— Для тебя это очень важно?
Холли кивнула:
— Я мечтаю стать журналистом, когда окончу школу. Чем больше статей у меня будет напечатано, тем скорее я найду работу.
— Понятно. У меня совсем нет намерения встать на пути твоей многообещающей карьеры. Когда хочешь начать?
— А можно прямо сейчас? — осмелела Холли.
— Хорошо. Только с одним условием.
— Каким?
— Ты помоешь посуду.
— Посуду?! Да я перемою все в доме. Сверху донизу!
— Все равно опять загрязнится. Удивительное дело, с какой уймой пыли может примириться человек в моем возрасте. Так неужели ради этого я стану портить руки первоклассного репортера черной работой? Ни за что!
Холли радостно улыбалась. Если бы она знала, во что втягивается, она не была бы так благодушна.
— Ну, и что это такое? — спросил мистер Хейес, когда Белинде наконец представился случай отдать ему в руки толстую тетрадь тетушки Мод.
— То, что здесь написано. «История семьи Хейес».
Белинда уже несколько дней пыталась заставить отца прочитать эти записки, но он все время был занят. Мистер Хейес, преуспевающий бизнесмен, много времени проводил в разъездах, но, даже когда он никуда не уезжал, дома его не было с шести утра до десяти или до одиннадцати вечера. Если нужно было что — нибудь ему сказать — а тем более показать, — следовало ловить момент, пусть даже не очень подходящий.
Сегодня он был совсем неподходящий. Миссис Хейес торопилась на репетицию музыкального кружка и приготовила на обед салат, тогда как для мистера Хейеса обед без мяса был не обед. Салат уже здорово испортил ему настроение.
— Откуда взялась эта история семьи?
— От моей прабабушки Мод.
— Ах, Мод. Как это я не догадался? — И отец протянул тетрадь обратно Белинде.
— Ты не хочешь посмотреть?
— У меня есть дела поважней, чем читать бред выжившей из ума старухи.
Белинда взвилась. Она не могла допустить, чтобы при ней так говорили о прабабушке.
— Неправда! — закричала она. — Тетушка Мод вовсе не была сумасшедшей! Просто она не корчила из себя шибко правильную. У нее не было самомнения, которое распирает всю вашу семью.
— Белинда! — воскликнул пораженный отец. Дочь никогда не разговаривала с ним так.
— Но это правда! — не могла остановиться Белинда. — Я скажу еще только одно. Ты можешь тешить себя тем, что твоя семья самая достойная, но знай, что в ней были и воры, и фальшивомонетчики, и карманники, и еще похуже…
— Несусветная чушь! Глупейшая выдумка.
— Нет. Все описано здесь. Мод выясняла сама.
— Мод все насочиняла. Специально. Чтоб досадить нашей семье.
— С какой стати?
— У нее был неуживчивый характер, со старческими причудами. Ее всегда заносило куда — то. Поэтому никто из нас не хотел иметь с ней дела.
— Я не верю. — У Белинды появились на глазах слезы.
— К сожалению, это так. И я знаю достаточно о корнях нашей семьи. Они вполне благородны. Наш род восходит прямо к Вильгельму Завоевателю. И не было в нем ни воров, ни фальшивомонетчиков.
— Я это проверю сама. Я прослежу нашу родословную, и тогда мы посмотрим, кто прав: ты или бабушка Мод.
Мистер Хейес расхохотался:
— Не думай, что выяснение родословной — плевое дело, доченька.
Белинда развернулась и пулей вылетела из комнаты.
За дверью она поостыла и подумала, что в этом отец прав. Дело и впрямь нелегкое. Но есть Детективный клуб.
— Ты собираешься доедать? — забеспокоилась Белинда, глядя на расплывающееся мороженое, в котором Холли поворачивала ложечку, но не доносила ее до рта. Внимание Холли было приковано к газетному киоску рядом с кафе — мороженым. В него поступали первые экземпляры газеты «Виллоу — Дейл экспресс».
Обычно она не проявляла такого жгучего интереса в местной прессе. Но сегодня — другое дело. Сегодня в ней должна была появиться статья о Лавинии Джесоп.
Холли сдала материал пару дней назад. Мистер Велфорд, редактор, первый раз за много лет получил отпуск и уехал с семьей загорать на побережье Флориды.
Он оставил «Экспресс» на Кейт Крэмптон. Она была новым человеком в газете, но журналистскому делу она обучалась в колледже. За работу она взялась засучив рукава. Для нее появилась возможность сделать себе имя.
— Это пойдет, — заключила она, просмотрев статью Холли. — Разумеется, нужно отредактировать, сместить акценты. Я могу это сделать.
— Мое имя будет стоять?
Редактор подняла брови и посмотрела на Холли поверх очков.
— По — твоему, ты этого заслуживаешь?
Обычно в газете «Экспресс» материалы не подписывались: авторов было так мало, что все время мелькали бы одни и те же имена. Но иногда, когда заметка была по — настоящему интересна, журналисту оказывали такую честь.
Холли затаила дыхание. Она понимала, что ее смелость граничит с бесцеремонностью.
Кэтрин Крэмптон снова пробежала глазами по статье и сказала:
— Хорошо. Но не жди этого в следующий раз. Если он будет.
Холли была на седьмом небе. Ее имя появится в газете! Вот почему она не спускала глаз с киоска. Она собиралась накупить побольше номеров и разослать всем, кого знает. В первую очередь Лавинии. Ей она отвезет статью сама. Лично.
— Ну? — снова спросила Белинда. — Ты собираешься есть? Если нет, я съем за тебя с большим удовольствием.
Машинально Холли поднесла ко рту ложечку, но глаза ее не отрывались от киоска.
К Белинде стала опять цепляться Трейси:
— Ты знаешь, на кого ты похожа? На ястреба, который кружит и высматривает свою жертву. Только у тебя жертва — мороженое.
— У каждого человека должно быть хобби.
— У тебя это больше похоже на главное занятие. На профессию.
Белинда воздела глаза к небу.
— Вот было бы здорово — поработать по специальности «поглотитель мороженого».
— Верхом на лошади! — добавила Трейси и обратилась к Холли: — Что скажешь?
Но Холли уже рванулась к двери.
Трейси посмотрела на Белинду:
— Привезли.
Белинда сейчас же подвинула к себе блюдце Холли со словами: «Нет смысла оставлять».
Трейси бросила ей на ходу:
— Увидимся там. Не хочу пропустить момент ее восхождения к славе.
Но, взглянув на Холли, можно было сразу заключить, что восхождение не состоится.
— Что не так? Не напечатали?
