Николас уставился на нее, пытаясь разгадать ее тайну. И тут его озарила неожиданная мысль.
Возможно, она хочет добиться чего-то от него? Может, этот подлец Геррод использует ее как подсадную утку, чтобы выудить из него нужную ему информацию?
Ник подозрительно прищурился. Его корабль все еще находился в Карибском море. Он поплыл на Монтсеррат за своей сестрой на голландском рыбачьем судне, не желая рисковать жизнью членов своей команды ради личных интересов. Но капитан Геррод во что бы то ни стало хотел узнать координаты шхуны.
Захватив вражеский корабль, он мог бы очень быстро получить повышение, и Ник подозревал, что это и было причиной того, что его тут же не повесили. К тому же Герроду не хотелось затевать политический скандал, казнив пленника, у которого такие влиятельные знакомые.
Николас мрачно оглядел свою прекрасную гостью. Может ли быть, что она заодно с Герродом? Утром ее сочувствие казалось искренним, как и ее враждебность по отношению к капитану. Но, возможно, ее каким-то образом заставили сотрудничать с Герродом?
А вдруг ее прислали, чтобы мучить его? Искушать обреченного мужчину, чтобы он чувствовал то же, что чувствует умирающий от жажды, которому не дают сделать глоток воды. Мысль о том, что визит этой красавицы может быть лишь хитростью капитана, разбудила ярость в сердце Ника.
Он стиснул зубы. Ему не следует забывать о том, что их страны воюют друг с другом. Она англичанка, а значит, его враг, и ему нужно держать ухо востро.
Казалось, девушке было неловко оттого, что он ее разглядывает, и когда Ник нарочно опустил взгляд на ее грудь, ему показалось, что красавица покраснела.
— Насколько я помню, нас не представили друг другу, мадам, — сказал он.
— Да. На это не было времени. Меня зовут Аврора Демминг.
В голову Нику пришла странная мысль — ей подходит это имя. Аврора по-латыни «рассвет».
— Леди Аврора. Да, я помню. На причале вы назвали свое имя.
— Я не думала, что вы тогда понимали, что происходит.
При упоминании о недавних событиях Николас дотронулся до повязки.
— Как видите, это не так.
Он замолчал, и между ними повисла неловкая пауза.
— Я принесла кое-какие вещи, которые могут вам пригодиться, — в конце концов сказала она.
Когда Аврора осторожно шагнула к нему, Ник обратил внимание на сверток, который она держала в руках. Девушка положила сверток на его ложе и осмотрела спартанскую обстановку камеры. Казалось, она чем-то взволнована.
— Нужно было принести свечей. Я не подумала об этом. Но я взяла одеяло… и немного еды.
На секунду их взгляды встретились, но она поспешно отвела глаза.
— И еще я попросила рубашку и жакет у дворецкого Перси. Мне показалось, что вы крупнее моего кузена…
Николас наконец понял, что так смущает ее — ведь он был наполовину раздет. Если она была такой же, как все благовоспитанные леди, то вряд ли привыкла посещать полуобнаженных мужчин, равно как и оценивать их сложение.
— Как вы прошли мимо охранников? — осторожно спросил Ник.
Казалось, она была рада сменить тему разговора.
— Мне удалось уговорить командующего гарнизоном, мистер Себейн.
Аврора улыбнулась, но ее лицо тут же снова стало серьезным.
— Вообще-то мне пришлось немного соврать — я сказала, что меня послал мой кузен Перси.
— А на самом деле?
— Ну… это не совсем так.
— Я думал, что Геррод запретит посещать меня кому бы то ни было.
— Капитан Геррод не имеет здесь никаких полномочий, и кроме того, тут, на острове, его не очень-то любят.
— Так значит, он не послал вас, чтобы допросить меня?
Она удивленно уставилась на него.
— Нет… С чего вы взяли?
Николас пожал плечами. Если окажется, что она его обманула, он будет очень удивлен. Но если у нее все-таки были причины для того, чтобы прийти сюда, он не мог понять их. Что ей от него нужно?
Когда он протянул руку к свертку, который принесла Аврора, она отступила на шаг, словно боясь его близости. Николас достал рубашку и осторожно надел ее, скривившись от боли, которую причиняли ему раны.
— Простите меня, леди, — произнес он. — Но я действительно не могу понять, почему вы помогаете мне, абсолютно чужому для вас человеку, да к тому же еще и заключенному?
— Я не могла молча смотреть, как на моих глазах убивают человека. Мне показалось, что капитану слишком уж хотелось найти какой-нибудь предлог, чтобы убить вас. Если бы я не вмешалась, самое малое, что они бы сделали, это избили вас до полусмерти.
— И все же это не повод изображать из себя леди Баунтифул[1].
Услышав его циничный тон, Аврора горделиво подняла голову.
— Я хотела лично убедиться, что с вами все в порядке.
— И вы решили скрасить мои последние дни. Почему?
Действительно, почему? Аврора сама не могла найти ответ на этот вопрос. Она не могла объяснить симпатию, которую испытывала к нему. И тем более не могла притвориться, что он ей безразличен. Он ведь капер. Жестокий человек. Его руки запятнаны кровью.
И теперь, когда Себейн уже не был беспомощным, его влияние на Аврору стало еще сильнее. Он успел смыть кровь со своего тела, и стало видно, что он очень красивый мужчина, несмотря на жесткую щетину, покрывающую его подбородок, которая вместе с белой повязкой на голове придавала ему сходство с настоящим пиратом.
Аврора хорошо понимала, почему Джейн назвала его опасным для женщин. Он был похож на падшего ангела — волосы цвета янтаря, идеальные черты лица. Вид его бронзовых от загара плеч и мускулистых рук пробуждал странные ощущения внизу ее живота.
Но сейчас лицо Себейна казалось каменным, и холод его взгляда отпугивал ее. Казалось, он не слишком-то верит причине, заставившей Аврору помогать ему, что было неудивительно, ведь она сама не совсем понимала, зачем делает это.
Ее реакция этим утром, когда она увидела, как его избивают, была чисто инстинктивной, возможно, потому что Аврора привыкла спасать других от слепой ярости отца. Много раз она вступалась за слуг, которые сами не могли защитить себя.
Но это не объясняло ее желания убедиться в том, что с ним все в порядке. Возможно, ее привязанность к этому абсолютно чужому человеку была вызвана тем, что цвет его волос был примерно таким же, как у ее покойного жениха, к которому она была искренне привязана.
— Думаю, я пришла сюда потому, что вы напоминаете мне одного человека, который был мне очень дорог, — нерешительно ответила Аврора.
