Этой вере далеко еще до веры во Христа, искупившего Своей кровью наши грехи, но насколько превосходит она те жалкие осколки веры, которые мы теперь называем общественной моралью!
Никто не знает, почему арии ушли из «первой из лучших местностей» – из южнорусских степей, так же, как мы не знаем, почему они, предав город огню, ушли из Аркаима. Может быть, их прогнали суровые зимы? Или весенние наводнения, когда разливались великие «дану» на сотни верст? «Там – десять зимних месяцев и два летних месяца, и они холодны – для воды, холодны – для земли, холодны – для растений… А на исходе зимы – чрезвычайные паводки».
Думаю, страшили ариев не холода и наводнения сами по себе. В «Авесте» предсказано, что перед концом света наступит чудовищная зима, и, видимо, опасения, что очередные заморозки могут стать последними в их жизни, и заставили ариев с тяжелым сердцем уходить из «первой из лучших местностей» на юго-восток, в Среднюю Азию, в Иран, или Арьян, к теплым морям.
Последняя миграция признается практически всеми историками и лингвистами. Она подтверждается и «Авестой», называющей «второй страной» после Арьяны Вэджи «Гаву (Хиву. – А.В.), где проживают согды». Но ушли на юго-восток, конечно же, не все, процесс этногенеза скифов и сармат продолжал развиваться. Стало быть, если Рейтенфельс и ошибся, то его ошибка сродни ошибке Колумба, плывшего в Индию, а попавшего в Америку. Ведь, учитывая, что версии «несториан» и «рыбаковцев» расходятся только в одном пункте, можно допустить, что «яфетическая» теория этногенеза русской нации в принципе верна, просто Петрей и Рейтенфельс «спрямили» путь потомков библейского Мосоха, который был более запутанным и причудливым, что вообще характерно для миграций. В той же «Авесте» упоминаются 16 «арийских стран», разбросанных от Балкан до Индии, в том числе и Хеттское царство (что позволяет датировать начало «Авесты» не позднее XII века до Рождества Христова): «Одиннадцатая страна – Хэтумант, роскошный, величественный; бич страны – злые колдуны, чародействующие во имя Зла».
И вот что любопытно: если мы попытаемся, следуя указаниям «Авесты», определить местоположение этих 16 стран, то некоторые из них окажутся на месте бывших советских республик и Болгарии (названной в «Авесте» «Варной четырехугольной»). К примеру, «Гава, где проживают согды», – Таджикистан и Узбекистан. А вот и Россия, московский регион: «Шестнадцатая страна – “Упа Аодэшу Рангхайя” [т.е. у «истоков реки Рангха (Ра, Волги. – А.В.)], где проживают не имеющие главы [т.е. либо буквально – головы, либо – властителя]; бич страны – ниспосланные дэвами морозы и таожийский (вероятно, находящийся под чарами злого духа – Ажая. – А.В.) владыка страны». Что ж, владыки, «находящиеся под чарами злого духа», – это нам знакомо…
Задолго до возникновения Киевской и Московской Руси по их землям прошли миграционные волны разных народов: европеоидов – мосхов (по классификации Рейтенфельса и его предшественников), или ариев-прарусичей (по классификации Рыбакова и Гриневича), балтов, заселявших в первом тысячелетии от Рождества Христова территорию от юго-западной Прибалтики до Верхнего Приднепровья и бассейна Оки, а также тюрков (хунну – по классификации Л. Гумилева). Около трех тысяч лет назад на берегах Волхова, Невы и Москвы появились финно-угорские племена меря и весь (предки современных марийцев и вепсов). Именно все эти народы, включая потеснивших балтов готов и исключая кочевников-хунну, не любивших лесов и водных преград, и участвовали, по теории Рейтенфельса и его предшественников, в этногенезе мосхов-московитов. О его непростом характере мы можем, в частности, получить представление из упомянутой I главы («Географической поэмы») «Авесты». В конце II тысячелетия до Рождества Христова так называемая «шестнадцатая арийская страна» находилась у истоков реки Рангха-Ра (Волги), то есть и на территории нынешней Московской области в том числе (район Дубны). Здесь проживали люди, «не имеющие головы»: думаю, их так прозвали не из-за глупости, а из-за меховых шапок или капюшонов на головах, поскольку далее сказано, что бичом страны являются «ниспосланные дэвами морозы». Предположение, высказанное востоковедом И.