— Поговорить. Он же понятно нацарапал в своем послании: «есть разговор». — Вадик указал глазами на конверт. — Я бы подумал, что это детская выходка или глупая шутка, если бы Цыган не ударил меня по репе, — сказал Вадик, трогая пальцами кожу под левым ухом. — Посмотри, пожалуйста, что у меня здесь? — попросил он Дину и, повернув голову, подставил ей шею.
Дина подошла ближе, присмотрелась и сказала:
— Две маленькие красные точки, как спичечные головки. Похоже на ожог… — неуверенно предположила она, — или на след от змеиных зубов. А что, болит?
— Чешется, — сказал Вадик и стал чесать, чесать без перерыва, наяривая и одновременно разговаривая с Диной. — Так вот я и говорю: если бы он сегодня в подъезде не шарахнул меня по крыше, я бы не поверил в его угрозы. Но теперь я на своей башке испытал, что он пацан серьезный, а его угрозы — не шутка и не лажа. Вывод: надо идти в милицию.
При слове «милиция» у Дины вспыхнули глаза.
— Я тебе тысячу раз говорила, что у бабушки больное сердце, у нее будет инфаркт, когда она узнает эту историю! Родителей вызовут из командировки, гастроли сорвутся! Спрашивается, из-за чего?! Из-за того, что какой-то неграмотный придурок хочет напугать меня? Нет уж, обойдемся без милиции, — категорично заявила Дина, потом изучающее посмотрела на Вадика и предположила: — Может быть, ты боишься? Нет, если ты боишься, тогда, конечно, иди в милицию, жалуйся, что тебя ударили в подъезде по головке. Иди, скатертью дорога, только про меня там не говори ни слова, очень тебя прошу!
— Я не боюсь, а просто предупреждаю, что однажды он может выполнить свою угрозу. Например, позвонит в твою квартиру, а когда дверь откроет бабушка, он скажет всего пять слов: ваша внучка попала под машину. Что будет с больным сердцем бабушки?
— Не говори об этом! — топнула ногой Дина. — Да же думать об этом не смей! Не хочешь помогать — уходи! Без тебя справлюсь! А пугать меня не надо! Да перестань ты чесаться, в конце концов это противно!
Вадик с трудом оторвал руку от зудящей кожи и поспешил утихомирить Дину:
— Спокойствие, только спокойствие. Не будем нервничать, — сказал он. — Кстати, о бабушке, она дома? Мы не слишком громко разговариваем?
— Она у соседки, — угрюмо сказала Дина. — Пить хочешь?
— Хочу.
Дина вышла из комнаты и вскоре вернулась с двумя запотевшими бокалами, в которых шипела газировка.
— Значит, так, — деловито сказал Вадик, отхлебнув из стакана, — в милицию обращаться нельзя, на родителей рассчитывать бесполезно, тебе одной идти на встречу — опасно и глупо. Из всего этого выгорает, что на встречу нам надо идти вдвоем. У тебя есть баллончик со слезоточивым газом, я подберу на стройке дубину потяжелее. В общем, вдвоем мы одолеем Цыгана.
— Но он же предупредил, чтобы я была одна… — начала Дина, однако Вадик перебил ее.
— Знаю, что предупредил. Но если мы все сделаем путем, то он меня не заметит. Представь себя на его месте. Что бы ты сделала, если бы хотела проверить — пришел человек на встречу один или с бандой гоблинов?
— Ну-у, я бы наблюдала за подъездом из какого-нибудь укрытия, — неуверенно сказала Дина.
— Молодец, правильно мыслишь, — похвалил ее Вадик.
Он допил газировку и, поставив стакан на подоконник, стал ходить по комнате, от окна к стене и обратно. При этом он вслух рассуждал и посоветовался с Диной о том, как ему попасть в подъезд незаметно для Цыгана.
