Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
– В чем дело? – спрашивает Ян.
– Ни в чем, – отвечаю я. И покуда отец с благосклонным вниманием ставит на журнальный столик чашки с капучино, а затем устраивается с книгой в том кресле, в котором обычно читает, то и дело поглядывая на нас, словно сторож, проверяющий, все ли чинно, я пытаюсь освободиться от сжавших меня тисков, сбросить с себя давление. Но по всему телу уже разлилась невыносимая тяжесть, и когда я пытаюсь катапультировать себя из сложившейся ситуации, выясняется, что я будто сросся с креслом. Пока я среди них, пока я играю прежнюю роль, даже если эта роль заключается в том, чтобы сопротивляться всякому стороннему влиянию, мне никогда не стать другим. И вместе с тем этот другой существует. Во мне есть что-то, нуждающееся в большем пространстве, что-то, что никогда не будет укладываться в стандартные рамки. И я сам должен создать ему, другому мне, пространство для развития. Не отец, не Ян, только я один.
– Ты отчего такой нервный? – Друг отставляет чашку, смахивает с губ молочную пенку.
– И вовсе не нервный, – отвечаю я. Но он словно мог заглянуть внутрь меня и увидеть, отчего я настолько зажат. Ян принялся рассказывать о том, как прошел первый учебный день без меня, как фрау Кениг почти что в отчаянии пыталась чем-то заполнить пустоту, оставшуюся после моего ухода. Ведь я всегда был для нее возмутителем спокойствия, который своим поведением задирает всех. И поскольку теперь ей некого винить, вся ответственность за отвратительный урок ложится целиком на ее плечи. Ян разошелся, ожесточенно машет перед камином во все стороны руками, возмущается несправедливости и клянется, что он этого так не оставит и другие тоже. «Можешь на это положиться», – заверяет он. У меня недостает мужества сказать ему, что я даже и не собирался на такое полагаться.
Оскар вдруг оказывается рядом, словно ждал момента, когда его присутствие понадобится. Анна-Мари тоже вышла в гостиную и улеглась на кушетку, поставив на живот чашку с мюсли. За мной требуется особый надзор, внезапно осознаю я. Как за карантинным больным.
– Ты вступаешь в новую жизненную среду, понимаешь? – говорит отец. – Возможно, тебе стоит поразмыслить над альтернативным способом самовыражения, заняться лепкой, например. Каждый следующий шаг может оказаться решающим!
– С тем же успехом он мог бы писать приложения с рекламой, – подает голос Анна-Мари, держащая в руках полную ложку мюсли. – Это просто хит, и для этого вовсе не надо выходить из дома.
– Да не важно, главное – заниматься хоть чем-нибудь, – перебивает ее Ян. – Не сдаваться, продолжать действовать.
«“Комманд”—“Q”», – проносится в голове, и я резко поднимаюсь.
– Что-то мне нехорошо, – говорю я. – Кажется, мне лучше побыть в тишине.
На лице Яна на этот раз читается неподдельное изумление. Сестра вновь концентрируется на своей овсянке. Я обнимаю друга на прощание, благодарю отца за кофе и ухожу из гостиной.
В моей комнате невыносимо свежо. И меня уже поджидает Ким, вот она. Я рад ее видеть. Она теперь рядом со мной и на стене, там, куда я повесил скриншот. По нему видно, сколько веснушек на ее бледных щеках. Мне нравится, что ее правое ухо торчит немного больше, чем левое. Ким на экране моргает. Завидев меня у себя в окне, расплывается в улыбке.
– Ким, я справлюсь, – уверяю я.
– С чем?
– Я хочу справиться самостоятельно.
– Справиться самостоятельно с чем?
– Мне не нужны ни ты, ни моя семья.
Девушка молчит. Я вижу, как черты ее лица каменеют, как она пытается совладать с собой. Она смотрит на меня, ищет какой-то знак, который намекнет, как я поведу себя дальше. «“Комманд”—“Q”», – вновь думаю я.
– Против ветра и невзгод, – слышу я свой голос, – я выстою сам.
И прежде чем Ким успевает сказать еще хоть слово, я жму на «горячие клавиши», и от нее остается лишь усыпанный веснушками скриншот.
3
Голос Яна звучит согревающе, мягко просачиваясь сквозь динамики колонок. На мониторе у Тиля его лицо растянуто по размерам больше, чем в жизни. Видеосвязь. У него гладкая, чистая кожа высокого разрешения.
– Но курить ты пока еще не бросил, разве нет?
В ответ парень принимается рыться в ящике стола. Среди карандашей и скорлупы от грецких орехов находит зажигалку. Друзья одновременно щелкают кремнем.
– А чем еще занят в последнее время?
– Думаю. – Тиль выпускает клубы дыма через нос и то и дело смотрит куда-то поверх камеры, словно там, за эркером, на другой стороне улицы происходит нечто захватывающее.
– Да? И о чем же?
– Что в итоге мы все вбираем в себя.
– Прости, куда?
– В себя. Все, что вокруг нас. В наших головах есть собственный мир, засасывающий все подряд: кружку с засохшей пенкой, трещину в чашке, террариум, балкон, вазоны с цветами, обледенелый носок. Твой монитор, меня в окне, понимаешь? – Тиль потягивается, стряхивает пепел в террариум и продолжает. – Словно в нас сидит оператор, снимающий происходящее на камеру, этакое наше личное кино. Каждую секунду каждый из нас записывает свой собственный фильм. Самое смешное, что тебя самого в нем никогда нет – только другие!
– Где ты этого набрался?
– Тебе зачитать?
– На вечеринке расскажешь, ладно? Усядемся в углу, пофилософствуем, пока остальные будут надираться и ничего не заметят. Ты ведь придешь? – Ян глубоко затягивается, так, что сигарета тает на глазах, и проводит рукой по взъерошенным волосам.
– Торчу в «Медальке».
– Да ну?! – Ухмыльнувшись, Ян тушит сигарету и тут же прикуривает новую. – Мне начинать волноваться?
– У меня снова появилось время.
– И как, там все те же?
– Одного я точно помню: Храброго Убивашку, – Тиль и сам затягивается второй – и вновь глядит куда-то поверх камеры.
– Ему, видать, реально в жизни заняться нечем. Столько лет торчать в одной и той же игрушке…
– Он офигенный игрок, – отвечает Тиль. – О каждом заботится, следит за группами. Они все на нем и держатся. – Его взгляд снова скользит куда-то в сторону.
– В чем дело? – не выдерживает Ян. – За тобой кто-то следит?
– Сейчас покажу, – парень усмехнувшись, поворачивает камеру.
– Ничего не вижу.
– Смотри внимательней. Вон там, напротив, этажом выше. Видишь?
– Вон того чувака?
– Он там последнее время постоянно торчит, за ящиком для цветов.
– Что это на нем? Розовая рубашка?
– Ты погляди, чем он занят.
– Эм… Курит.
– Ага, и к тому же «Мальборо Голд». А теперь глянь, что случится, если я затушу свою.
Тиль тушит сигарету в аквариуме, и в ту же секунду мужчина опускает окурок в ящик для цветов.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
