался голос, показавшийся ему очень знакомым:
— Ну наконец-то! Еле добежал!
Петька с трудом подавил желание немедленно обнаружить себя: в такой щекотливый момент сообщать что-нибудь из-за перегородки, казалось ему крайне не этичным.
— Эй! — громко сказал голос. Петька открыл рот, чтобы все-таки поведать о своей беде, но сосед по кабинке продолжал: — А ты что, Федор, совсем, что ли, не хочешь? Лови момент, ведь неизвестно, когда полетим. Через час или через два…
Стало ясно, кто находится в двух шагах от него: бортпроводник. Да еще не один, а с каким-то Федором.
Поневоле вспомнилось короткое замешательство стюарда, когда еще там, в самолете, кто-то высказал предположение о неисправности двигателя. Нет, пожалуй, стоит повременить и не давать пока о себе знать. Возможно, из разговора удастся выяснить истинную причину посадки авиалайнера именно здесь, в Нижнем Новгороде.
— И все-таки, Федор, как ни суди, а мне этих олухов жалко, — снова послышалось из-за перегородки.
— Каких олухов? — наконец-то отозвался невидимый Федор. Голос у него оказался неприятный, прокуренный с хрипотцой.
— Ну, пассажиров.
Петька замер. Стало быть, его решение затаиться было верным.
— С чего это вдруг? — спросил Федор.
— Ну как они теперь доберутся до места назначения?
Петька понял, что сейчас он узнает что-то важное. Пожалуй, будет неплохо, если он запишет этот разговор на диктофон. Потом это пригодится.
Бумажкин начал осторожно расстегивать сумку. Но не успел бегунок молнии осилить и десяти сантиметров, как остановился и не двигался ни в одну, ни в другую сторону. Заело!
— Кстати, Федор, что я хочу сказать. Не вышли бы эти придурки из салона, никто бы их выпроводить не смог. У меня такое было. Когда я в авиакомпании «Пассаж» работал. А тут еще и мужика подставили.
— Господи, ты скоро? Какого еще мужика?
— Ну, представителя. Того и глядишь, его толпа растерзает.
— Ну и кретин же ты, — заскрипел Федор, — точно кретин. На фига тебе чужие проблемы на себя навешивать! Ты лучше думай о том, что уже через несколько часов по Ираку бродить будем…
Бегунок по-прежнему не сдвигался с места. Петька в отчаянье сжал губы. Какой разговор проходит мимо!
— Бродить, бродить, — пробурчал бортпроводник.
— Ладно, ты, давай там скорее шевели мозгами. — В голосе Федора теперь уже слышалось раздражение. — И это… Не вздумай такие глупости еще кому-нибудь ляпнуть. Хорошо, если просто лишишься работы. Был тут у нас придурок наподобие тебя…
— И что? — испуганно спросил проводник.
— Ничего. Успел вовремя смотаться, а то неизвестно чем бы все закончилось.
При этих словах Петька решил оставить замок сумки в покое и не связываться с диктофоном. А Федор продолжал:
— Генеральный-то наш, Сыроедов, мужик больно серьезный, и жалостливых, наподобие тебя, терпеть не может. Ну, ты скоро там?
— Все, бегу!
Было слышно, как Петькин сосед по кабинке пересекает помещение. Еще немного, и эти двое совсем уйдут. Бумажкин не знал, радоваться этому или огорчаться. С одной стороны, он опять неизвестно на какое время останется один, но с другой — будет наконец-то в полнейшей безопасности. Бортпроводник-то — мужик нормальный, но вот от Федора всего что угодно ожидать можно. Это точно.
— Стой! — вдруг резко произнес хриплый голос. — Вот мы с тобой здесь болтаем, а ты уверен, никого больше не было?
— Так все кабинки-то закрыты… — растерянно пробормотал его собеседник.
— Вот то-то и оно! Иди-ка, проверь на всякий случай. Вдруг кто заблудился. Так это самое… Надо помочь выйти…
У Петьки перехватило дыхание. Весь он покрылся холодным липким потом. Опять послышались быстрые шаги и звук открываемых кабинок. Петька находился в последней. Наконец, дошла очередь и до нее. Бортпроводник изо всех сил дернул за ручку двери.
— Эй, есть тут кто? — громко спросил он.
Петька замер.
— Нашел кого-нибудь? — донеслось из умывальной. — Я сейчас!
— Да нет, — испуганно пробормотал тот, от кого всецело сейчас зависела Петькина судьба. — Здесь только веники да швабры. Да ведра.
— Тогда давай скорей. Некогда.
Хлопнула дверь. Стало тихо. Петька вытер со лба пот, с трудом избавился от противной дрожи во всем теле, поднялся, машинально отодвинул рычажок шпингалета и вышел из кабинки. Только тут до него дошло, что то, над чем он бился больше часа, вдруг произошло безо всяких усилий, как бы само собой, в одно мгновение. «Что за чертовщина?» — подумал Петька и несколько раз передвинул туда-сюда уже до боли знакомую железяку. Без проблем! Ну просто мистика какая-то! Даже не верилось, что столько времени он не мог сдвинуть ее и на миллиметр.
