Эмили наморщила носик:
— Твоя одежда грязная и плохо пахнет.
— Я упал в ручей.
Глаза ребенка изумленно округлились.
— Несчастный случай?
— Что-то в этом роде.
— А ты был в нарукавниках?
— В нарукавниках?
— А ты уже умеешь опускать лицо в воду, когда плаваешь?
Кобурн растерянно посмотрел на Хонор.
Эмили ходит в секцию плавания.
— Мне все еще приходится носить нарукавники, — продолжила Эмили. — Зато я получила золотую звезду на свой… сертисикат.
Хонор нервным жестом развернула дочурку к двери и подтолкнула в сторону гостиной:
— Сейчас будут показывать про Дору. Иди, посмотри! А я поговорю пока с… с нашим гостем.
Но девочка не двинулась с места.
— Ты обещала дать мне облизать тарелку, — напомнила она.
Поколебавшись несколько секунд, Хонор вынула силиконовую лопаточку из глубокой тарелки с глазурью и протянула ее ребенку.
Девочка схватила ее, светясь от счастья.
— Только не ешь больше кексы, — сказала она. — Это ведь для дня рождения.
С этими словами Эмили покинула кухню, а ее мать обернулась к Ли Кобурну. Но оба молчали, пока не услышали, что Эмили включила телевизор.
— Как вы узнали мое имя? — спросила Хонор.
— Ты ведь вдова Эдди Джиллета, не так ли?
Хонор старалась не смотреть на него.
— Не такой уж сложный вопрос. Да или нет?
— Да.
— Значит, если ты не вышла замуж снова…
Хонор покачала головой.
— Тогда логично предположить, что ты до сих пор откликаешься на миссис Джиллет. А как твое имя?
— Хонор.
Хонор? Честь? Ли не знал никого с таким именем. Впрочем, он ведь в Луизиане. Здесь полно людей со странными именами. Да и фамилиями.
— Что ж, Хонор, мне, похоже, представляться не надо.
— По телевизору сказали, что вас зовут Ли Кольер.
— Кобурн. Рад познакомиться. А теперь садись. — Он указал на стул возле кухонного стола.
Поколебавшись, Хонор выдвинула стул и опустилась на него.
Кобурн вынул из переднего кармана джинсов сотовый и набрал номер, затем, подвинув ножку стула носком сапога, уселся за стол напротив Хонор. Он не сводил с нее глаз, одновременно прислушиваясь к гудкам на другом конце провода.
От этого взгляда Хонор стало не по себе. Сцепив руки, она положила их на колени и отвела взгляд. Затем повернулась и почти дерзко посмотрела ему прямо в лицо. Женщина была напугана до полусмерти, но изо всех сил старалась этого не показать. Во всех поступках Хонор явно читался характер, что вполне устраивало Кобурна, поскольку в его представлении лучше было иметь дело с храброй девчонкой, чем с плаксой и истеричкой, которая ныла бы, умоляя ее отпустить.
На том конце провода отозвался автоответчик, Кобурн тихо выругался, дождался сигнала начала записи и произнес:
— Вы знаете, кто это. Все пошло хуже некуда. Небо почти упало на землю.
Как только он положил трубку в карман, Хонор спросила:
— У вас есть сообщник?
— Можно сказать и так.
— Он был там во время… стрельбы?
Кобурн молча посмотрел на женщину. Хонор облизала губы, затем закусила нижнюю.
— В новостях передали, что убито семеро.
— Я насчитал столько же.
Сложив руки на животе, Хонор обхватила себя за локти:
— Почему вы их убили?
— А что говорят об этом по телевизору?
— Что вы недовольный начальством работник.
Кобурн пожал плечами:
— Что ж, пожалуй, меня можно назвать недовольным.
— Вам не нравилась грузовая компания?
— Нет. Особенно ее босс.
— Сэм Марсет. Но другие работали просто грузчиками, такими же, как вы. Неужели было необходимо убивать и их тоже?
— Да.
— Почему?
— Они были свидетелями.
Его циничная откровенность вызывала изумление и отвращение. Ли видел, как женщину буквально передернуло от услышанного. Какое-то время она просто молча смотрела на крышку стола.
Затем медленно подняла голову и посмотрела на него в упор:
— А откуда вы знаете моего мужа?
— Не имел такого удовольствия. Но много о нем слышал.
— От кого же?
— В Royal Tracking Company часто упоминали его имя.
— Эдди родился и вырос в Тамбуре. Здесь все знали и любили его.
— Уверена в этом?
Слегка обескураженная его вопросом, Хонор произнесла:
— Да, разумеется. Уверена.
— Кроме всего прочего, он ведь был копом?
— Что означает это ваше «кроме всего прочего»?
— Твой муж — покойный великий Эдди-коп — владел кое-чем очень ценным. И я пришел сюда, чтобы это забрать.
Прежде чем Хонор успела ответить, в кармане джинсов Кобурна зазвонил ее сотовый. Звук заставил обоих вздрогнуть. Кобурн достал телефон из кармана и, взглянув на экран, спросил:
— Кто такой Стэнли?
— Мой свекор.
«Дедушка», — Кобурн вспомнил слова Эмили во дворе.
— Если я не отвечу…
— Забудь об этом! — Кобурн подождал, пока телефон замолчит, затем кивком указал на кексы. — И чей же сегодня день рождения?
— Стэна. Он должен приехать на праздничный обед.
— Во сколько? Не советую мне врать!
— В половине шестого.
Кобурн взглянул на висевшие на стене часы. Почти через восемь часов. Он надеялся, времени хватит. Он найдет то, что ему нужно, и уберется восвояси. Но это во многом зависело от вдовы Эдди Джиллета и от того, насколько хорошо ей было известно о неофициальной деятельности мужа.
Кобурн видел, что Хонор по-настоящему напугана. Но у этого страха могло быть сколько угодно причин, и одна из них — стремление защитить то, за чем он пришел к ней.
Или она ни о чем не догадывается и боится только за себя и своего ребенка?
Кобурн давно уже понял, что Хонор с дочкой действительно жили в этой глуши вдвоем. Никаких следов присутствия мужчин в доме не было. И когда во дворе вдруг появился заляпанный кровью мужчина и стал угрожать пистолетом одинокой вдове, вполне естественно было напугаться до полусмерти.
«Впрочем, одинокая жизнь — не всегда свидетельство добродетели», — подумал Кобурн. Он тоже долго жил один.