Старая пятиэтажка, в которой Цыган назначили встречу, предназначалась на слом; в ближайшее время дом собирались разрушить, чтобы на его месте построить новое высотное здание. В пятиэтажке давно никто не жил, свет, газ и воду отключили еще в прошлом месяце, почти из всех окон вынули стекла, а в большинстве квартир сняли двери и разобрали паркет. Строительная организация подвезла к дому башенный кран, бульдозер, экскаватор, но к разбору дома еще не приступила, поэтому пятиэтажка и прилегающая к ней территория стали местом обитания собак, кошек и крыс. В общем, если Цыган искал незаметную, отдельную квартиру для тайной встречи, то лучшего места он найти не мог.
Цыган ждал Дину в одиннадцать вечера в первом подъезде на четвертом этаже, а Вадик решил в половине одиннадцатого прокрасться в последний, пятый, подъезд и, пройдя по чердаку, вылезти через чердачный люк в первом подъезде. Затем он собирался спрятаться на балконе квартиры номер семнадцать, где Цыган назначил встречу, и наблюдать за тем, как будут развиваться события.
Вадик надеялся, что ему поможет так называемый фактор внезапности, ведь если он неожиданно появится за спиной Цыгана, а Дина в это время выхватит газовый баллончик, то Цыган просто не успеет сообразить и сориентироваться, чтобы нанести им какой-нибудь вред.
Дине план понравился. Уточнив некоторые детали, Вадик ушел к себе домой, с нетерпением дождался десяти часов вечера, оделся, взял карманный фонарик, предупредил родителей, что вернется через час, вышел на улицу и ровно в половине одиннадцатого был на месте.
Глава IV Беглый сумасшедший в поисках Урагана
Ночью казалось, что облезлая пятиэтажка с черными зияющими отверстиями вместо окон подверглась массированному артобстрелу. Опасаясь, что Цыган наблюдает не только за «своим», первым, подъездом, но и за четырьмя остальными, Вадик решил не идти по дороге. Он прокрался, прижимаясь к торцевой стене, до угла дома, нырнул в палисадник, двинулся вдоль края зарослей сирени, затем раздвинул кусты и, пригибаясь к земле, стремительно вбежал в подъезд.
Лунный свет проникал сквозь оконные проемы, освещая путь Вадику. Он бесшумно взбежал по лестнице на пятый этаж, по стальным ступенькам поднялся к чердачному люку и, откинув тяжелую железную крышку, выбрался на чердак. Здесь ему пришлось включить фонарик — желтый луч мгновенно выхватил из темноты металлические балки, деревянные перекрытия, квадратные трубы вентиляции… Тишина была такая, что на уши давило. Вадик медленно, почти на ощупь, продвигался вперед, давя подошвами кроссовок высохший голубиный помет. В нескольких метрах от пятиэтажки возвышался башенный кран, ночью напоминающий огромный однорукий скелет. Иногда сильный порыв ветра подхватывал крючья крана, болтающиеся на тросе, и тогда лязганье металла проносилось по стройплощадке, проникало в дом и эхом пролетало по пустым коридорам, квартирам и чердаку.
Вадику понадобилось не меньше пяти минут, чтобы найти увесистую палку для обороны и, осторожно переступая через деревянные настилы и перекрытия, добраться до первого подъезда. Он с трудом отыскал засыпанный мусором чердачный люк, нагнулся, чтобы открыть его, несколько раз дернул за металлическую скобу-ручку и понял, что план, который они с Диной придумали, с треском провалился. Люк был заперт на засов снизу, из подъезда. То ли Цыган предусмотрительно закрыл его, то ли его вообще сто лет не открывали и он намертво заржавел, но факт оставался фактом — пробраться в первый подъезд через чердак не было никакой возможности.
Назад пути тоже не было; Вадик поморщился от стыда, представив себе, как он с поникшей головой, несолоно хлебавши, выходит из подъезда и оправдывается перед Диной, мол, их план снова провалился. Ведь именно из-за Вадика Цыган назначил эту встречу. Неизвестно, как поступил бы Золотой Зуб, если бы не обнаружил за собой слежку; возможно, он решился и заговорил бы с Диной утром на улице.