Б. Никитиной, что «безголовые» означает «не имеющие властителя», скорее всего, ошибочно, потому что другим бичом страны назван ее «таожийский владыка». В ту пору для ираноарийцев все плохие владыки были – «неарийские», чаще всего туранские, то есть тюркские и финно-угорские. По времени создания начало «Авесты» приблизительно совпадает с нашествием на берега Москвы и Верхней Волги мери и веси. К тому времени здесь, вероятно, жили не только давшие название Москве-реке мосхи («моск-ва» – «вода мосхов»). Некоторые древние топонимы в Московской области позволяют предположить, что на ее территории обосновался в ту пору племенной индоевропейский союз во главе с мосхами. Так, на реках Яуза и Лама могли «сидеть» племена ялузов и эламцев (эламитов), подчиненные в свое время хеттами и их потомками, а затем мосхами. А в верховьях Волги, в нескольких километрах от Дубны, находится город с характерным названием Кимры, напоминающий о народе кимвры, или кимбры, родственном, по мнению Рейтенфельса, мосхам (одни античные авторы считали кимвров легендарными киммерийцами, другие – кельтским племенем, третьи – германским). Кстати, одна из распространенных фамилий в Подмосковье – Кимряковы, потомки выходцев из тех самых Кимр. Спустя несколько столетий после захвата верховьев Волги и бассейна Москвы-реки угро-финнами, в V веке до Рождества Христова, город с почти таким же названием (Киммерик) появился на южном берегу Керченского полуострова. Это может говорить о последовательном вытеснении туранцами кимвров на юг.
Итак, и четыреста, и четыре тысячи лет назад существовало совпадающее в своих границах евразийское пространство, связанное с народом (народами), в названиях (или самоназваниях) которого на разных периодах истории присутствовали корни «мосх» («моск») и «рос». Это – очевидный факт. Всё остальное – не столь очевидно, и зависит от исторических и прочих предпочтений исследователей. Но можем ли мы позволить себе иметь представление об истории только по установленным фактам? Ведь мы понимаем установленный исторический факт как письменное свидетельство соответствующего времени (и весьма желательно, чтобы не одно), подтвержденное археологическими находками. Однако данное идеальное сочетание встречается очень редко!
Мировая история состоит не только из установленных фактов, но и из неподтвержденных свидетельств и гипотез.
Не знаю, насколько важно с точки зрения истории Крещения Руси, кто являлся далекими предками русских и славян – полян, древлян, кривичей, вятичей и т.д., живших но берегам Днепра и Волхова во времена Аскольда и Владимира, и кто здесь жил до полян, кривичей, вятичей и угро-финнов. Тем более что на этот счет существуют только гипотезы, с различной степенью успеха доказываемые. Но чувствовать преемственность от кого-то, пусть даже очень далекую, естественно для человека. Он единственный из созданных Богом живых существ, ощущающих пространство истории. А это пространство, в принципе, вплоть до первой фразы Библии: В начале сотворил Бог небо и землю (Быт. 1, 1) – никакими вехами не ограничено, и никто еще не доказал, что знать свою историю от полулегендарного Гостомысла важнее, чем попытаться узнать ее от Адама. Просто от Адама узнать труднее. Так обстоит с понятием исторического времени, но разве иначе обстоит с понятием исторического места? Если ощущать всех живших на Земле людей как некую цепь, то нигде это ощущение не будет столь четким, как в той сакральной точке, что мы называемым историческим местом. Когда же место и время чудесным образом совпадают, ты можешь почувствовать себя частью цепи.
